На Семеновском плацу не только муштровали солдат, он был также местом казней. Морозным утром 22 декабря 1849 года к плацу, где были построены солдаты, подъехали кареты в сопровождении усиленного эскорта жандармов. Это из казематов Петропавловской крепости привезли приговоренных к расстрелу петрашевцев — участников кружка, объединившего представителей передовой русской интеллигенции. Члены кружка, одним из организаторов которого был М. В. Буташевич-Петрашевский, стремились к ниспровержению самодержавия и уничтожению крепостничества. Приговоренных было 21 человек, в их числе — М. В. Буташевич-Петрашевский, Ф. М. Достоевский, А. Н. Плещеев. Осужденных повели на эшафот, возвышавшийся здесь же, на плацу.
«Мы, петрашевцы, — вспоминал Достоевский, — стояли на эшафоте и выслушивали наш приговор без малейшего раскаяния. Без сомнения, я не могу свидетельствовать обо всех, но думаю, что не ошибусь, сказав, что тогда, в ту минуту, если не всякий, то по крайней мере чрезвычайное большинство из нас почло бы за бесчестье отречься от своих убеждений».
Всем осужденным был вынесен приговор — «к смертной казни». Над головами тех, кто были дворянами, палач стал ломать шпаги. На петрашевцев надели длинные саваны с капюшонами. Первыми свели с эшафота М. В. Буташевича-Петрашевского, Н. А. Момбелли и Н. П. Григорьева. Их привязали к деревянным столбам, перед которыми были вырыты ямы, В наступившей тишине послышалась команда: «К заряду!». Шестнадцать солдат, стоявших напротив, подняли ружья… раздался барабанный бой… В этот момент подъехал экипаж. Из него вышел флигель-адъютант царя с пакетом в руках — это был царский указ о помиловании.
После издевательской инсценировки смертной казни М. В. Буташевича-Петрашевского тут же заковали в кандалы и прямо с плаца отправили по этапу в Сибирь. Остальных доставили в Петропавловскую крепость, откуда развезли по дальним сибирским острогам и другим крепостям.
…3 апреля 1881 года в 8 часов 50 минут утра на площадь у Загородного проспекта, оцепленную войсками, въехали колесницы. На них находились народовольцы, организовавшие убийство Александра II, — А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Кибальчич, Т. М. Михайлов и Н. И. Рысаков. У каждого на груди висела доска с надписью «цареубийца».
Тысячи людей заполнили прилегающие к плацу улицы. На глазах многих были слезы. Народовольцев возвели на эшафот, обитый черной материей. Там стояли три «позорных столба» с цепями и наручниками. По бокам — еще два столба с перекладиной наверху, с ввинченными железными кольцами для веревок. Вблизи эшафота стояли пять черных гробов. Но вот на площади воцарилась мертвая тишина. Стали зачитывать приговор. Затем раздалась барабанная дробь. Качнулась многотысячная толпа. Шли последние секунды жизни приговоренных. Желябов и Михайлов успели проститься с Перовской. Первым на черную скамью взошел Кибальчич, потом Михайлов… Потом настал черед Перовской и Желябова… Последним был Рысаков.
В середине 1880-х годов Семеновский плац был передан Обществу рысистого коннозаводства, и в течение длительного времени здесь находился ипподром.
В 1962 году, после реконструкции и благоустройства этой территории, здесь воздвигнуто здание ТЮЗа. На площади перед ним установлен памятник А. С. Грибоедову. На месте Семеновского плаца раскинулся большой сквер.
К концу 1750 года в Петербурге было 80 промышленных предприятий, к 1861 году — 137, а к 1900 году уже 642, и на них трудилось 146 300 рабочих. Таким образом, почти 4/5 фабрик и заводов, возникших за 200 лет, появились за четыре послереформенных десятилетия. С отменой крепостного права в столицу империи хлынула дешевая рабочая сила. Петербург, где в значительной мере концентрировались русские и иностранные капиталы, быстро стал крупнейшим промышленным центром. Этому способствовало и то обстоятельство, что город на Неве был научным центром страны, средоточием важных технических институтов.
В 1913 году в столице имелось 1012 крупных и средних промышленных предприятий, на которых работало 242 тысячи человек. К 1917 году в Петрограде уже насчитывалось около 500 тысяч рабочих. Город давал 12 процентов всей промышленной продукции страны, в том числе машиностроительной — около 25 процентов, химической — почти 50 процентов и продукции электротехнической промышленности — 70 процентов.
Первая в городе баррикада была возведена во время драматических событий революции 1905 года. Рано утром 9 января рабочие Васильевского острова собрались у дома № 35 по 4-й линии. Отсюда шествие направилось к Зимнему дворцу. Но в конце 4-й линии, у самой набережной, эскадрон лейб-гвардии уланского полка и сотня лейб-гвардии казачьего полка, выполняя приказ генерала Самгина, обнажив шашки, врезались в толпу. Многие оказались сбитыми копытами коней. Подбирая раненых, рабочие стали отходить. У дома № 35, где совсем недавно участники шествия читали молитву «Отче наш», стала расти баррикада. Все пошло в ход. Разбирались леса строившегося неподалеку дома, из чайной вытаскивали столы, с помощью топоров и пил валили телефонные и телеграфные столбы. Все это опутывали проволокой. В центре баррикады был водружен красный флаг.
Вскоре к баррикаде подошла рота Финляндского полка и без всякого предупреждения дала залп. Появились первые убитые и раненые. В солдат полетели куски дерева, железные прутья, камни и кирпичи. Но вот послышалась команда офицера «Вперед!», и солдаты с винтовками наперевес пошли на баррикаду…
Через некоторое время такие же баррикады появились на Среднем и Малом проспектах, на 8-й и 12-й линиях. Всего в этот день на Васильевском острове было сооружено 12 баррикад; на всех велись упорные бои. Около 6 часов вечера баррикаду стали возводить на Невском проспекте у Казанского собора.
На фасаде дома № 35 по 4-й линии и на доме № 46 по 5-й линии укреплены мемориальные доски, на которых высечены слова: «У этого дома в январе 1905 года рабочими были устроены баррикады против полиции царского самодержавия».
Стачка, вспыхнувшая 17 февраля 1917 года в лафетно-штамповочной мастерской Путиловского завода, оказалась началом Февральской революции. К путиловцам присоединились рабочие других заводов. 24 февраля число бастовавших уже превысило 200 тысяч. В этот день, как и накануне, с окраин в центр, на Невский проспект, пришли рабочие, чтобы открыто выступить против самодержавия.
С 24 февраля Знаменская площадь у Николаевского (ныне Московского) вокзала стала местом непрерывных выступлений. В центре площади стоял памятник Александру III. В 3 часа дня здесь открылся митинг. Конная полиция предприняла попытку очистить площадь, но в «блюстителей порядка» полетели камни, осколки льда. Под одобрительный гул возбужденной толпы все громче звучали лозунги: «Долой войну!», «Долой полицию!», «Долой правительство!». «Да здравствует республика!». В разных местах площади демонстранты пели «Марсельезу».
25 февраля в ответ на призыв большевиков выйти на улицу и стать «под красные знамена революции» во всеобщей политической стачке приняло участие уже около 300 тысяч рабочих. Знаменская площадь оставалась центром демонстраций и митингов. В этот день она была оцеплена городовыми и казаками, получившими приказ не допускать сюда участников манифестаций. Но демонстранты, заполнившие прилегающие улицы, прорвали заграждения. Ораторы взбирались на пьедестал памятника Александру III и оттуда произносили революционные речи.
Конная полиция бросилась с нагайками на собравшихся, пытаясь оттеснить их. Видя, что полиция не в силах очистить площадь, пристав Крылов призвал казаков помочь полиции. Но те не трогались с места. Тогда взбешенный пристав ударил по щеке правофлангового казака. Тотчас находившийся рядом казак Филатов, на груди которого висело четыре Георгиевских креста, шашкой зарубил Крылова. Растерявшиеся полицейские, теснимые казаками, повернули коней и помчались по Невскому проспекту. Демонстранты, подхватив на руки Филатова, стали его качать. А из толпы в это время раздавались крики «ура!» и возгласы: «Казаки с нами!». События 26 февраля показали, что политическая стачка и демонстрация перерастают в восстание. В этот день тысячи рабочих Невской заставы заполнили Знаменскую площадь. Но дальнейшее их продвижение по Невскому проспекту в сторону Дворцовой площади было приостановлено выставленным здесь заслоном из солдат Волынского полка. Когда раздался приказ офицера «пли!», солдаты не стали стрелять в народ. Они подняли винтовки вверх и дали несколько залпов в воздух. Тогда обозленные офицеры бросились к пулеметам и сами открыли огонь. Стреляли и городовые с крыш Николаевского вокзала и прилегающих домов. На площади было подобрано 40 убитых и почти столько же раненых.
