“ФИО: Багров Александр Викторович” — прочла на первой строке. Дальше шли наименования анализов, какие-то цифры. Что-то было подчеркнуто красным, что-то желтым. Но когда мой взгляд зацепил слово внизу, у меня чуть земля из-под ног не ушла.

“Диагноз: бесплодие”.

Дрожащими руками захлопнула папку и зашвырнула ее обратно. Удержаться на ногах помог холодильник и телефон, уведомляющий о входящем сообщении. Я быстро достала его из кармана и бегло прочла сообщение. Сестра появилась в сети. Как вовремя-то!

— Алло, — услышала ее родной голос в трубку и меня прорвало.

Едва сдерживаемые слезы полились из глаз. Я всхлипнула, а затем вспомнила, где нахожусь, отошла от злосчастной папки подальше и выглянула в дверь. Саша все еще находился в душе, а сестра спрашивала, почему я молчу и что случилось. Ее голос звучал обеспокоенно. Я же с трудом могла говорить.

— Как хорошо, что ты ответила, Ленка, — произнесла в трубку со слезами. — Мне нужна твоя помощь.

— Что случилось? — обеспокоено спросила она. — Мы уезжали на две недели на острова, я отключила связь, чтобы по работе не беспокоили.

— Егор меня выгнал. Нашел другую и сказал, чтобы я забирала сына и проваливала.

— То есть как выгнал? Давно? Ты где сейчас?

— Я… я у Багрова.

— У кого? — ошарашено переспросила сестра.

— У Саши… он… мы случайно встретились, и он помог мне.

— И? Ты сказала ему о сыне? Рассказала, что после той ночи родила от него ребенка?

— Нет, конечно. Он меня даже не помнит.

Все это я протараторила быстро и как можно тише. Слезы градом катились из глаз, я съедала слоги, проглатывала их вместе с соленым привкусом слез во рту.

— Так, подожди, — наконец, вынесла вердикт Лена. — Егор тебя выгнал, а Саша, от которого ты, к слову, родила ребенка, нашел?

— Всё так.

— И ты сейчас в безопасности?

— Да.

— Ревешь тогда почему?

Перед глазами всплыло одно единственное слово, от которого меня снова бросило в дрожь, и я всхлипнула.

— Зоя, блин! — воскликнула сестра. — Говори сейчас же, что произошло, я волнуюсь!

— Со мной все в порядке, — поспешно заверила я ее. — Просто Саша…

Я замерла, не зная, стоит ли говорить ей такие сокровенные вещи, но все же решилась.

— Я только что узнала… он бесплоден, Лен.

— Кто? — непонимающе переспросила сестра.

— Саша, кто же еще. Увидела случайно папку с диагнозом. Лен, я… я не знаю, что теперь делать.

— А что делать? — удивилась сестра, как будто давно знала решение. — Утираешь слезы, идешь к нему, напоминаешь про “волшебную ночь любви”, указываешь на Кирилла и сообщаешь, что он — исход той ночи. Для бесплодного мужика такая новость как глоток воды после долгих скитаний по пустыне.

— Ты на солнце там перегрелась, что ли? — уточнила у сестры.

— Это почему?

— Да он вообще не поверит в этот бред!

— Ты с кем-то кроме Багрова в то время спала? — бесцеремонно спросила сестра.

— Шутишь? Нет, конечно!

— Значит, в то время он был абсолютно зачатоспособен, — со знанием дела отметила Ленка. — Вот и говори ему, так и так, Кирилл твой. Не поверит — сдадите тест на отцовство. А Егор твой скотина, конечно. Так любил, что с ребенком принял, а сейчас что? Другую нашел?

— Как ты догадалась? — ахнула я.

— А он всегда с гнильцой был, — заметила сестра. — Но сейчас не о нем. Рассказывай все своему Саше, не просто так же он тебе на пути встретился.

В какой-то степени сестра была права. Мы не виделись с Сашей с той самой первой и последней ночи, но он появился на нашем пути как раз тогда, когда мы с сыном больше всего в этом нуждались.

— Ты будешь дома? В ближайшее время, — уточнила у сестры.

— А где мне еще быть? — хмыкнула она. — Но я надеюсь, ты примешь верное решение.

Я отключилась, не зная, что и думать. С одной стороны, сестра была права. Да я и сама понимала, что в сложившейся ситуации молчать не стоило, но… как сказать ему, что Кирилл его сын теперь, когда мы провели бок о бок столько времени, а я не нашла ничего лучше молчания. Врать, что тоже его не вспомнила? Глупо. Оправдываться тем, что боялась? Саша обязательно поинтересуется, почему тогда теперь? Не вчера, не завтра, почему в день, когда он узнал о бесплодии? Признаться ему в том, что видела документы, точно не смогу. Да и поверит ли он после этих результатов?

Александр

Выбор квартир с Зоей немного привел меня в чувство после оглушающей полученной новости. И я вроде бы даже готовился к такому диагнозу… После полученной пару лет назад травмы бесплодие было ожидаемым. Да и не переживал я сильно. Ну не будет детей — да и черт с ним. У меня и жены-то нет… какие уж тут дети.

Но быть готовым и получить приговор — вещи разные. Я понял это, когда увидел повторные результаты анализов. При первых переживания были не сильными, но тогда постарался врач. Убедил меня, что это все не точно, что полгода нужно поберечься, что таблетки обязательно помогут и всё расставят по местам. Вот и расставили.

У меня не может быть детей.

Холодный душ помог собраться с мыслями, но все равно на душе как-то гадко. Мне тридцать один, а я уже всё… отстрелялся, можно сказать. У многих друзей уже семьи, у кого-то по два ребенка на стороне, а я… даже этого не сделал.

Некстати вспомнилась моя бурная молодость. Мне тогда двадцать два было, а может и меньше. Тина забеременела как-то случайно, а я даже слушать о ребенке не хотел. Ну какой ребенок в этом возрасте? Тогда ничего всерьез не воспринималось. Она тогда заявила, что все равно родит, но не сложилось. Через месяц у нее случился выкидыш,  и я выдохнул. А вот теперь…

Моему ребенку было бы уже девять… третьеклассник.

С трудом сдержался, чтобы не врезать кулаком в стену. Захотелось напиться и забыться, но я теперь не один. Это отрезвило. Смыв шампунь с волос и гель с тела, включил душ на максимально холодный.

К Зое вышел уже спокойный, но наткнулся на ее покрасневшие опухшие глаза.

— Что-то случилось?

Она вздрогнула, будто от страха. Спохватилась.

— Нет, я… сестра просто звонила, я расчувствовалась. Родной голос услышала, не смогла удержаться.

Почему-то ее слезы действовали на меня по-особенному. Не нервировали, просто… не хотелось, чтобы она плакала. Даже по такому хорошему поводу, как голос сестры.

В руки взял себя быстро. Отогнал дурацкие мысли, помог Зое накрыть на стол и поймал себя на ощущении, что меня избегают. Присмотревшись, лишь убедился в этом. Зоя прятала взгляд, хотя держалась, надо сказать, уверенно.

— Зоя, — тихо позвал ее. — Расскажешь, что стряслось, пока меня не было?

— О чем ты? — спросила, не глядя на меня.

Я не выдержал. Встал из-за стола, подошел к ней сзади, развернул к себе, потому что Зоя старательно делала вид, что поправляет укроп на бутерброда.

— Я об этом, — коснулся рукой ее подбородка и поднял голову вверх. — Посмотри на меня.

Она перевела на меня взгляд. Посмотрела, наконец, без неловкости, но с какой-то болью, что ли. Я не мог понять чувства, что читались глубоко в ее взгляде, не мог дать им определение, но они определенно были. И это меня обескураживало. Мы с Зоей знакомы пару дней, а она смотрела на меня так, будто знает меня не один год.

Зоя смотрела на меня и молчала. Улыбнулась едва заметно, а затем прикусила нижнюю губу и попыталась снова отвести взгляд. Я же перехватил ее лицо рукой, обхватил за подбородок пальцами, можно сказать, вынудил посмотреть на себя, а потом просто не сдержался. Не смог. Не поборол вдруг возникшее искушение попробовать ее губы на вкус.

Зоя не оттолкнула. Напротив, будто даже подалась навстречу, ответила, коснулась кончиками пальцев вначале края футболки, а потом и моей кожи на шее. Ее запах, вкус, тело под ладонями, пьянили. Я хотел большего. Сгорал от желания. Осознание, что мы делаем что-то не то, пришло лишь тогда, когда не сдержавшись, усадил ее на поверхность кухонной тумбочки и с желанием запустил руки под футболку.