Ведь как ни крути, а М-125 «Закат» изначально шла с полным комплектом «ключевки», да еще с живым шифровальщиком в придачу. Это даже не халатность, это черт знает что! Сразу несколько нарушений, просто немыслимо!

Сам Селиванов изначально не проверял, что именно ему загрузили. А уже потом дергаться было не вариант. И вот, самый плохой исход событий произошел.

— Сволочи! — подумал он, глядя на серебристый ящик в котором лежала упакованная М-125. — Как так можно было? Отправлять все сразу одним комплектом. Это настоящий подарок для ЦРУ! Все через задницу!

— Шурави, у вас две минут! — снова послышалось снаружи.

Если духи захватят комплект, они продадут ее американцам — к гадалке не ходи. А Клюшкин это ценный пленник, которого просто заставят говорить. Это бескомпромиссный случай утери сведений составляющих государственную тайну. Подобного нельзя допустить. Ни в коем случае!

Селиванов спешно думал, что предпринять. Решение на этот счет существовало давно. Для этого было все необходимое.

Он решительно распахнул боковой транспортировочный ящик, выудил оттуда канистру с горючей смесью, противотанковую мину ТМ-62, кусок тротила и огнепроводный шнур. Если все сделать правильно, то рванет так, что от специальной аппаратной ничего не останется. Обломки разлетятся во все стороны, тут потом ничего не соберешь. Они погибнут героической смертью, но прихватят с собой десяток душманов.

— Все, шурави! Время кончился!

Едва майор, начал действовать, как снаружи раздалась длинная очередь. Потом вторая. Пули застучали по корпусу, часть их пробила металл, начала дырявить аппаратуру связи, шкафы, полки, внутренние устройства. Одна из них попала майору в грудь, почти у самого горла, пробив навылет.

Селиванов захрипел, упал на колени, затем рухнул прямо на пол. А зажавшийся в углу молодой Клюшкин в ужасе смотрел на дымящийся огнепроводный шнур…

Когда майор Кикоть пришел в себя, то понял, что находится в темном помещении.

На голове у него плотный мешок, от которого мерзко несло чем-то непонятным. Все тело затекло. Руки связаны, причем не только между собой, но еще и как-то зафиксированы в районе паха.

Было холодно, от пола веяло сыростью. Скорее всего, это какой-то подвал.

Обуви на нем уже не было, а вот спортивный костюм оставили. Кобуры с пистолетом естественно тоже не было. В карманах было пусто — даже ключи от квартиры и те забрали.

Неподалеку, в нескольких метрах звучали незнакомые голоса, однако чекист ничего не разобрал. Несмотря на случившееся, Виктор Викторович прекрасно помнил, как они сидели на лавочке с таинственным Александром, на деле оказавшимся 'кротом иностранной разведки. Он так же помнил, чем закончилась его попытка задержать этого агента.

Его, майора КГБ СССР пытались завербовать! Да ни хрена подобного, он на это никогда не пойдет, ни за какие деньги, потому что патриот до мозга костей! Потому что настоящий советский человек, любящий страну такой, какая она есть со всеми недостатками и достижениями. Потому что его так воспитали, научили, запрограммировали.

Конечно же, он слышал про то, что некоторые сотрудники комитета были не столь категоричны и работали на врага. Таких вычисляли и безжалостно «закрывали». Чтобы другим неповадно было. Впрочем, это исключительно единичные случаи, хотя были и те, кто считал, что контора это огромное ведро с дырками.

После оглушения, голова у майора гудела, чуть подташнивало. Но в целом, нормально. Сотрясения мозга вроде бы нет, а если и есть, то в легкой степени. Правда, все еще присутствовали следы алкогольного опьянения. Хотелось пить.

Майор лежал на боку, старался не шевелиться. Конечности уже затекли, было неудобно. А еще чрезвычайно важно понять, о чем говорят те люди и почему он находится здесь. Ведь получив отказ, его легко могли шлепнуть. Но этого не сделали, значит, на него еще есть какие-то планы.

Судя по всему, говорили они на английском языке. Кикоть знал язык достаточно неплохо — все-таки не хухры мухры, а работа в КГБ.

И уже после первых же слов понял, что ничего хорошего ему не светит. Он совершил ошибку, попытавшись взять крота в одиночку, в невыгодных условиях, да еще и в темное время суток. Обстановка в том сквере не была разведана, слишком он поспешил. Был самонадеян. Нужно было действовать иначе. Характер у майора последнее время был вспыльчивый, да еще и раздражительность… В общем, что получилось, то получилось.

Но больше майор совершать легкомысленных ошибок не собирался.

— Ну и что с ним теперь делать? — раздалось откуда-то из-за угла. Судя по всему, в подвале была открыта дверь, а оба человека находились сразу за стеной.

— Не знаю. Алекс сказал, притащить сюда, мы притащили. Честно говоря, не пойму, на кой-черт ему этот майор сдался. Не захотел сотрудничать, значит, нужно было ликвидировать. Первый раз, что ли? Списали бы на несчастный случай на квартире. Адрес его знаем.

— Согласен. Алекс говорил, когда вернется?

— Ага. Минут через сорок должен подойти. Пойдем поедим, а то когда потом успеем?

— Ладно! Пойди, на всякий случай проверь этого русского. А то еще сбежит, а нам потом отвечай за него!

Виктор Викторович приложил максимальные усилия для того, чтобы выглядеть бесчувственным. Лежал не шелохнувшись.

Послышались приближающиеся шаги. Что-то скрипнуло.

Тот, кто подошел к нему, остановился. Видимо проверял, пришел пленник в себя или нет. Для убедительности, еще и ощутимо пнул майора ногой в бок. Кикоть никак не отреагировал, хотя это было достаточно больно.

— Собака! — пробурчал неизвестный. Что-то хмыкнул. Само собой, на английском. Вероятно, русский язык они тоже должны были знать, хотя между собой на нем и не говорили.

Так прошло несколько секунд.

Шуршание одежды и шум удаляющихся шагов постепенно затихли. Хлопнула дверь, щелкнул замок.

Кикоть остался один. Неподалеку, скорее всего сверху, что-то тихо гудело, но разобрать что именно, чекист не смог. Нужно было попробовать освободиться — есть сорок минут до прихода какого-то Алекса, который, судя по всему, у них старший. Возможно, Алекс — сокращенно от Александра, которым он изначально и представился.

Руки были связаны спереди, а не за спиной. Это хорошо, так проще.

Дотянуться до мешка он не смог — руки затекли, пальцы похолодели. К тому же, что-то мешало их поднять вверх, к голове.

Нужно как-то попытаться стянуть этот чертов мешок — судя по всему, в помещении какой-то источник света все-таки имеется, потому что сквозь плотную ткань угадывались тусклые желтоватые всполохи света. Дергаясь и извиваясь как червяк, майор дополз до стены, уткнулся в нее головой. Попробовал стянуть мешок, зацепившись тканью за что-нибудь острое, но стена оказалась гладкой. Перевалился на спину, принялся разрабатывать руки, хотя и получалось плохо. Их ему стянули хорошо.

Когда стало чуть получше, он снова попытался освободиться.

Судя по ощущениям, руки не только связали между собой, но и притянули к поясу отдельной веревкой. Однако, не очень хорошо. Если повозиться и применить силу, то можно было попробовать вытащить их.

Потихоньку двигая ими туда-сюда, ему удалось высвободиться. Нащупав пальцами мешок на голове, он вскоре определил и веревку, которой он был затянут. Через минуту тот полетел прочь, а Кикоть смог, наконец, вдохнуть полной грудью. За эти несколько напряженных минут, он даже вспотел.

Это действительно был подвал.

С кривыми стенами, в виде неправильного прямоугольника. Плохо освещенный, с единственной дверью и болтающейся под потолком одинокой лампочкой «сороковкой». И при этом он был абсолютно пустой — здесь не оказалось ничего, ни мебели, ни стеллажей. Пустота. Просто голый подвал со стенами из обычного красного кирпича и бетонированным полом.

Приняв сидячее положение, Виктор Викторович осмотрел свои руки — связаны они были бельевой веревкой, но сделано это было на удивление крепко и хорошо. Высвободиться, судя по всему, не получиться, разве только перерезать. Но чем?