– А ты знаешь, из тебя получится замечательный отец, – выдала мне жена, когда мы возвращались домой. После этого она испуганно ойкнула и ухватилась за ручку над дверью. Нельзя такое под руку говорить, если муж за рулём. Я включил сигнал поворота и припарковался у обочины.

Осуждающе рявкнул клаксоном проезжающий мимо нас автобус, недовольно отметив моё виляние по дороге и поспешную, не совсем корректную остановку.

– У нас будет ребёнок? – задал я жене вопрос, машинально поглядев на её живот. Чего там смотреть-то. Неделю же назад сам её диагностировал. Было бы что, так всяко бы заметил, а за неделю животики просто так не вырастают. Головой-то это понимаю, а глаза всё равно своей жизнью живут.

– Нет, с чего ты взял? Или тебя это пугает? Мы же решили, что мне нужно сначала институт закончить, – в несколько предложений умудрилась супруга так вывернуть ситуацию, что я ещё и крайним оказался.

– Жаль, – покачал я головой, – Действительно жаль.

Ни капли не вру. Тут, не так давно, мне одна мысль в голову втемяшилась, да настолько плотно, что на какое-то время высадила меня напрочь из реальности. Мыслишка на первый взгляд простенькая, но… Я вдруг сообразил, что ни в одной из прожитых жизней, после всех своих реинкарнаций, я ни разу не заимел детей. Всё как-то не получалось. То меня убивали раньше времени, то мои спутницы пропадали или оказывались от меня в тысячах километров. Короче, причин было много, спутниц жизни тоже хватало, а деток почему-то не наблюдалось. Загадка, однако.

Не хотелось бы думать, что отсутствие детей предопределено мне свыше. Вроде, как я не совсем запланированный разумный в этом мире, можно сказать – однозначно чужой, не от мира сего, и потомство от меня может нарушить чего-то там из всемирного равновесия. Угу, вроде той детской сказки, про раздавленную бабочку, только с точностью до наоборот. Гаденькая мыслишка. Никакой радости она мне не приносит и, признаюсь, изрядно волнует к тому же. Можно сказать – мешает жить.

Вроде и понимаю, что это ересь несусветная. К примеру, закажу я на завтрак поросёнка в какой-то приличной стране, и что? Мир вдруг переменится? Да не фига. Инерционность у него, как у тепловоза против той же бабочки…

– Ты сейчас опять за компьютер засядешь? – прервала мои невесёлые размышления Ольга.

– Нет. Я с ним почти закончил. Думал на студию заскочить. С ребятами переговорить надо, – ответил я, взглянув на часы. Поговорить с музыкантами действительно есть о чём. «Руководящие товарищи» уже не раз мне намекали, а наиболее твердолобые партократы и прямым текстом высказывали, что космонавту, награждённому высшим государственным орденом, не к лицу биться об сцену под «буги – вуги». С чего вдруг они решили, что я имею отношение к блюзовому построению аккордов с их остинатным повторением, мне не слишком понятно, да и сам стиль этих буг и вуг был популярен во времена их давно ушедшей молодости, а вот на тебе – запомнили же. Как ругательное слово научились применять. Но, как ни горько сознавать, в чём-то они правы. И вопрос даже не в социальном статусе. Плевал бы я на него с высокой колокольни. Ан нет, не могу. За мной ДЕЛО стоит, и команда, на меня поставившая. Не все поймут моё увлечение музыкой правильно, и в первую очередь этими «не всеми» могут оказаться представители старшего поколения, занимающие сегодня ключевые посты в правительстве. Подведу ребят.

Подросли у нас в «конторе» сильные харизматичные личности. Оперились, силу почувствовали. Многие уже сейчас уверенно чувствуют себя на месте руководителей направлений. Ещё годик – другой и им сам чёрт не брат будет.

Опытные современные руководители, досконально знающие технологии и тонкости производства – это вам не коммунист, окончивший ВПШ[10], с углублённым изучением теории марксизма – ленинизма и основ партийной пропаганды. Немного другой коленкор выходит. По мне, так получается уверенный практик – инженер, с хорошей теоретической базой – против идейного болтуна, который сам в тот же коммунизм ни разу не верит.

Одним из моих любимых развлечений были как раз разговоры с подобными партийными деятелями. Очень мне нравилось цитировать им Ленина, а ещё больше – обоих крайних националистов – Маркса и Энгельса. Выученные по выхолощенным выжимкам, гражданские комиссары и не предполагали, что «сладкая парочка», существовавщая на английские дотации, по жизни являлась заклятыми врагами славян, и призывала к их тотальному уничтожению. Особенно старался Энгельс.

«На сентиментальные фразы о братстве, обращаемые к нам от имени самых контрреволюционных наций Европы, мы отвечаем: ненависть к русским была и продолжает еще быть у немцев их первой революционной страстью; со времени революции к этому прибавилась ненависть к чехам и хорватам, и только при помощи самого решительного терроризма против этих славянских народов можем мы совместно с поляками и мадьярами оградить революцию от опасности. Мы знаем теперь, где сконцентрированы враги революции: в России и в славянских областях Австрии; и никакие фразы и указания на неопределенное демократическое будущее этих стран не помешают нам относиться к нашим врагам, как к врагам» (Ф. Энгельс. Демократический панславизм. Соч., т. 6, с. 305–306.)

Иногда мне удавалась шутка, где я сначала приводил подобные цитаты, а наши славные коммунисты уверенно и компетентно определяли по ним авторство Гитлера или Геббельса. И только потом узнавали, что мои цитаты принадлежат их же кумирам и основоположникам.

Особо я с таким юмором не борщил. Не больше одной цитаты на отдельно взятого парторга, а то точно не правильно поймут, и наверняка настучат куда положено. Для них это нормально.

Вряд ли кто в СССР читал полное собрание сочинений своих теоретических вдохновителей. Большинство коммунистов освоили теоретические знания в пределах десятка обязательных работ, и посчитали такие знания вполне достаточными. Но часть интеллектуальной политической элиты всё же читала Маркса и Энгельса очень внимательно и в приличном объёме. От этих работ они получили достаточно – и заряд евроцентризма, и «смелость» мысли, делящей народы на прогрессивные западные и реакционные славянские, и прокаленную в многочисленных теоретических спорах русофобию.

Я почему-то уверен, что и Володя Ульянов, он же товарищ Ленин, наступил на те же грабли. Казнь его старшего брата террориста, ссылка и собственная неудавшаяся карьера были для «интеллигента-эмигранта» достойным поводом, чтобы чувствовать себя обиженным и не испытывать к исторической родине и её народу большой любви.

Даже Гитлер, который по его же словам учился ненависти к России по сочинениям Маркса, и тот знал труды основоположников марксизма получше, чем большинство нынешних парторгов.

Иногда ошарашенные цитатами собеседники меня пытались убедить, что Маркс с Энгельсом имели ввиду не сами славянские народы, а те государства, которые ими были заселены, но как-то не складывался пазл. Вряд ли у основоположников был настолько малый словарный запас и убогие понятия, чтобы они не заметили никакой разницы между народом и государственным строем. А писали-то они именно про народ. Про нацию. Поэтому я предпочитал остаться при своих…

– Дети к тебе всё-таки льнут, а фигуристые девочки фигуристки ещё и глазки строить пытаются, – решила продолжить супруга свои обличения, впрочем, без особого накала.

– Совсем забыл тебе сказать. Не исключено, что я вместе с твоим Ященко летом в США поеду, – добродушно отомстил я ей «твоим Ященко» за «фигуристых фигуристок». Перебесился я уже на тему Ященко, после того, как мы с внучкой Микояна его вылечили, – Семёныч вчера вечером звонил. Сказал, что на днях решение по кандидатурам будет принято. В Беркли, в начале июля будет проводиться легкоатлетический матч между нашей сборной и сборной США. Нас обоих рассматривают, и скорее всего утвердят. Хотя я пока под сомнением. Мартовский Чемпионат СССР в помещении я всё-таки пропустил, так что формальный повод для отказа есть. Из приятного могу сказать, что Ященко уже в прошлом году, в Японии, получал половину гонорара от таких мероприятий, а не десять процентов, как у нас обычно Госкомспорт со спортсменами любит делиться. Так что и я под ту же гребёнку попаду, скорее всего. Глядишь, и денег заработаю.