КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Петергоф. Большой Петергофский дворец с террасой в вышине и лестницы по обе стороны Большого каскада фонтанов с Самсоном в центре, в ночи с волшебным освещением предстает как чертог Люцифера.

           ГОЛОС ПОЭТА
Дворец сиял весь словно изо льда
И синевою неба и зарею
Малиновой, как колокольный звон,
И в кущах райских вздохи пронеслись,
А в безднах Ада стоны и проклятья,
Что вновь задумал Люцифер, злодей
И мастер несусветных празднеств... Нет!
Он мастер самых расчудесных празднеств,
И в жизни торжествует красота,
Как было и в эпоху Возрожденья.
А ныне век не блещет красотой
Искусств и мысли, все скорей в упадке.
Но техника достойна удивленья
И восхищенья - женщин красота
В изысках моды, с наготой в придачу,
С игрой страстей безумной на показ.
Мир гибнет. Красота еще цветет.
Как искушенье напоследок? Или
Последняя надежда бытия!
        ХОР ЖЕНЩИН
 (выходит на террасу под открытым небом, с морем вдали)
На репетицию собрали нас.
А кто хорег?
          ЛЮЦИФЕР
     (являясь то тут, то там)
                     Нет, нужен здесь теург.
Устроим празднество мы вот какое.
На пир у Люцифера призовем
Прекраснейших из женщин всех времен.
Мы их увидим в яви, как на сцене,
Во времени, что длится в настоящем
Для них, как в жизни, а для нас в прошедшем,
Как дивный сон, который нам уж снился
Из мифов и историй всех времен.
Так в годы детства, юности бывало,
И красота влекла нас и любовь,
Воспоминаньем лучших дней влечет
Всегда, везде и в снах посмертных вечно.

Публика внизу среди фонтанов приветствует знаменитостей, спускающихся словно с неба по красной дорожке.

           ХОР ЖЕНЩИН
В вечерних платьях женщины красивы,
В сияньи драгоценностей и славы
Достоинства высокого полны,
Хотя иные держатся так просто,
Смеются и болтают с кем попало.
А в модах всех времен так много сходства,
Что и в причудах маскарадом веет.
Ну да, ведь празднество в античном вкусе!
В вечерних платьях туника и пеплос
Воссозданы, с ампиром вперемежку...
Иль это лишь веселый маскарад?
Нет, кто у нас хорег? Теург творит
Жизнь в вечности, какой была и есть
Как вечно настоящее: всё в яви!
Хотя мы сами в современных платьях.
Мы здесь, а красная дорожка с неба,
Как радуга, повисла, с вереницей
Прекрасных женщин всех времен, из коих
Сейчас сноп света выделяет ту,
Кого все узнают и рукоплещут.
             ЭЛИС
Узнали Клеопатру или Тейлор?
           ДЖУЛИЯ
Нет, Клеопатра выше ростом Лиз,
Смугла, гибка, во взгляде неподвижность,
С упорством воли в непрерывных кознях,
Царица и гетера Рима, в славе
Затмившая властителей его.
          ДИОТИМА
Но там и Тейлор, молодая с виду,
Какой и Клеопатра стала б ныне!
         КЛЕОПАТРА
Царица, да, конечно, это чудо,
Предстала королевой Голливуда.
Через тысячелетья вновь
Играет и поет любовь.
И чья ликующая слава,
Когда и Рима власть - забава,
Игра веселая и флирт,
О чем весь мир с тех пор твердит?
Не встанут уж великих тени,
Не к ним несут восторгов пени,
А плоть живая кружит кровь
И возбуждает в нас любовь,
Светясь, колдуя, как в тумане,
На исчезающем экране.
         ХОР ЖЕНЩИН
Мы видели Елену. Чем она
Столь хороша, что превзошла во славе
Всех женщин мира красотой своею?
Слегка полнеющая, вся светла,
И статна, и легка, в глазах лазурь,
И золото волос - все диво в ней
Среди черноволосых смуглых греков,
Гречанок с их достойной красотой,
Из бронзы словно отлитых на солнце.
           ЛЮЦИФЕР
(являясь над красной дорожкой)
Пространства необъятные России,
Явившейся на мировой арене,
Возросшейся в могуществе в сраженьях
С кумирами Европы за три века,
С победами на ниве просвещенья,
С явлением эпохи Возрожденья
В полуночной стране гипербореев.
          ХОР ЖЕНЩИН
На выходе красавица, о, боже,
Еще не видывал подобной свет!
Высока и подвижна, с дивным бюстом,
С чертами соразмерными лица
Красавиц всех времен, с глазами в искрах
Веселости, любви и восхищенья.
              ЭЛИС
Кто это?
           ДИОТИМА
                Русская императрица
Елизавета, дочь царя Петра.