— Кстати, куда мы направляемся? — Мы на 67-м Южном, в направлении Присайдио.

— Немного дальше. — И это все, что он говорит, так что я продолжаю наблюдать мир в нашей отдаленной точке штата. Мы в часах езды от Эль Пасо, в северо-восточном направлении, Остин на восток, а Сан Антонио на юго-восток. Не так уж много мест в этом направлении до границы с Мексикой.

Большую часть времени мне нравится наша уединенная Марфа. Я люблю свой маленький городок с вычурными вкусами и туристами, которые приезжают на музыкальные фестивали и художественные выставки, выставляющиеся в течении года. В городе всегда что-то происходит, что не дает ему становиться скучным.

По радио звучит «Секс-машина» [«Sex Machine» — прим. перев.] Джеймса Брауна, и я не сдерживаю смех.

— Что такого смешного? — спрашивает Блэйк, когда улыбка касается уголков его губ.

— Эта песня. — Я смеюсь с удвоенной силой, слезы капают из глаз.

— Что в этой песне такого?

— Я не могу тебе ответить.

— Не волнуйся. Я знаю, что люди говорят обо мне.

Я произношу испуганно:

— Откуда ты знаешь?

Он двигает плечами.

— Я всегда знал. И что тут такого. Черт, это ведь, правда.

Мне больно за него.

— Это не правда, — говорю я тихо.

— Почему ты так говоришь?

— Ты намного больше, чем это.

— Не намного больше.

Не с тех пор, как он потерял Джордан. Вот та часть, которую он не произнес вслух. Ничего не было прежним с тех пор, как он потерял ее, но он не бесчувственный робот, которым он себя старается показать. Я видела трещины в его броне в те две ночи, что провела с ним. Я видела его выражение, когда он появился у моей двери вчера ночью, казалось, что он не понимал, зачем пришел и что ему нужно от меня.

Я была свидетелем его связи с другим человеческим существом. Я осознаю эту потребность так остро, как никто другой. По причинам, которые я не могу объяснить даже себе, я тянусь через сидение к его руке. Немного засомневавшись, он все же сжимает мою руку, и мы так едем следующие 5 миль, пока ему не требуется правая рука, чтобы свернуть на строительную площадку. Или скорее реконструкционную площадку. Что-то в этом месте мне знакомо.

— Где мы?

— На ферме бабушки и дедушки Джордан.

— О, я помню! Здесь есть выкопанное место для купания на территории.

— Да.

— А что ты тут делаешь?

— Я купил ее примерно год назад, и работаю здесь, когда получается.

По каким-то причинам это отражается во мне ударом бессмысленной печали. Я прочищаю горло, убирая эмоции.

— Что ты планируешь делать с ней, когда закончишь?

— Пока не решил. Иди, взгляни.

Мы выбираемся из грузовика, и он ждет меня у двери, подавая мне руку. Он не отпускает даже тогда, когда я уже прочно стою на ногах.

Я пытаюсь не думать об этом много, но тайно я в восторге от того, что он меня сюда привез, держит меня за руку, от связи, которую я открыла с ним в постели, в душе, и сидя возле него за завтраком. Жизнь не так одинока, когда он рядом, не то, чтобы я думала, что он останется рядом.

Двухэтажным дом был серым, но краска облезла и облупилась. Мы идем по провисающим ступеням на парадном крыльце, он отпускает мою руку, чтобы открыть входную дверь и жестом приглашает меня войти.

— Осторожно, — говорит он.

Я понимаю, почему он так сказал, как только вхожу в выпотрошенный дом.

— Позволь мне провести экскурсию для тебя, — говорит он, слегка улыбаясь. Я начинаю понимать, что это самая большая улыбка, на которую он теперь способен. Показывая, он говорит: — Гостиная, столовая, кухня, на одном открытом пространстве с прачечной комнатой и маленькой ванной за кухней. Поднимаемся наверх. — Он берет меня за руку снова и ведет вверх по ступеням. — Главная спальня направо, ванная дальше по коридору, и две спальни в другом конце.

Мы заходим в помещение, которое он окрестил главной спальней. Полный бардак, но я вижу потенциал.

— Это прекрасное место.

— Я тоже так думаю. Все деревянные полы оригинальные. Дерево будет выглядеть отлично после реставрации.

— Почему ты не направишь одну из своих команд сюда, чтобы завершить быстрее?

— Я хочу все сделать сам, я никуда не спешу.

— А родители Джордан знают, что ты его купил?

— Да, я спросил их одобрения перед покупкой. Они были в восторге. Они сказали, что отлично, что дом останется в семье. — Он поглаживает рукой открытые деревянные стены, и я понимаю, что эта работа, которую он любит.

— Мило с их стороны.

— Они всегда были ко мне добрее, чем я заслуживал.

— Они не винят тебя, Блэйк. Никто не винит. — Только ты, хочу сказать я, но молчу.

Он не смотрит на меня, но я вижу напряжение на его челюсти и лице.

— Если тебе понадобится помощь с покраской, или шлифованием, или чем-то в этом духе… Дай мне знать.

Напряжение пропадает, когда он смотрит в мою сторону.

— Я могу этим воспользоваться. Ты могла бы сфотографировать дом до и после восстановления.

Я улыбаюсь ему.

— Я с радостью.

Он смотрит на меня, взгляд прикован к губам, руками он прикасается к моим щекам.

Я чувствую эти нежные прикосновения всеми клеточками моего тела.

— Ты такая, такая красивая, Ханисакл [переводится как жимолость; бывают съедобные и ядовитые виды (волчья ягода) — прим. перев.].

Я чрезмерно тронута комплиментом, и в восторге он бесконечных прозвищ, которые он мне придумывает.

— Спасибо.

Он поднимает мой подбородок и прикасается своими губами к моим губам.

Я смыкаю руки вокруг него и теряюсь в нежных, сладких поцелуях.

Блэйк опирает меня об открытую стену и прижимается ко мне нижней частью своего тела, слегка меняя позицию головы и продолжая меня целовать.

Что мы делаем? Я хочу все остановить и задать вопрос. Почему не можем спокойно находиться рядом друг с другом? Это случилось внезапно, или всегда было между нами, прячась под поверхностью, пока мы пересекались друг с другом годами? По этой ли причине Лорэн так легко убедила меня осмелиться и предложить ему себя в баре? Может я давно его желала?

У меня нет ответов на эти вопросы. Я просто знаю, что мне нравится, как он меня прижимает и целует. Мне нравится быть под ним в постели и то, как он пронзает меня своим огромным членом, и смотрит своими горячими голубыми глазами. Мне все в нем нравится, если быть честной, даже тьма, что живет в нем.

Он медленно разрывает поцелуй, полизывая языком мою нижнюю губу. Держит мое лицо в руках, когда я открываю глаза, то вижу, что он смотрит на меня с жаром и голодом во взгляде.

— Хочешь проверить место для купания?

— Конечно. — Я за любые действия, лишь бы подольше побыть рядом с ним. Даже когда я говорю себе не привязываться, что оказывается сложнее, чем я думала. С каждым поцелуем, с каждым прикосновением, с каждым доверительным взглядом, он забирается мне под кожу.

Блэйк

Я не знаю, о чем я думал, взяв Хани с собой. Это место, которое мы делили с Джордан. Хани не должна быть здесь. Вот только мне нравится, что она здесь. Нравится показывать, что я уже сделал, рассказывать ей о планируемых работах по реконструкции. Нравятся вопросы, которые она задает, потому что ей интересно то, что я ей показываю. Мне понравилось, как она взяла меня за руку в грузовике, кажется, она почувствовала, что меня нужно немного успокоить, мне нравится ощущать ее мягкие губы под моими.

Она идет за мной вниз по ступенькам, через зону военных действий, которая когда-то станет прекрасным домом. Я вижу, как это будет, я буду работать над ним самостоятельно. Годы или пять лет, я верну былой блеск. Джордан была близка с бабушкой и дедушкой по отцовской линии, мы проводили у них много времени, плавая и смотря на звезды темными техасскими ночами.