— Женщины, — посетовал отец. — Ваша мать мне про Кирилла тоже не сразу сказала. Полгода уже было, когда она пришла ко мне и с дрожью в голосе сообщила, что беременна. Нет, ты представляешь!? Она боялась!

Я засмеялся. Охотно верил в то, что мама могла бояться отца. Если он в свои шестьдесят с лишним вселял страх и ужас, то что говорить за время, когда ему было двадцать с хвостиком.

— Вот тебе смешно, а я не знал, что делать. Детей я в то время не планировал. Только на ноги встал, а тут мама твоя со слезами и мольбами не заставлять ее идти на аборт. Я себя тогда таким говном почувствовал. Ну и какой аборт, хотя мысля тогда такая пролетела. Теперь думаю, идиотом был. Хорошо, что мозгов достаточно было и я ей замуж предложил вместо аборта.

Наш последующий разговор прервала мама. Она притащила огромный семейный альбом и торжественно выложила его в центр стола, потеснив тарелки и шашлык. Через каких-то пару минут вернулась Зоя и спустя мгновения все ржали над моими фотографиями с голой задницей. Надеялся, что у Зои нет фоток голожопого Кирилла, иначе придется посочувствовать сыну. Через двадцать-тридцать лет мы будем сидеть точно так же, как папа с мамой и демонстрировать его избраннице фотки с неприкрытой пятой точки.

Когда мы засобирались домой, Зоя вызвалась помочь маме с уборкой. Мама, конечно, не отказалась и утащила мою будущую жену на кухню. После ее извинений я не волновался, потому что знал — матери моего сына она и слова кривого не скажет. Даже если ей Зоя триста раз придется не по нраву, она будет молчать и улыбаться, притворяться, но никогда не скажет ничего лишнего. За это я не только очень сильно любил мать, но и уважал ее. Она была женщиной, которая никогда не станет лезть в мои отношения.

— Вы со свадьбой что решили? — спросил отец, пока наши женщины шушукались на кухне.

— Спокойно распишемся. Не хочу шумного торжества. И Зоя тоже не хочет.

— Ты же понимаешь, что придется? — отец приподнял одну бровь.

Понимал я все, конечно. Но Зое пока ничего не говорил. Мы, как и договаривались, распишемся в тихом семейном кругу, слетаем на медовый месяц куда-нибудь за границу. И только потом, по возвращению, сделаем пышное празднество. Об этом Зоя, кстати, не догадывалась. Я не знал, как ей сказать. Она так категорично заявила, что хочет просто расписаться, что говорить ей о необходимости шикарной свадьбы я не стал. А ее придется сделать. Не потому, что я крутой бизнесмен, а потому что я сын Виктора Багрова. А вот папа наш не последний человек в этом городе.

— Сделаете, как будете готовы, — согласился отец. — Но не слишком затягивайте. Если в прессу просочиться — будет плохо.

— Я знаю. Не переживай, сделаем, как надо.

Договорившись о нюансах, я встал, чтобы пойти отыскать Зою, но она как раз вышла мне навстречу. Подошла ближе, обняла за спину, прижалась щекой к груди.

Попрощавшись с родителями, я пошел забирать Кирюшу. Подхватил его на руки, занес в машину, усадил в автокресло. Зоя уже ждала меня в машине, но когда я забрался на водительское сидение, с улыбкой отметил, что моя женщина, как и мой ребенок, крепко и сладко спала.

Зоя

Я и подумать не могла, что эта статная уверенная в себе женщина и суровый бизнесмен так тепло меня примут. Однако это так. Поначалу я очень боялась и хотела домой. Видела их холодность, отстраненность, украдкой брошенные взгляды. Мне было не по себе. Кто я такая? Простая девушка с народа. Я думала, меня не примут. Настроят Сашу против и все закончится, так и не начавшись.

Потом все изменилось. Не исключала, что Саша поговорил с мамой, потому что пока я помогала Виктору, он с ней ушел в дом. А потом Снежана немного смягчилась. Окончательно она растаяла, когда к нам за стол приковылял Кирилл, окинул всех внимательным взглядом и забрался на стул во главе стола. Там сидел Виктор, но когда пришел Кирилл, он отошел поговорить по телефону. Когда вернулся, молча переставил тарелки и сел рядом с женой.

— Если хочет — пусть сидит. Привыкает, так сказать, быть главным.

Снежана тоже изменилась с появлением Кирилла. Вначале смотрела на него как-то слишком пристально и внимательно, а потом с восхищением. Они даже поиграли около получаса.

Я прокрутила все это в голове сразу, как проснулась. Затем мой взгляд зацепился за широкую кровать с белоснежным постельным бельем и остановился на том факте, что спала я практически голой. На мне были только трусики. И подушка рядом была смятой. Мы с Сашей спали вместе, а я даже не помнила, как раздевалась. Да и вообще ничего не помнила после того, как села в машину. Будто провалилась куда-то.

Поспешно села на кровати, огляделась. Вчера мы едва успели закинуть в комнату вещи, как уже нужно было собираться. Осмотреться было некогда, поэтому спросонья я не сразу поняла, где ванная.

Отыскала дверь в ванную, вскочила с кровати и направилась туда, прикрыв грудь. Уже в душе позволила себе улыбнуться. Саша… он замечательный. Вряд ли существует кто-то подобный ему. Хотя чего греха таить, хороших мужчин очень много, но не всегда удается их найти. Кто-то всю жизнь живет с тираном или насильником, со жмотом или изменщиком. В такие моменты начинала ценить Сашу еще больше.

Я в него влюбилась. Повторно. Хотя если быть честной — не переставала любить. Он жил в моем сердце, а я отгоняла любые мысли и воспоминания. Думала, что это просто восхищение и оно пройдет. Не прошло. Только сильнее поселилось в груди.

Теперь не представляла себя без Саши. Как это — без него? Без его улыбки, без касаний, без поддержки. Не понимала.

Наспех приняв душ, спустилась вниз. Первое, что услышала, стоило ступить на лестницу — весёлый смех Кирилла. Он создавал настроение в доме. Хотелось улыбаться в ответ. И парить.

— Мама! — закричал он, завидев меня в дверях кухни.

— Привет, солнышко. Чем вы тут занимаетесь?

— Завтлак готовим. Сылники. С бананами. Будешь?

Взглянув в тарелку с горкой подгоревшего творога, вопросительно подняла голову и посмотрела на Сашу.

— Я не умею их готовить, — хохотнул он. — Хотел тебя удивить просто.

— Ты удивил, — кивнула. — Правда. Таких сырников я не то, что не ела — не видела даже.

Мы засмеялись. Оба одновременно. Все мои мысли о неловкости резко улетучились. Какая неловкость, мне сырники жарить!

Справившись с готовкой, поставила тарелку с сырниками на стол.

— Тебе кофе? — спросила у Саши, направившись к кофемашине.

— Ну с кофе-то я справлюсь, — ответил он, мягко отстраняя меня от аппарата. — Садись. Я сделаю. Ты какой любишь?

— Латте.

Через минуту Саша положил передо мной чашку с латте. Себе сделал что-то другое, а когда заметил мой интерес, ответил:

— Я люблю двойной эспрессо. С сахаром.

Кивнула. Запомню. И он наверняка тоже запомнит.

Кирилл молча ел сырники и запивал их какао, мы же смотрели друг на друга. Во взгляде Саши я читала желание, отчего неловко отвела взгляд. Схватила сырник, откусила. Вкусно. Точно лучше той подгоревшей горки.

— Саш, как мы вчера добрались? Ничего не помню.

Признаваться было неловко. Я все боялась, что мою отключку Саша поймет неправильно, но он лишь отмахнулся:

— Это нормально. Вино у родителей ядреное, не удивительно, что тебя скосило. Добрались мы нормально. Я Кирилла уложил, потом тебя, раздевал, если что, тоже я.

Я засмущалась и отвела глаза. Господи, ему пришлось меня раздевать, потому что я напилась! Казалось, что еще может быть хуже после его стычки с моим бывшим мужем! Но нет, я и тут отличилась!

— Мне на работу нужно уехать сегодня, — сообщил Саша. — Я обещал Кириллу поплавать, но уже вечером, ладно? Мне через час нужно быть в офисе. Ничего без меня сделать не могут.

— Да, конечно. Мы будем тебя ждать. Мы пока вещи и игрушки разложим.

— Если хочешь — вечером куда-нибудь сходим. Уже не к родителям.

— Нет. Лучше дома. Кирюша будет ждать тебя, чтобы поплавать.