Бишоп шагает к Нейту.

— Последнее слово всегда остается за мной. Запомни это.

— Бишоп, пусть она пойдет. Перестань быть ослом, — шепчу я.

Он мимолетом смотрит на меня через плечо, похоже, что-то решая, а затем снова обращается к Нейту.

— Что? Ты думаешь, раз она сказала, я сделаю это? Ты забыл, кто я такой?

— Мы теряем время! — кричу я. Не знаю по какой причине, но, вероятно, это как-то связано с тем, насколько напряжен Бишоп.

Он отступает назад, его глаза все еще смотрят на Нейта.

— Интересно, щенок. Тебе не наплевать на его девушку, — насмехается Бишоп, хватая меня за руку и вытаскивая за дверь моей спальни. Я оглядываюсь через плечо на Тилли и Нейта. Когда ее глаза находят мои, я говорю ей «мне жаль», и она качает головой с небольшой улыбкой. Нейт берет ее под руку и целует в лоб, когда мы все выходим через парадную дверь.

Бишоп открывает пассажирскую дверь своего «Мазератти», прежде чем подойти к водительской стороне. Нейт и Тилли садятся на заднее сиденье, и как раз в тот момент, когда я собираюсь проскользнуть на сиденье, замечаю ряд машин, припаркованных позади нас. В водителе «Ламборгини» позади нас я узнала Эйса, а в остальных дорогих машинах, полагаю, сидят остальные Короли.

— Садись, Китти! — кричит Бишоп из-за руля.

Я проскальзываю внутрь и пристегиваю ремень безопасности.

— Что происходит? — спрашиваю, щелкая кнопкой, как раз в тот момент, когда Бишоп выезжает с моей подъездной дорожки. Я смотрю в боковое зеркало, чтобы увидеть, как остальные машины выезжают за нами. — Бишоп! — рявкаю я, глядя на него. — Что происходит и почему я здесь?

— Ты объяснишь, или я должен? — самодовольно бормочет Нейт с заднего сиденья.

Бишоп бросает на него смертельный взгляд в зеркало заднего вида.

— В ту ночь ты была со мной.

— В какую ночь? — добавляю я.

— Гонка.

— Я не совсем понимаю.

— Помнишь, как я сказал что-то неопределенное вроде «он тебя не узнает»?

— Да.

— Ну, он узнал тебя. — Он переключает передачу на вторую и выруливает на главное шоссе, прочь из города.

— И кто же он?

Бишоп смотрит в зеркало заднего вида на Нейта, прежде чем снова перевести взгляд на главную дорогу.

— Мой отец.

— ПОДОЖДИ. — Я поворачиваюсь на своем месте, чтобы посмотреть ему в лицо. — Это был твой отец? И почему это имеет значение?

Бишоп снова смотрит на Нейта, его челюсть напрягается.

— Он думает, что ты кое-кто другой.

— Ну, тогда все просто. — Я размахиваю рукой. — Мы просто скажем ему, что он ошибся.

— Да, с ним так дела не делаются.

— Ну, объясни, — пищу я. Бишоп поворачивает автомобиль, и я оглядываюсь назад, чтобы увидеть остальных парней, следующих за нами. — И твоя мама знаменита! Не может быть, чтобы все было так плохо.

— Видишь ли, в том-то и дело, — говорит Нейт у меня за спиной. — Эти люди, каждый из них находится во влиятельном положении.

— Ничего не имеет смысла, — шепчу я, наблюдая, как мелькают деревья, когда мы направляемся вглубь города.

Бишоп рычит, его пальцы напрягаются на руле.

— Они считают тебя кем-то другим, и это трудно объяснить, чтобы не выдать то, что я не могу сказать, но они просто... — Он делает паузу, подыскивая нужные слова. — Они думают, что ты кое-кто другой.

Мое тело сотрясается от ухабистой дороги, и я открываю глаза, зевая. На улице темно, дальний свет фар — единственное освещение, которое у нас есть, пока мы едем дальше по узкой грунтовой дороге, вдоль которой тянется природа. Густой лес. Я поворачиваюсь на своем сиденье и вижу, что Нейт и Тилли спят, Тилли прижалась к руке Нейта, а тот накинул капюшон и надвинул кепку на глаза. Я оглядываюсь на Бишопа.

— Как долго мы едем?

Он поудобнее устраивается в кресле.

— Пять часов.

Пять часов? Святое дерьмо.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, наблюдая, как лес становится все темнее и темнее, а дорога начинает все меньше походить на дорогу.

— В хижину. — Он разминает шею.

— Почему ты не можешь просто сказать ему, что он не прав?

— Потому что я не могу, Мэди. — Бишоп смотрит на меня краем глаза. — Если бы все было так просто, я бы уже это сделал.

— Ну, мне нужно что-то еще. Потому что сейчас для меня ничего не имеет смысла.

Он усмехается впервые с тех пор, как я увидела его вчера, его фирменная ухмылка растягивает губы.

— Разве ты уже не привыкла к этому?

Подъехав к широкому участку земли, Бишоп заруливает ближе к бревенчатой хижине, из которой открывается вид на остальную часть уединенного леса.

— Кому принадлежит это место? — спрашиваю я, глядя на немного более богатое место, чтобы классифицировать его как хижину в лесу — о чем, признаться, я и подумала. Ну, знаете, та, к которой тебя тащит серийный убийца. Но это совсем не так. Несмотря на то, что дом кажется высококлассным, я вижу, как заросли сады, виноградные лозы вьются по колоннам, которые стоят по обе стороны крыльца. Никто не заботится об этом месте.

— Мне. — Бишоп открывает свою дверь и выходит.

— Что? — ахаю я, соскальзывая с пассажирского сиденья. Я как раз собиралась расспросить его подробнее, когда несколько фар освещают темную туманную ночь, разбудив Нейта и Тилли на заднем сиденье. Я захлопываю дверцу и, обогнув машину, направляюсь к Бишопу. Его рука проскальзывает, обхватывая мою талию, и он сильнее притягивает меня к себе. Я поддаюсь, таю, или как вы хотите это назвать. Объятия приятны после нескольких часов в машине, это точно. Его твердая грудь прижимается к моей спине, когда я провожу рукой по мускулистому предплечью, в то время как остальные парни выходят из своих машин, неся различные сумки.

Бишоп кивает головой.

— Я открою, — кричит он, отступая назад и забирая с собой тепло своего тела. Бишоп берет меня за руку. — Пойдем. — Следуя за ним вверх по ступенькам и ожидая, когда парень откроет дверь, я мгновенно ощущаю мягкий мускус, смешанный со старой сосной и чем-то сладким, и... мужским? Бишоп включает свет, бросает ключи на стол рядом с вешалкой для одежды.

На мгновение зажмурив глаза, я осматриваю теперь уже светлую область.

— Ух, ты. Это все твое?

Бишоп кивает.

— Да.

— Но разве это разумно? — спрашиваю я, как только Хантер, Эйс, Абель, Брэнтли и Кэш проходят мимо.

— Да, Бишоп, разве это разумно? — рычит Брэнтли, зло глядя на меня, когда проходит мимо.

Я игнорирую его.

— Это последнее место, куда они подумают заглянуть, — успокаивает Бишоп. Он входит в гостиную, которая занимает большую часть первого этажа, с видом на лес через окна от пола до потолка, которые имеют форму треугольника, тянущегося от середины.

— Как это? — спрашиваю я, следуя за ним дальше.

— Потому что в первую очередь они будут искать тебя, а потом остальных парней. К тому времени, когда они, наконец, поймут это, мы разработаем наш следующий план действий.

Подхожу к тому месту, где он прислонился к кухонной стойке.

— И как долго это должно продолжаться?

Бишоп делает паузу, глядя прямо мне в глаза.

— Я не знаю. Пойдем. — Он отталкивается от раковины, берет мою руку в свою. — Мы поднимемся в комнату.

Я думаю о том, чтобы поспорить с ним, но решаю, что могу сделать это и в комнате, поэтому позволяю вести себя вверх по деревянной лестнице. Войдя, он кладет наши сумки на кровать и садится рядом с ними.

— Дело вот в чем, — начинает Бишоп, снимая рубашку. Мой рот наполняется слюной, а глаза медленно скользят по нему. Он ловит мой взгляд, делает паузу в и слегка кривит губы, прежде чем продолжить. — Мой отец — часть этой... фирмы. Эти люди, они все работают на моего отца. — Он бросает свою рубашку в угол, а затем садится на кровать. — Они следуют его указаниям. Во всем. Я думаю, ты можешь считать его своего рода генеральным директором. — Его глаза смотрят в мои. — Мэди, мой отец не очень хороший человек. Не то, чтобы кто-то из нас был таким, но он определенно нехороший человек.