Мы брели молча, вытянувшись цепочкой, и уверен — каждый мечтал оказаться где угодно, только не здесь. Почва, фактически, превратилась в болото и норовила стянуть с нас обувь. Одежда промокла насквозь. К ночи дождь слегка притих, но небо всё ещё было обложено тучами. Мы нашли подходящее для остановки место и разбили лагерь на невысоком пригорке, установив там три палатки. Проводник соорудил из камней кострище и развёл огонь. Вскоре над ним забурлил котелок, и в воздухе повис запах еды.

Мне не хотелось есть. Объяснив своим подопечным обязанности и сев на раскладной стул возле палатки, я положил рядом с собой купленную винтовку и откинулся на спинку. Отросшие за последние месяцы волосы намокли и прилипли ко лбу. Капюшон я сбросил, чтобы он не закрывал боковой обзор. Носильщики и проводник уже выскребали из мисок остатки супа и жались поближе к костру. Обсохнув, они забились в спальные мешки.

Это была Сандра. Фигуристая блондинка со своими фиалковыми глазами — это точно была она.

Я думал так ровно до того момента, пока рот девушки не распахнулся. Неестественно широко, как не бывает наяву, обнажив длинные острые зубы. Дыхание колдуньи отдавало запахом тления. Прекрасные фиалковые глаза почернели. Золотистые волосы клочьями осыпались вниз.

Локоны падали на землю и превращались в змей.

Мгновение — и Сандра оказывается рядом, хватая меня своими пальцами с длинными когтями. Они впиваются в плечи, я принимаюсь отчаянно вырываться, но ничего не выходит. Тварь с лицом колдуньи визжит мне в лицо, её черты продолжают искажаться, кожа белеет…

Я дёрнулся в стянувшем плечи спальном мешке и, проснувшись, услышал шум дождя. В мозгу всё ещё отдавались завывания Фиалки. Чёрт, и приснится же такое!

По палатке громко барабанил ливень. Снаружи металось пламя почти погасшего костра, едко дымили сырые дрова. Сквозь распахнутый полог виднелись темные силуэты веток и листьев, которые трудно было различать сквозь поднимавшиеся от земли испарения, слышались возбуждённые голоса. Я посмотрел по сторонам, пытаясь собраться с мыслями, тряхнул тяжёлой головой.

Меня сменил проводник, и всё было в порядке. Уснул почти сразу, как только оказался в палатке…

Я выбрался из спального мешка, обул ботинки, взял прибор ночного видения и винтовку. Мысленно потянулся к вакидзаси и, поняв, что могу достать его в любой момент, оборвал заклятие. После того случая в лобби отеля во мне поселилось правило всегда убеждаться в работоспособности собственных талантов.

Стоило только вылезти из-под навеса, как я мгновенно вымок до нитки. Откинув со лба волосы, сжимая в руках винтовку, окликнул свою команду.

Никакого ответа.

Уже в нескольких шагах от костра царила непроглядная темнота. Все вокруг казалось размытым.

Прогремевший поблизости выстрел заставил меня вздрогнуть. Я оглянулся — за деревьями лежали громадные черные тени стволов, а за ними — темнота.

Услышав слева от себя треск сучьев и шорох листвы, резко повернулся, вскидывая оружие, и наткнулся взглядом на одного из носильщиков. Тот вылез, выскочил из кустов, с покрасневшей физиономией. Его глаза возбужденно сверкали, а руки были чем-то оцарапаны.

— Что происходит?

— На нас напали, сеньор!

— Кто напал? — уточнил я, оглядывая темень вокруг с помощью визора. Пока всё было спокойно, — Где проводник и твой друг?

— Кто-то очень большой, не знаю! — парень выглядел так, словно сейчас хлопнется в обморок, — Пума, или Lobisomem (Порт.: оборотень, прим. авт.)! Он утащил Витора в лес, а сеньор Эстебано побежал за ним!

Чёрт! Хрен с ним, с носильщиком, но куда проводник-то дёрнул?! Без него нечего и думать добраться до точки назначения!

Нужно было возвращать этого идиота, и как можно скорее!

— Оставайся тут, возьми оружие и визор, — велел я бразильцу, — Разведи огонь посильнее и смотри, чтобы он не погас, понял?

— А вы?

— А я пойду искать наших друзей.

— Нет, сеньор, пожалуйста, не оставляйте меня одного!

— Тихо! — рявкнул я, — Там ты мне только мешать будешь! А здесь окажешься полезным. Вот, — я пошарил в палатке и взял оттуда чемоданчик с комплектом раций. Одну выдал парню, вторую пристегнул к поясу, — Если что-то случится — немедленно свяжись со мной. А я, как только найду наших, сообщу тебе, идёт?

— Но…

— Не подведи, Хулио, — я похлопал его по плечу, — Ты поможешь нам вернуться. Я верю, что ты переборешь свой страх.

Тот кивнул, и я, порадовавшись что этот идиот не стал спорить, уточнил:

— Куда побежал проводник?

Получив направление, оставил парня с дробовиком в руках разводить огонь, а сам направился в джунгли.

И хотя заблудиться не боялся, но признаюсь честно — сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выскочит из груди. Надо мной будто нависла опасность. И чем дальше я углублялся в лес, тем сильнее становилось это отвратительное ощущение. К счастью, в кромешном мраке передвигаться получалось довольно просто — визор работал как надо, так что тратить время на поиски дороги не пришлось — были прекрасно видны поломанные ветки, глубокие следы в земле и, местами… Кажется, это были брызги крови, теряющиеся и тающие в темноте за дождевой завесой.

Включив фонарик, я отрубил визор, осмотрел здоровенный папоротник, заляпанный кровью и, убедившись в своей правоте, вытер глаза от текущей со лба воды. Лес казался сплошной глухой чащобой. Вот уж где где, а в таких местах мне, пожалуй, бывать ещё не доводилось…

Внезапно вдалеке послышался крик, и мне показалось, что за грохотом стучащих по листве капель прозвучал выстрел.

Во рту пересохло, виски ломило. Хотелось припомнить, когда в последний раз доводилось чувствовать себя настолько беззащитным, и сделать это не получалось. Ливень, тьма, какофония звериных криков в непроглядной темноте, жужжание насекомых, этот кровавый след — всё это привело мои чувства в состояние полного отупения. Хотелось убраться отсюда, прыгнуть на какой-нибудь солнечный и пустынный пляж, и целый день не делать совершенно ничего…

Но я не мог так поступить. Не тогда, когда нахожусь в считанных десятках километров от цели. Да ещё и люди эти ни в чём не виноваты.

Разве только в том, что слишком тупые!

Обернувшись на шорох, и треснувшую под ногой ветку, проводник с разворота пальнул из своего дробовика в мою сторону. Пришлось кинуться за ближайшее дерево и крикнуть ему, чтобы успокоился. А затем потратить ещё какое-то время на то, чтобы доказать перепуганному мужчине что я — это я.

Индеец стоял рядом с растерзанным трупом носильщика. Огромные, глубокие порезы красовались на груди молодого парня. Всё вокруг было залито кровью, а в сторону головы я вообще старался не смотреть — столь неприглядным было зрелище. Надо было убираться, пока тот, кто это сделал, не вернулся, и возвращаться в лагерь. Там всё моё снаряжение, можно придумать массу способов разделаться с тварью.

— Ему не поможешь, Эстебан! Надо уходить к лагерю!

Он упёрся и, во что бы то ни стало, хотел забрать с собой труп. Махнув рукой, я разрешил ему взвалить истерзанное тело парня на плечи, и мы отправились в обратный путь. В очень долгий обратный путь.

Не прошли и полукилометра через папоротниковые заросли, как совсем рядом неожиданно раздался громкий шорох листьев, треск сучьев. Из кустов прямо перед нами что-то выскочило. Я выстрелил не целясь. С помощью визора удалось разглядеть здоровенное мохнатое создание. Оно действительно напоминала оборотня — мускулистое, волосатое тело на четырёх лапах, оскаленная пасть, горящие жёлтым светом глаза. Мгновение, и зверюга скрылась в густом подлеске. Я повёл стволом следом за ней. А через секунду экран визора мигнул и потух. Аккумулятор разрядился, чёрт!

Ну Кальн, впору придумывать себе новое прозвище. «Везунчик», как тебе? Смеёшься?

Кажется, именно в этот момент проводник, тащивший тело, принялся молиться.

Дождь колотил по веткам, заставляя их безостановочно качаться, и сняв визор сперва я ничего не увидел в непроглядной темноте. Но вскоре глаза привыкли, и местность вокруг слегка прояснилась, представ во всех оттенках серого. Кажется, это подключилось и магическое зрение, потому что я явно видел в чаще какие-то светящиеся контуры, хотя за пеленой дождя разглядеть их было совершенно нереально.