Это был Ксар.

– Альфред?

Голос звал его откуда-то издалека, сквозь время и пространство. Это был обморок, от которого он еще не очнулся. Голос требовал прийти в себя, вернуться.

– Альфред!

Рука легла на его плечо и встряхнула его. Альфред опустил взгляд на руку, заметил бинты. Он был испуган и постарался вырваться, но не смог. Рука ухватила его крепко.

– Нет, пожалуйста, оставь меня в покое! – захныкал Альфред. – Я в своей усыпальнице. Я в безопасности. Здесь мирно и спокойно. Никто не сможет ранить меня здесь. Позволь мне уйти!

Рука не позволила ему вырваться. Она крепко поддерживала его и тянула куда-то, этот сильный захват не был соперническим, но дружеским и утешительным, поддерживающим и обнадеживающим. Он увлекал его назад, в мир живых.

И затем, когда он еще окончательно не успокоился, рука оторвалась от него. Бинты упали. Он увидел, что эта рука покрыта кровью. Жалость наполнила его сердце. Рука была протянута, почти касалась его.

– Альфред, ты мне нужен.

И кроме того, у его ног примостился пес, который внимательно разглядывал его влажными глазами.

– Ты мне нужен.

Альфред ухватился за протянутую руку и пожал ее.

Рука сжала его запястье довольно болезненно, резко оттолкнула его назад, так что Альфред не смог устоять на подгибающихся ногах и покатился на пол.

– И стой подальше от этого проклятого стола, ясно тебе? – Эпло распоряжался, возвышаясь над ним и свирепо разглядывая его. – Мы почти потеряли тебя в тот раз. – Он сурово сверлил взглядом Альфреда, но сквозь показную суровость проскальзывала озабоченность, а на губах играла тихая улыбка. – Ты вообще как, в порядке?

Пытаясь встать на четвереньки на пыльном мраморе, Альфред не ответил. Он мог только пристально разглядывать в бессловесном изумлении Эпло – Эпло, стоящего прямо перед ним, Эпло, который, оказывается, живой!

– Ты выглядишь, – сказал Эпло, внезапно ухмыльнувшись, – в точности как этот пес.

– Мой друг! – Альфред наконец смог нормально сесть. Его глаза наполнились слезами. – мой друг…

– Сейчас не время распускать нюни, – предупредил Эпло. – И вставай же, проклятье на твою голову. У нас почти нет времени. Повелитель Ксар…

– Он здесь! – испуганно воскликнул Альфред, поднимаясь на ноги. Он задержался, повернувшись лицом к главной части стола.

Альфред начал моргать. Не Самах. Конечно, не Ксар. Джонатан стоял во главе стола. Кроме него там был только Хуго Длань, жесткий и напряженный.

– Почему…. я видел Ксара… – другая мысль посетила Альфреда. – Ты! – Он то приближался, то удалялся от Эпло, вглядываясь в его лицо. – Ты. Ты настоящий?

– Из крови и плоти, – сказал Эпло.

Сила руны, вытатуированных на его руках, сильно и заботливо поддерживала Альфреда, помогала сартану, который был чрезвычайно бледен и покачивался.

Альфред робко потянулся костлявым пальцем, осторожно потыкал Эпло.

– Ты выглядишь реальным, – решил он в конце-концов. Затем осмотрелся вокруг. – А собака?

– Песик убежал, – ответил Эпло. И улыбнулся: – Возможно, он унюхал колбасу.

– Не мог убежать, – сказал Альфред боязливо. – Часть тебя. В прошлом. Но как это все могло случиться?

– Этот чертог, – ответил Джонатан. – Проклятый… и благословенный. В случае с Эпло рунная магия сохранила его тело живым. Магия этого чертога внутри Седьмых Врат оказалась способна вселить душу назад в тело.

– Когда принц Эдмунд пришел сюда, – припомнил Альфред, – его душа наконец освободилась от тела.

– Он был мертв, – ответил Джонатан. – И воскрес только силой некромантии. Его душа была в рабстве. В этом состоит разница.

– Ах, – воскликнул Альфред, – кажется, я начинаю понимать…

– Чрезвычайно рад за тебя, – прервал Эпло. – Сколько лет вам понадобиться для того, чтобы достичь окончательного понимания? Как я говорил, у нас совсем мало времени. Мы установили контакт с высшей силой.

– Я знаю как! Я был там, во время Разделения! Самах был здесь и все Советники собрались вокруг стола. И вы были… Ничего не понимаю, – Альфред смиренно замолчал, перехватив беспокойный взгляд Эпло. – Я расскажу вам также, но попозже.

– Здесь четыре двери, – уточнил Альфред, – те, которые слегка приоткрыты, каждая ведет в один из четырех миров. Дверь наверху ведет в Лабиринт. Дверь, которая заперта, должна открыть путь в Вортекс, а дверь, которая широко открыта, и есть те самые Врата Смерти.

Эпло проворчал:

– Я ведь просил стоять подальше от проклятого стола. Что дверь не должна вести никуда, кроме как внутрь зала. В том случае, если ты забыл это, мой друг, это та самая дверь, через которую мы вошли сюда. Хотя, как я припоминаю, ты прикрыл ее, когда мы вышли. Или, точнее, она почти прихлопнула тебя.

– Но это было на Абаррахе, – возразил Альфред. Он беспомощно огляделся вокруг, и внезапное знание ужаснуло его. – Мы не в Чертоге Проклятых. Мы не на Абаррахе. Мы – внутри Седьмых Врат.

Эпло скептически сдвинул брови.

– Вы здесь, – сказал Альфред. – Как вы попали сюда?

Эпло вновь пожал плечами.

– Я проснулся, наполовину замерзший, в тюремной камере. Я был один. Ни единой души вокруг. Я вышел в коридор и стал двигаться внутрь его, туда, куда указывал голубой свет рун. Затем я услышал твой голос, ты что-то напевал. Защитные руны пропустили меня. Я пришел прямо сюда, найдя дверь открытой. Потом вошел внутрь. Ты сидел за проклятым столом, и как всегда хныкал и извинялся.

Сбитый с толку Альфред посмотрел на Джонатана.

– Мы все еще на Абаррахе? Я чего-то не понимаю…

– Поскольку вы вошли в Седьмые Врата, вы нашли Седьмые Врата. Сейчас вы в Седьмых Вратах.

– …Седьмых Вратах, – повторило эхо, и это был радостных звук.

– Та дверь, – Джонатан бросил взгляд в направлении двери, помеченной сигилом, как Врата Смерти, – стояла открытой все эти века. Закройте Врата Смерти, вы должны закрыть эту дверь.

Чудовищность этой задачи ошеломила Альфреда. Совет Семи и сотни других могучих сартанов создали и открыли эту дверь. А закрыть ее должен он один?

– Как я очутился здесь? – потребовал ответа Эпло, который еще не до конца поверил в происходящее. – Я не использовал магию.

– Не магия, – ответил Джонатан. – Знание. Самопознание. Это и есть ключи от Седьмых врат. Если мои сородичи, которые нашли это место много лет назад, на самом деле познали себя, они могли постигнуть секрет этого могущества. Они пришли закрыть. Но не закрыли достаточно крепко. Им могли не позволить…

«…не позволить…»

– Мне нужно доказательство. Открой дверь, – сказал Эпло. – Да не эту! – Он нарочно избегал проходить рядом с теми дверями, которые уже стояли распахнутыми. – Открой другую дверь, одну-единственную, которая стоит закрытой. Позволь мне узнать, что там, за ней.

– Какая дверь? – Альфред судорожно сглотнул.

Несколько мгновений Эпло помолчал, затем произнес:

– Ту самую, которая, как вы утверждаете, ведет в Лабиринт.

Альфред медленно наклонил голову. Его мысли вернулись во времени, в Чертог, каким он был в момент до Разделения. Вновь он увидел дверь, отмеченную пылающим багровым сигилом.

Он сориентировался на нужную дверь. Завершая свой путь вокруг стола – он был осторожен и старался не касаться рун на его поверхности – он остановился напротив той самой двери.

Он протянул руку, нежно касаясь сигила, выдавленного в мраморе. Он начал рисовать знак, очень мягко, затем его пение зазвучало решительнее. Он очерчивал сигил пальцами, и этот сигил разгорался неровным светом, окрашиваясь в красный.

Песня застряла в горле Альфреда. Он закашлялся, поперхнулся, постарался продолжить пение, хотя сейчас песня была нарушена и звучала фальшиво. Он толкнул дверь.

Дверь беззвучно распахнулась.

И они оказались внутри Лабиринта.

Пройдя через Врата Смерти, два сартанских судна прибыли в Нексус. Они опустились на землю у руин, которые когда-то были резиденцией лорда Ксара. Теперь же это была лишь груда сгоревших бревен. По приземлении все сартаны бросились к иллюминаторам, в молчаливом потрясении взирая на ужасные разрушения.