Или выход все же существовал? Альфред взглянул на пса и протянул руку, чтобы его погладить. Они с Эпло раньше тоже были заклятыми врагами. Альфред подумал о Мейрит и Балтазаре – двух бывших врагах, которых сблизили печаль и страдания.

Пригоршня семян, брошенных в выжженную и обугленную землю, которые пустили корни, нашли пищу в любви, жалости и сострадании. И если они смогли расцвести и вырасти сильными, почему же другим не сделать то же?

Умерший город Некрополис был уже почти рядом, огненный дракон стремительно приближался к нему. Альфред не мог поверить, что все это происходило именно с ним, и предположил, что может быть, он и не был на том сартанском корабле, а все это лишь видение, вызванное ударом по голове.

Грива огненного дракона с его сверкающей красной чешуей неприятно покалывала его тело. Жар Огненного моря окружал его. Рядом дрожал от страха пес, ведь он так и не приспособился к поездкам на драконе, а Хуго Длань постоянно смотрел по сторонам, с восхищением изучая этот новый для него мир. Рядом сидел Джонатан: как и Хуго – умерший, но не мертвый. Один воскрес благодаря любви, а другой – благодаря ненависти.

Возможно, надежда все-таки была. А может…

– Уничтожив Седьмые Врата, можно уничтожить ВСЕ! – тихо произнес он после длительных размышлений.

После паузы Эпло произнес:

– А что случится, когда Раму и сартаны прибудут в Лабиринт, вместе с моим народом и Повелителем Ксаром? Война, которую они ведут между собой, будет пищей для змеедраконов. Они откормятся, раздобреют и будут подстегивать их к новым и новым битвам. Возможно, мой народ пройдет через Врата Смерти. Ваши последуют за ними. Войны распространятся на все четыре мира. Менши будут втянуты в них, как это уже когда-то было. А мы, конечно же, их обеспечим, дадим им оружие вроде Прoклятого Клинка.

– Видишь проблему, с которой мы столкнулись? – добавил Эпло после небольшой паузы, чтобы позволить Альфреду все понять. – Ты понимаешь?

Альфред содрогнулся и закрыл лицо руками.

– Но что случится с мирами, если мы закроем Врата Смерти? – Он поднял голову. Его лицо было бледным, голос дрожал. – Они нужны друг другу. Цитаделям нужна энергия Кикси-Винси. Эта энергия может стабилизировать солнце на Челестре. И благодаря цитаделям трубопроводы Абарраха начнут доставлять воду…

– Если меншам будет необходимо, то они смогут о себе позаботиться, – перебил его Эпло. – Что будет лучше для них, друг мой? Предоставить им самим управлять своей судьбой или быть пешками в нашей игре?

Альфред сидел в безмолвном раздумье. В последний раз он оглянулся на корабли. Сартанские суда ровно отсвечивали яркими огнями под темными сводами. Корабль патринов следовал за ними, его руны мерцали ровным светом.

– Ты прав, Эпло… – глубоко вздохнув, сказал Альфред. Он наблюдал за кораблями. – Ты позволил Мейрит отправится с ними.

– Я должен был это сделать, – тихо ответил Эпло. – Она отмечена символом Повелителя Ксара, привязана к нему. Он мог узнать о наших планах через нее. Но есть и еще одна причина.

Альфред потянулся и вздохнул.

– Уничтожив Седьмые Врата, мы можем уничтожить самих себя, – спокойно продолжил Эпло. – Мне жаль, что я втянул тебя в эту затею, мой друг, но как я уже говорил, я нуждаюсь в твоей поддержке. Я не смогу справиться без тебя.

Глаза Альфреда наполнились слезами. Долгое время после этого он не мог выговорить ни слова, у него буквально стоял ком в горле. Если бы Эпло был сейчас с ними, Альфред бы протянул свою руку, чтобы пожать руку друга. Но его не было рядом. Тело Эпло, неподвижное и безжизненное, осталось далеко позади, в небольшой подземной камере. Несмотря на то, что призрак очень трудно потрогать, Альфред попытался это сделать и протянул свою руку. Пес с радостным гавканьем соскочил вниз и устроился поудобнее. Ему уже хотелось побыстрее сойти с дракона.

Альфред погладил его шелковистый мех.

– Это наивысшая честь, которой ты мог меня удостоить, Эпло. Ты прав. Мы должны попытаться.

Альфред продолжал поглаживать голову пса, его рука начала подрагивать. Он высказал свои сомнения вслух.

– Но представляешь ли ты, друг, на какую участь мы обрекаем наши народы? Закрыв Врата Смерти, мы закроем их единственный путь к спасению. Они могут навечно остаться в Лабиринте, всю жизнь воюя друг с другом.

– Я думал об этом, – ответил Эпло. – Но ведь у них будет выбор, не так ли? Продолжать войну… или помириться. И помни, добрые драконы теперь тоже находятся в лабиринте. Волна может сама себя исправить.

– Или потопить всех нас… – закончил Альфред.

Огненный дракон доставил их так близко к Некрополису, насколько это вообще было возможно, приплыв в ту самую гавань, где патрины укрывали свой корабль. Дракон придерживался берега, избегая огромной воронки, что медленно вращалась в центре гавани. Альфред взглянул на воронку, на расплавленный камень, медленно сползающий вниз, на клубы пара, лениво выплывающие из зияющего провала, и поспешно отвел взгляд в сторону.

– Я всегда знал, что это не обыкновенная собака, – заметил Хуго Длань.

Альфред натянуто улыбнулся; потом его улыбка исчезла. Был еще один вопрос, который нужно было решить. И именно он должен его решить.

– Сэр Хуго, – нерешительно начал Альфред – вы понимаете… хоть что-то из услышанного вами?

Хуго Длань пристально посмотрел на него и пожал плечами.

– Мне не кажется, что есть хоть какая-то разница в том, понимаю я или нет, не так ли?

– Нет! – Альфред был в смятении – Я думаю, разница все же есть. – Он закашлялся. – Мы… в общем-то… хмм… направляемся в такое место… называется Седьмые Врата. И там, я думаю… хотя мне кажется… я могу и ошибаться… но там…

– Там я смогу умереть? – прямо спросил Хуго.

Альфред сглотнул и облизал свои высохшие губы. Его лицо пылало, но не от жара Огненного моря.

– Если это действительно то, чего ты хочешь…

– Да, хочу, – твердо ответил Хуго Длань. – Меня вообще не должно здесь быть. Я призрак. Случилось так, что я уже больше ничего не чувствую.

– Я не понимаю, – Альфред был удивлен. – Ведь такого не было сначала, когда я… – он сглотнул, но решился признать свою ответственность, – когда впервые вернул тебя к жизни.

– Может, я смогу объяснить, – предложил Джонатан. – Когда Хуго вернулся в мир живых, он оставил смерть далеко позади. Он цеплялся за жизнь, за людей, что были в его жизни. Так он оставался в пределах живого. Но постепенно эти связи рушились. Он пришел к пониманию того, что уже не сможет ничего им дать, как и они не смогут дать ничего ему. У него было все. Теперь же он может только скорбеть об утратах.

– …утратах… – вздохнуло эхо.

– Но ведь есть женщина, которая любила его, – с грустью сказал Альфред. – И она до сих пор его любит.

– Ее любовь – всего лишь малая толика той любви, которую он знал. Любовь смертных – это наш первый шаг к бессмертию.

Альфред был очень огорчен.

– Не вини себя слишком сильно, брат, – сказал Джонатан. Дух вошел в тело и засверкал в его умерших глазах. – Ты использовал искусство некромантии из сострадания, а не из чувства мести или ненависти. Те из живых, что встретили этого человека, многому научились. Некоторые – укрепились в своем отчаянии и страхе. Но другим он дал надежду.

Альфред вздохнул и кивнул. Он все равно не понял до конца, но зато мог хотя бы частично оправдаться перед собой.

– Удачи вам в ваших стремлениях, – пожелал им дракон, когда высадил их на скалистый берег, окружавший море лавы. – Если вы возлагаете на себя ответственность за избавление этого мира от тех, кто его опустошил, вам мое благословение.

Все они хотели как лучше, говорил себе Альфред. И это казалось лучшим осуждением всему.

Самах хотел как лучше. Все сартаны тоже хотели как лучше. Несомненно, и Раму хотел только добра. А может, и Ксар, хоть и по-своему, тоже хотел лучшего.