Майк вскочил в джип, нажал на газ и дал задний ход, наблюдая, как самолет, на котором летела его мать, приземлился. Мистер Блэкберн слег с приступом подагры, и Майк расчистил полосу сам. Он сделал это дважды: накануне вечером и сегодня после полудня, когда солнце растопило лед на траве. Его сердце стучало. Ему никогда прежде не доводилось расчищать взлетную полосу, и он беспокоился, все ли сделал правильно. Маленький самолет коснулся земли и подпрыгнул несколько раз, задевая каждый корешок, оставшийся после уборки. Пока он полностью не остановился, Майк боялся вздохнуть.

Проехав в дальний конец заснеженного поля, он остановился у самолета и вышел из машины. Его мать махала ему как безумная, но ремень мешал ей встать.

— Майк! Здравствуй, Майк! — кричала она.

— Привет, мама! — крикнул он в ответ.

Помахав ему, летчик наклонился, расстегивая ремень на сиденье Сары. Майк отметил про себя, что этот широкоплечий высокий человек выглядел точно так, как пилоты в кино. От него не укрылось и то, с какой нежностью он склонился над его матерью, помогая ей подняться, и понял, что между этим пилотом и ею наверняка существуют какие-то особые отношения. Еще один мужчина. Честно говоря, он этого не ждал. Ремень наконец был расстегнут, и Сара выпрыгнула из кабины.

— Майк, — тихо сказала она, шагая к нему по снегу.

Вместо того чтобы протянуть руки ей навстречу, он опустил их. Это вышло само собой, более того, его поведение удивило его самого. Он так сильно ждал этого часа, что не мог понять, почему ему вдруг захотелось убежать. Наверное, мать прочла все по его лицу, она остановилась и порывисто обняла сына.

— Привет, мама, — произнес он.

— Ты вырос на целых три дюйма, — заметила Сара.

— Наверное, — согласился он.

Ее голубые глаза метались из стороны в сторону, жадно всматриваясь в его лицо. Она старалась охватить взглядом сразу все: его глаза, волосы, кожу, вобрать в себя его целиком. Она вдруг почему-то подумала, что, наверное, Майк теперь бреется каждый день… Или нет? А он, стараясь, чтобы она не заметила, пытался проверить, правда ли она поправилась, как уверяла.

— У тебя новая прическа, — заметила Сара. — Мне нравится. Это дед сказал, чтобы ты постригся покороче?

— Я сам захотел, — пожал плечами Майк.

Он так и стоял, опустив руки. Было бы здорово, если бы мать снова обняла его. Но она не сделала этого. Он ждал улыбки, но она смотрела очень серьезно. Смотрела и не говорила ни слова. Ее приоткрытый рот походил на маленькое «о».

— Что? — спросил он.

— Просто смотрю на тебя, — сказала она, — и все.

Поднялся ветер, гоня поземку по полю. Быстро стемнело, как бывает только на дальнем севере; еще час, и наступила бы полная тьма. Майк приехал через минуту после того, как услышал шум самолета. Задержись он чуть подольше, и ему пришлось бы зажечь посадочные огни и поджидать с зажженными фарами. Но этого не понадобилось.

Летчик уже закреплял самолет. У него в руках были четыре стальных колышка и киянка. Луч маяка гулял по небу. Майк кивнул на летчика.

— Он не вернется в город? — спросил он мать.

— Нет, — ответила Сара. — Неразумно оставить меня здесь и потом снова прилететь.

Ну разумеется. Еще до приезда сюда она уже думала о своем отъезде. Дед говорил, что мать уехала с острова много лет назад. Она привезла с собой этого летчика, чтобы он на несколько дней составил ей компанию и потом улетел вместе с ней. Майк ничего не сказал. Просто подошел, чтобы помочь летчику. Тот работал быстро, не сравнить с дедом. Майк наблюдал, как он ловко вбил колышки в мерзлую землю, протянул расчалки через крылья и колеса и завязал их с ловкостью бывалого матроса.

— Помочь? — спросил Майк.

— Спасибо, — отозвался летчик, передавая ему колышек, веревку и молоток. — Сможешь укрепить корму?

— Конечно, — сказал Майк.

— Уилл Берк, — протянул руку летчик.

— Майк Толбот, — ответил Майк.

Они пожали друг другу руки. Летчик скупо улыбнулся. Его пожатие было твердым, но искренним. Майк почувствовал облегчение. Этот парень был не похож ни на одного из тех идиотов, которые старались во что бы то ни стало подружиться с Майком, чтобы переспать с его матерью. Интересно, подумал парень, как отнесется дед к тому, что летчик останется?

Майк прикинул, где лучше вбить колышек. Он отбросил в сторону снег, установил металлический колышек и вбил его в мерзлую землю. Затем отмотал нужный кусок нейлоновой веревки, продернул ее сквозь стальное ушко и затянул надежный узел.

— Что? — спросил Майк, чувствуя на себе взгляд матери.

— Я так рада… — начала она и запнулась, — так рада видеть тебя.

— Я тоже, — кивнул он.

— Тогда обними меня.

Майк отбросил молоток, смахнул снег с перчаток и выполнил ее просьбу. Они застыли в объятии, ветер обдувал их со всех сторон. Его мать была маленькой, как птичка, на десять фунтов легче, чем когда он видел ее в последний раз. Майк прикрыл веки. Сара плакала. Он чувствовал, как она дрожит. И его глазам тоже стало горячо от слез. Новости о матери, которые он получил за прошедший год, не вселяли в Майка уверенности в том, что он увидит ее снова.

— Майк, — выдавила из себя Сара.

— Ну, мама, — сказал он. — Не надо…

— Да-да, я понимаю. — Она склонила голову и отступила от него на полшага, порылась в кармане в поисках носового платка. Но его не было. Когда Майк был ребенком и у него случался насморк, только у нее единственной среди матерей на детской площадке не было бумажных носовых платков в сумочке. Майк привык сам заботиться о себе, поэтому он потянулся к своей куртке и достал носовой платок.

— Спасибо. — Она вернула ему платок, жесткий от крахмала. — Сразу видно, что стирала тетя Бесс.

— Ты угадала, — сказал он, убирая платок во внутренний карман. Он уже собирался отвезти летчика и мать домой, но тут увидел такое… Дыхание у него перехватило, точно футбольный мяч угодил ему под дых, и он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть…

— Кто это? — спросил Майк, глядя через плечо матери.

— Снежинка.

— Снежинка? — переспросил он.

— А ты, должно быть, Майк? — произнесло видение таким мелодичным голосом, словно это была вовсе и не девочка, а какая-то поп-звезда.

— Да, — сказал Майк. — Привет.

— Мы друзья твоей мамы, — пояснила она. — Мой папа и я.

— О, — произнес Майк, краснея при виде такой немыслимой красоты и смущаясь от ее откровенной манеры разговора.

— Хорошие друзья, — добавила Сара, обнимая Снежинку за плечи. Она была чуть ниже его матери, и, видя, как Сара обнимает девочку, Майк вдруг подумал, как было бы здорово ее обнять. Он покраснел еще пуще и хмыкнул, окончательно смешавшись.

— Твоя мама не могла дождаться, когда прилетит сюда, — сказал летчик.

— Это правда, не могла! — воскликнула Сара, крепче обнимая Снежинку. Майк видел, как светились счастьем ее глаза. Она пристально смотрела на него, словно хотела сказать, что с удовольствием обняла бы и его, чтобы уничтожить пропасть между ними. Майк сделал к ней полшага, но, увы, этого было недостаточно.

— Ты изменилась, — сказал Майк.

— Да? — робко спросила Сара.

Он хотел сказать, какая она стала красивая, но не знал, как это выразить. Поэтому стоял и просто смотрел на нее.

— Сара, можно я спрошу его, не хочет ли он… — Встав на цыпочки, Снежинка зашептала ей что-то на ухо.

— Давай, — разрешила мать.

— Тебе нравятся ее волосы?

— Что? Да, здорово.

— Это я придумала, — просияв, выпалила Снежинка.

— Хм… — пробормотал Уилл, улыбаясь Майку. — Очень здорово. Совсем другой вид, мне нравится.

— Спасибо, — улыбнулась Сара.

— Папа, ты как слепой. Ты что, только сейчас заметил? — возмущенно воскликнула Снежинка. — Спорю, что ты, Майк, тоже. Ты тоже слепой!

— Прости, — сказал Майк, стыдясь своей промашки. Он внимательно посмотрел на девушку, решив начать исправляться прямо сейчас. Глаза у нее были большие, волосы длинные, цвета ореха, он поразился, как мягко они ниспадали на ее плечи. Он подивился белизне и нежности ее шеи. Проглотив комок, застрявший в горле, Майк заставил себя отвести взгляд, чтобы скрыть свое чрезмерное любопытство.