Когда в саду удается вывести новую розу, всех садовников охватывает волнение. Розу изолируют, окружают заботой, всячески способствуют ее развитию. Но для людей нет садовников...

Меня мучает то, что не может излечить даровая похлебка для бедняков... Меня мучает, что в каждом человеке, быть может, убит Моцарт...»

Надо было бы все цитировать, но ограничимся этими двумя примерами, отметив про себя, что если нам и не все известно об этом периоде развития Сент-Экзюпери, Испания в крови оставила у него неизгладимое впечатление и что поездки в эту страну, где бушует гражданская война, сыграли в его становлении не меньшую, если не большую роль чем работа на Линии. В своих произведениях он постоянно возвращается к впечатлениям и мыслям, которыми обогатился во время этих поездок.

В один январский день 1938 года Сент-Экзюпери сошел на берег в Нью-Йорке с парохода «Иль де Франс». На следующий день портовый кран выгрузил на пристань огромный ящик, в котором находился его «Симун». На этом самолете Сент-Экс хотел попытаться установить прямую связь Нью-Йорк — Огненная Земля. Зачем это понадобилось-не совсем понятно. За исключением французского министерства авиации, озабоченного падающим престижем французских крыльев и заинтересованного в осуществлении такого рейда, расходы по которому ложились почти целиком на самого его организатора, никто в этом не был заинтересован. Целесообразность такого перелета в то время спорна. Самолеты «Пан-Америкэн Эйруэйз» уже связывали между собой крупные центры Северной, Центральной и Южной Америки, разве что не связывали их с южной оконечностью материка. Впрочем, за несколько лет до того, в бытность свою директором «Аэропоста-Аргентина», Сент-Экс уже создал в Патагонии сеть аэродромов. Но американцы не сочли рентабельным поддерживать связь с этим весьма бедным краем. Не соскучился ли Антуан по молодым девушкам Пуэнта-Аренаса, которые заставляли его грезить, когда он любовался ими, прислонившись к ограде фонтана? Но чтобы снова увидеть их, он избрал уж очень кружный путь! Быть может, он искал простора для мятущейся души или хотел «реабилитировать» себя как летчик в глазах товарищей? Заставить, наконец, умолкнуть недоброжелателей? Во всяком случае, так поняли его друзья, все те, кто, как и при его первом неудачном рейде, всячески ему помогал. Так понял это и его верный сподвижник, механик Прево, безропотно пустившийся с ним в эту авантюру. Никто я, не пытался его отговорить.

Различные формальности отняли у Сент-Экзюпери немало времени. Когда он покончил с ними, наступил сезон метелей и снежных вьюг. После двух неудачных попыток 15 февраля в сопровождении Прево Сент-Экс вылетает, наконец, из Нью-Йорка и после короткой' посадки в Броунсвиле берет курс на Веракрус, а оттуда летит в Гватемалу.

Аэродром этого города расположен на высоте 1500 метров над уровнем моря и плохо приспособлен для старта самолетов типа «Симун» («Симун» — скоростной самолет. Поверхность крыльев у него небольшая, и для него требуется относительно большой разбег, чтобы он мог оторваться от земли). Ни Сент-Экс, ни Прево сами не проверили количества горючего, которое сторож аэродрома влил в баки. А он, должно быть, наполнил их до отказа. Легко представить себе предшествовавший этому диалог двух людей, говоривших на разных языках. Один восклицает:

— Бензин!

Другой утвердительно кивает головой и повторяет:

— Бензин.

Больше они ничего друг другу сказать не могут. Сент-Экс пытается жестами осведомиться, в каком направлении лучше всего взлетать. Удовлетворившись своей интерпретацией жестов, он залезает в кабину.

Плохо уравновешенный самолет тяжело бежит по взлетной дорожке. Летчик с опаской то и дело «пробует», как он «отвечает». Но вот уже конец дорожки, а за ней раскинулось неровное, кочковатое поле. Самолет мчится со скоростью ста километров в час. В последнюю минуту летчику все же удается оторвать его от земли. Самолет тяжело подымается, как бы колеблется десятую долю секунды, затем теряет скорость, заваливается и врезается в землю.

Из-под груды обломков высвобождают потерявшего сознание Прево. У него перелом ноги. Легко отделался! Сент-Экс спасся лишь чудом: он весь в крови, у него сломана нижняя челюсть, несколько проломов черепа, поломана левая ключица, он весь изранен. К тому же у него сотрясение мозга, и ему угрожает заражение крови. Несколько дней он находится в коматозном состоянии. Но крепкий организм превозмогает недуг.

Еще раз судьба милостива к Антуану. Он выбрался из такой переделки, попав в которую обычно и костей не собрать! Правда, как память о случившемся, у него остался анкилоз левого плеча. Это лишало его возможности выпрыгнуть с парашютом в случае необходимости. Не исключено, что это обстоятельство и сыграло не последнюю роль в его преждевременной смерти. Однако он не потерял трудоспособности, не утратил ни на йоту живости ума.

И все же нельзя не заметить, с каким легкомыслием Сент-Экзюпери приступал к осуществлению трудного перелета. Профессиональный летчик не должен ничего упускать из виду. Между тем Антуан не потрудился даже проверить количество налитого ему в баки бензина. И в отношении направления взлета положился на указания какого-то сторожа аэродрома. Да и неизвестно еще, поняли ли они друг друга. Что до Прево, то он, видимо, положился на «познания» Сент-Экса в иностранных языках.

Объяснением случившемуся до известной степени может служить угнетенное состояние, в котором многие годы находился Сент-Экзюпери. Душевная травма не излечивалась, он искал «отдушину», какого бы то ни было морального удовлетворения, пустившись в этот безрассудный рейд. Основании для таких глубоких переживаний, по существу, не было или, вернее, их надо искать в самом Антуане. Известно, до чего он был мнителен. А ведь в действительности никто из товарищей по Линии никогда не отрицал, что Сент-Экс хороший, опытный летчик, иногда, правда, немного рассеянный, но чрезвычайно опытный.

Так, всем известны страницы, посвященные Гийоме в «Земле людей», опубликованные еще ранее в виде очерка в газете «Энтрансижан» от 2 апреля 1937 года. Свидетельства очевидцев, присутствовавших при встрече двух товарищей, когда Гийоме только что вырвался из ледяного плена Анд, дополняют то, о чем ни словом не обмолвился Сент-Экс. Между двумя летчиками произошел следующий краткий обмен словами:

Гийоме. Лежа в снегу, я тебя видел, но ты меня не замечал...

Сент-Экс. Откуда же ты мог знать, что это я тебя ищу?

Гийоме. Кто, кроме тебя, решился бы в горах летать так низко?

В устах Гийоме, несомненного авторитета в вопросах летного мастерства, только что явившего пример непоколебимого мужества, эти слова звучат не только как похвала смелости, но и как безусловное признание моральных качеств товарища и его мастерства летчика.

Однако в летном деле не одно только мастерство или смелость являются решающими. Сент-Экзюпери обладал столькими замечательными качествами, что для биографа было бы непростительно оставить в тени и его недостатки.

28 марта на самолете Сент-Экса доставляют в Нью-Йорк. В аэропорту собрались его встречать друзья, и среди них Гийоме, прибывший сюда в связи с подготовкой регулярного сообщения гидросамолетами Франция — США. Сент-Экса устраивают сначала в гостинице «Ритц-Карлтон», а затем его приглашает отдохнуть у себя один из его американских друзей, генерал Доновен. Антуан с радостью покидает шумный отель. В тихом комфортабельном домике генерала Доновена с видом на Ист-Ривер к нему быстро возвращается вкус к жизни и потребность в какой-нибудь деятельности. Он начинает приводить в порядок свои черновые наброски, заметки, статьи, очерки, опубликованные в разное время. Жан Прево, находящийся проездом в Нью-Йорке, часто навещает его и знакомит с директором издательства «Рейнал Хичкок» Кертисом Хичкоком, между издателем и Сент-Экзюпери заключается соглашение, по которому писатель обязуется сдать в кратчайший срок новую книгу. Придумано уже и название будущего произведения, или, вернее, название, под которым оно появится в Америке: «Ветер, песок и звезды».