— Игра с огнем! — в восторге воскликнул молодой геолог. — Тысяча и одна ночь!

Берсеньев внимательно смотрел, напряженно думал и наконец сказал:

— Полагаю, тут мы имеем дело все с тем же тепловым устройством… Мы ведь тоже излучаем какую-то невидимую энергию. Скорее всего, она и включает здесь свет. Она же и на экраны с живыми портретами действует… А впрочем, может быть, это и не так… Не знаю…

— Так или не так, но нам надо проделать то же, что проделала белокурая красавица… — сказал Майгин и усмехнулся. — Мы сейчас не больше как обезьяны, повторяющие все манипуляции изучающего их зоолога…

— Надо спуститься вниз, — резюмировал Берсеньев.

Петя снова заглянул в нишу.

— Если это электрический лифт, то где же кнопки?

Но Майгин уже принял решение:

— Надо поискать. Подземный замок мы нашли, привидения в нем уже видели, потайную дверь и подземный ход обнаружили. Все происходит, как в средневековых рыцарских романах. Будем же бесстрашными рыцарями до конца и спустимся в это мрачное подземелье.

— Я спущусь первым, — решительно объявил Петя.

— Пожалуйста! — согласился Майгин. — Но прежде надо найти таинственную кнопку…

Он сделал шаг вперед, ниша вновь осветилась ярким фосфоресцирующим огнем, и едва Майгин ступил на пол ниши, как стал медленно опускаться. Петя хотел прыгнуть вслед за Майгиным, но Берсеньев удержал его за руку… Наклонившись, они молча следили за молодым геологом.

Майгин спустился на глубину примерно трех саженей, затем «лифт» остановился. Оглянувшись, он увидел себя в большой комнате со множеством полок, уставленных какими-то ящиками. Майгин вышел из «лифта» и пошел вдоль полок. Выдвинув один из ящиков, он увидел в нем разноцветные лепешки, точно такие же, какие вынес отсюда железный Уру.

— Андрей Гаврилович! — окликнул его сверху Петя.

— Огей! — откликнулся Майгин.

— Ну, что там?

— Большая комната! Это, наверное, продовольственный склад. Лепешки какие-то в ящиках!

— А Нэнэ там нет?

— Никого нет! Но тут дальше еще есть комната! Я сейчас!.. — донеслось уже глухо откуда-то издали.

Майгин, видимо, удалялся.

Прошли две томительные минуты, потом еще две, потом пять минут… Снизу не доносилось ни звука.

— Андрей Гаврилович! — позвал Петя.

— Андрей! — загудел Берсеньев, склонившись над люком.

Никто не отзывался.

— Клавдий Владимирович! С ним что-то случилось! Надо достать веревку, я спущусь вниз… Мы должны ему помочь, — волнуясь, сказал Петя.

— Не думаю, чтобы здесь была какая-то ловушка, — возразил Берсеньев. — Может быть, там длинные переходы. Андрей, наверное, ищет мальчика.

— А вдруг он заблудился?

— Тогда спустимся мы. А пока подождем.

Прошло еще минут пятнадцать, в течение которых Петя пятнадцать раз порывался спрыгнуть вниз. Берсеньев удерживал его. Наконец послышались далекие голоса. Именно голоса, а не один голос. Кто-то разговаривал внизу, приближаясь к люку. Тут даже спокойный Берсеньев не выдержал и, нагнувшись над люком, закричал:

— Андрей! Это вы, Андрей?

— Ого-го! — донеслось снизу. — Это-о мы-ы!

— Нэнэ! — крикнул Петя и так стремительно сунулся в нишу, что не свалился вниз только благодаря Берсеньеву, вовремя схватившему его за куртку.

— Ого-го! — донесся снизу уже ясно и отчетливо голос Майгина.

— Ого-го! — повторил за ним звонкий мальчишеский голос.

И в ту же минуту Берсеньев с Петей увидели внизу Майгина, а рядом с ним маленького ламута. Нэнэ вертел головой, заглядывая наверх, и скалил зубы.

— Жив, чертенок! Вот он! — крикнул Майгин. — Но как тут эта штука наверх поднимается? Понятия не имею.

Он ступил на площадку «лифта» и вдруг заметил, что она сама очень медленно поползла вверх.

— Нэнэ! Сюда! — крикнул Майгин.

Схватив за руку мальчика, он едва успел втащить его к себе.

Когда они поднялись наверх и Петя от избытка чувств заключил Нэнэ в объятия, Майгин сказал:

— Да, далеко он запрятался. Если бы не призраки хозяев этого дома, черта с два мы нашли бы его.

— Но у него чудесный вид! — сказал Петя. — А я думал, что он уже давно с голоду умер.

— А зачем ему было умирать, если он попал как мышонок в головку сыра! Там харчей лет на двадцать хватит, — смеясь, сказал Майгин, похлопывая Нэнэ по щеке, когда-то бледной и дряблой, а сейчас пухлой и румяной. — Ишь, какую рожу нажил на чужих хлебах, поросенок!

Майгин вывернул карманы у Нэнэ, и оттуда посыпались разноцветные кубики и шарики, похожие на конфеты.

— Мой сахар! — крикнул Нэнэ и, отстранив руку Майгина, принялся собирать с полу свое лакомство.

— Карош сахар… Кушай, — сказал он, протягивая Пете «конфету».

Петя нерешительно взял ее и стал разглядывать.

— Это что, конфеты? — удивленно спросил он.

— Не знаю, — сказал Майгин. — Если это даже и конфеты, то Нэнэ они, во всяком случае, спасли от голодной…

Он не докончил фразы. Берсеньев крепко сжал его руку. Майгин оглянулся. На пороге комнаты стоял высокий человек весьма дикой наружности, с тяжелым охотничьим ружьем за спиной.

Высокий человек с ружьем молча разглядывал геологов и маленького ламута. Взгляд его блестящих черных глаз был холоден, жесток.

— Кто вы такие? — резким, хрипловатым голосом спросил он.

В первое мгновение всем, даже Нэнэ, показалось, что перед ними хозяин дома, в который они непрошенно вторглись, — так властно и нетерпеливо прозвучал вопрос.

Майгин переглянулся с Берсеньевым и сказал:

— Мы петербургские геологи. Случайно обнаружили в земле этот… город и вот… изучаем его.

Наступила небольшая пауза, в течение которой геологи уже спокойнее и внимательнее оглядели незнакомца. На нем был кожаный, порядком изодранный костюм, высокие охотничьи сапоги и широкополая грязная шляпа. Тяжелый пояс-патронташ чуть отвисал на животе, за плечами висел рюкзак. Человек этот давно не брился и зарос до глаз клочковатой рыжей бородой. У него было худое, изможденное лицо и горящие нездоровым, нервным блеском глубоко запавшие глаза.

Неожиданно он улыбнулся.

— Так это вы? — сказал он. — Я слышал, что здесь у Коронной сопки работает геологическая партия. Я ведь вас искал…

Он подошел и пожал руку Берсеньеву, Майгину и Пете и ласково потрепал по щеке Нэнэ.

— …Но я не ожидал, что найду вас… — он оглянулся, — в такой необычайной обстановке.

— А с кем мы имеем честь? — спросил Берсеньев.

Незнакомец неловко поклонился и отрекомендовался:

— Константинов. Охотник. Направлялся на собственном боте к Командорам. На траверзе мыса Олютинского шторм разбил о камни мой бот в щепки. На шлюпке я добрался до берега, а затем с ламутами и до вас… Думаю до ближайшего порта шествовать посуху, — помолчав, добавил он.

Берсеньев и Майгин переглянулись: этот неожиданный гость не входил в их планы и сулил в ближайшем будущем нашествие на чудесный город начальства, праздных любопытствующих обывателей, а может быть, даже и жуликов. А они уже полюбили этот город и шаг за шагом открывали все новые страницы в его тайне.

— Но я все-таки не понимаю, — шумно заговорил охотник и зашагал по комнате, с удивлением разглядывая мебель и светящиеся стены. — Вы говорите, что обнаружили этот город в земле. Каким образом? Откуда он тут взялся?..

— Мы дорого дали бы, если бы могли ответить на последний ваш вопрос, — сказал Майгин. — Но… может быть, мы выйдем на свежий воздух, Клавдий Владимирович?..

— Да, поднимемся на поверхность, — согласился Берсеньев. — Раз уж вы побывали здесь, мы принуждены, господин Константинов, многое рассказать вам и кое о чем с вами договориться.

— Отлично! — сказал охотник и, в последний раз окинув взглядом комнату, зашагал впереди всех к выходу.

…В тот же день, сидя у костра подле палатки, они рассказали своему гостю все и показали (к величайшему ужасу Нэнэ) «метаморфозы» шарообразных аппаратов.