— Сандра… — начал было Сэранок, но я перебила, тыча его пальцем в грудь:

— А с тобой, папочка, я потом поговорю.

Схватив вещи, мы спустились вниз. Гераден, как всегда, остался улаживать финансовый вопрос, Сэранок бросился в стойло за лошадьми, а Лика — ко мне на шею.

— Как я волновалась! — воскликнула она, отпуская меня. — Знаешь, эти двое мне три часа мозги промывали, сразу, как мы вернулись.

— И что, промыли? — поинтересовалась я.

— Не очень. — Лика поморщилась. — Ну ты хороша, — неожиданно расхохоталась она. — Вечная невеста. То дивьего какого-то князя, то местного…

— Знаешь, я бы предпочла дивьего, — поморщилась я, принимая из рук Сэранока повод и выводя Мышку к воротам. — Кстати, у меня хороший вопрос: как я поеду?

Я выразительно указала на подол княжеского платья, которое не успела переодеть.

Сэранок опустился передо мной на одно колено, и не успела я даже пикнуть, снабдил платье двумя разрезами, вернее, разрывами по бокам.

— Радикальное решение, — вздохнула я, с сожалением глядя на безнадежно испорченное платье.

— У ворот нас, наверняка, уже ждут, — Гераден быстрым шагом вышел из трактира и сразу же вскочил на лошадь. — Лика, ты что-то говорила об отводящем глаза порошке…

Я протянула друзьям изрядно похудевший мешочек. Мы по очереди обсыпали себя им вместе с лошадьми (к счастью, двор был пустынен, а то еще неизвестно, как люди бы отнеслись к исчезновению четырех всадников).

И мы помчались. Повод моей невидимой лошади сжимала чья-то невидимая рука, по мостовой гулко разлетался стук копыт. Жители жались к сенам домов и творили знаки, призванные охранить от злых духов. Мы уходили незаметно, но эффектно.

В воротах, которых мы достигли через десять минут, действительно толпилось куда больше положенных двух стражников. Издали заслышав стук невидимых копыт, они благоразумно попрятались, храбро клацая доспехами — или зубами — из-за створок ворот, которые не догадались закрыть.

Видимость вернулась, когда мы были на приличном расстоянии от города — таком, которое может покрыть скачущая галопом лошадь.

— Не останавливаемся! — скомандовал Сэранок, выпуская повод моей лошади.

— Предлагаю спрятаться в лесу, чтобы сбить преследователей со следа, — простонала Лика, покачиваясь в седле.

Я охотно поддержала ее просьбу, напомнив себе в следующий раз привстать в стременах, чтобы не так биться задом о седло.

Поразмыслив немного над предложением Лики, Сэранок согласился. Мы свернули с дороги и минут пятнадцать продирались сквозь бурелом. Наконец, наши мучения были вознаграждены вполне подходящей для стоянки поляной.

Едва коснувшись ногами земли, я снова накинулась на Сэранока:

— Кто тебе право дал мною распоряжаться?! Почему не послал князя подальше с этим его письмом?!

— А вы чего в трактире не сидели, как было велено? — огрызнулся Сэранок. — Письмо необходимо, чтобы попасть к Полоцкому князю.

— Плевала я на всех ваших князей! — вконец разошлась я. — Раз не считаете нужным посвящать нас в свои дела, так и не ожидайте, что мы будем вас слушать!

Я поставила точку в разговоре, топнув ногой и, вернувшись к лошади, принялась готовиться к ночевке, вытаскивая из сумки припасенное еще в деревне шерстяное одеяло.

Спутники молчали — каждый был зол по-своему.

Завернувшись в плащ и одеяло, я плюхнулась прямо на землю, спиной к костру, который разводил Гераден. Вот и замерзну. Вот и заболею. Вот и умру. А рассказ пускай Лика дописывает.

Проснулась я, как ни странно, раньше всех — судя по тому, что в лесу было тихо. Полюбовавшись на светлеющие вершины деревьев, и убедившись, что временных аномалий не предвидится, я села. Гераден и Лика лежали и тихо сопели в четыре дырочки, а вот Сэранок отсутствовал, в отличие от своего одеяла, которое я возмущенно сбросила с себя. Как! Вознамериться помешать моему благородному решению избавить спутников от такой обузы!

Я встала и пошевелила костер, прикрытый ветвями, в которых теплились несколько угольков. Огонь быстро разгорелся. Весело затрещали подкладываемые мной сучья.

— Доброе утро, — зевнула сзади Лика. — Ой, посмотри, кто к нам пришел!

Я обернулась. Подруга гладила серого, с бурыми подпалинами волка, в котором я узнала невесть где пропадавшего Валека.

— Значит, вернулся, — протянула я.

— Он всю ночь на твоем одеяле спал, — сонно буркнул разбуженный нашими голосами Гераден, обращаясь к Лике.

— А я-то думала, чего это я повернуться не могу, — подруга почесала волка за ухом. Тот клыкасто зевнул и лег, закрыв глаза.

Молчаливой тенью к костру скользнул Сэранок и стал втыкать в землю палки, чтобы водрузить на них котелок.

— Доброе утро! — обиженно крикнула ему Лика и, не дождавшись ответа, добавила: — Ау, мы тут!

— Доброе, — хмуро ответил Сэранок, не отрываясь от своего занятия. По его интонации я поняла, что такого поганого утра наш спутник давно не встречал.

Мои затянувшиеся размышления над вопросом, стоит ли помириться с ним или нет, прервал запах пригоревшей каши.

Позавтракав, мы в таком же тягостном молчании погрузили пожитки на лошадей. Первой не выдержала Лика.

— Ну я так не могу! — воскликнула она. — Чего вы все друг на друга дуетесь?! Давайте, прекращайте; мирись, мирись и больше не дерись, или как там…

— Ладно, зла не помню, приходится записывать, да что-то лень тетрадку доставать, — дежурно улыбнулась я.

Гераден засмеялся, даже Сэранок усмехнулся в бороду, так что атмосфера была разряжена.

— Что нам нужно в Полоцке? — поинтересовалась Лика, и, наловчившись, вскочила в седло, не прибегая к помощи пенька.

Гераден одобрительно присвистнул, и подруга гордо поклонилась трем сторонам горизонта, едва не свалившись с неожиданно тронувшейся с места лошади.

— Именно из Полоцка тот маг, — сообщил Сэранок. — Насколько я понял из разговора с менским князем, там сейчас творится что-то неладное. То ли люди пропадают, то ли демоны какие-то средь бела дня появляются да по улицам шастают…

— А почему он не хотел писать к полоцкому князю? — спросила Лика. — Из вредности?

— Нет, — покачал головой Сэранок. — Из политических соображений. В Полоцк сейчас неохотно пускают, боятся, вдруг демон очередной или див. А если окажется, что у него при себе грамота от менского князя… Кто будет крайним? Правильно, тот самый князь, зуб точащий на полоцкие земли да шпионов своих в город посылающий.

— Политика, — словно плюнув этим словом, Лика передернула плечами. — Во все времена и во всех мирах у руля стоят маразматики с манией преследования.

— И не всегда их подозрения безосновательны, — покачал головой Гред.

— А далеко до Полоцка? — поинтересовалась я, окидывая взглядом тракт, пустынность которого стала уже традицией.

— Два дня, — ответил Сэранок. — Заночуем в какой-нибудь деревне по пути.

Предоставив спутникам продолжать начатый разговор без меня, я достала из сумки потрепанную тетрадь и щелкнула шариковой ручкой, в которой еще оставалось половина стержня чернил. Кое-как пристроила записи, оперев тетрадь на луку седла. Писать было очень неудобно, зато время так летело быстрее. Гераден, заинтересовавшись, что я делаю, подъехал ко мне и склонился сзади над плечом, внося приятное разнообразие в монотонность пути.

Закончив описание вчерашних злоключений, я спрятала тетрадь обратно в сумку. От прыгающих буквочек разнылась голова. Впервые за пребывание в этом мире мне стало скучно.

Лес по бокам тракта поредел, затем сошел на нет; местность стала холмистой, кое-где поросшей чахлым кустарником и деревцами. О том, что настало время обеда, мне напомнил желудок, до этого выжидательно молчавший. Свернув с тракта, мы спустились с пологого склона холма и расположились среди редких елок, являющих собой последние остатки лесного массива, оставленного нами на юге.

Покончив с приготовлением обеда и нехитрой трапезой, мы вымыли посуду в бьющем среди камней прозрачном ключе с ледяной водой. Валек попытался напиться оттуда, но тут же отбежал, остервенело клацая сведенными зубами. Лика поймала его и, смеясь, грела руки в теплой шерсти.