— А самым простым — три раза ко мне уже наведывались, с вопросами о тебе. Двоих я турнул, а третий упёртый попался, уходить не захотел. Ну, я его и…, - он кивнул головой в сторону останков дронова корпуса.

— Надеюсь, он успел достаточно помучиться? — с любопытством спросил Алекс.

— За кого ты меня принимаешь? Я мягкий, добрый человек. Разве мог я лишить его, такого удовольствия? Это ты — чёрствый, бессердечный, молодой нахал. Три дня уже, с тех пор, как, увидев твою рожу на островной доске объявлений, я мучаюсь в жутком неведении — что ты такого натворил, что так разворошил гнездо этих головоногих мозгляков.

— Там, внизу, два друида торчат. Это не те, кого ты турнул?

— Нет, те двое трапперами были. Один «x-траппер», а второй…

— … «кентавр», — подсказал Алекс.

— … да, но ты не уходи от ответа. Что ты натворил, и чего от меня хочешь, раз ко мне припёрся?

Алекс ухмыльнулся и, мучаясь от неловкости ситуации и глупости условной фразы, раздельно и внятно произнёс:

— «У вас продаётся славянский шлейф?»

Корчмарь скосил на него громадные свои окуляры, и очень внятно и раздельно ответил:

— Ну и дурак. Наивный дурак.

— Как разведчик разведчику говорю — вы болван, Штюбинг! — назидательным тоном сказал Корчмарь.

— Какой ещё — «тюбинг»? — хмурым, недовольным голосом спросил Алекс. Мало того, что он чувствовал себя неловко из-за необходимости соблюдать конспирацию, так над ним, похоже, ещё и насмехаются. — Ты не сказал мне ответ…

— Эх, молодёжь… Классики не знаете, оттого и ведёте себя глупо. А знал бы, то давно понял бы, что только полному идиоту придёт в голову, с полным серьёзом относиться ко всем этим «никелированным дугам, с пумпочками». Да-а… Никак не думал я, что на такую дешевку разведут одного из моих хороших… хм, друзей.

Алекс стоял, злился, и совершенно не понимал, как себя вести, и что делать дальше. Почему-то, ни к селу, подумалось, что во всех этих бесконечно бестолковых сериалах, бесконечно бестолковые герои, то и дело, к месту и не к месту, с тупым упорством повторяют: — «Ты чего-нибудь понимаешь, нет? И я ни чего не понимаю!». А всё это потому, что авторы, видать, замучиваются писать эти бесконечные диалоги на бесконечно одну и ту же тему, и их бедные герои, совершенно перестают что-нибудь понимать, и совершенно не знают, что им делать дальше.

Ну, так, и что же мне делать дальше? Считать эту, издевательскую тираду Корчмаря ответом, или нет?

— Ну, что замолчал, конспиратор? О жизни своей, пропащей, думаешь? — Корчмарь вышел из-под навеса с верстаком и направился в сторону входа в «Карчму». — Ну, идём внутрь, раз уж пришел, гостенёк дорогой. Будет тебе сейчас и банька, и кофе, и «какава с чаем»…

И он потопал, не оборачиваясь. Громадный, чёрный паук, с почти человеческим торсом и почти человеческими руками. Как же мы выглядим уродливо, если вдуматься. Все эти кентавры, богомолы, рыси и пауки. Все эти «головоглазы» и рейнджеры, старатели и сталкеры, граберы и друиды… Делать нам, что ли нечего, что толчемся мы здесь, на Острове, на этой громадной, древней, военной игрушке человека. Хорошо хоть, не убиваем ни кого всерьёз, как деды наши. И прадеды наши. И деды прадедов…

… И в глазах у него потемнело, и он вяло потряс головой, и стукнул себя по обручу, и чей-то голос неслышно сказал — «свет», и он ещё раз стукнул, и всё пришло в норму. Как обычно светило утреннее Солнце, плыли по небу тонкие серые тучки, бухнул в отдалении взрыв мины — всё как обычно на Острове. А дома, сквозь островную реальность, прорвался звук, сработавшей во дворе, сигнализации на автомобиле. Реально и то и это. И вот на нём эти две реальности сходятся и переплетаются так, что сразу и не разберёшь, кто ты на самом деле — человек или дрон. Так, кто у нас глючит — дрон или я, или, может, компьютер?

А Корчмарь, меж тем, скрылся в широком, тёмном проёме так и не оглянувшись. И Алекс, понурив голову и шаркая четырьмя своими лапами, поплёлся следом.

Изнутри «Карчма» казалась значительно больше, чем снаружи. Сразу за входом находилось большое овальное помещение, которое Корчмарь, непонятно почему, называл Залом Совещаний. Здесь спокойно могло разом разместиться два десятка крупных дронов. Кроме круглого самодельного, стоящего по середине, стола, в Зале ничего не было. Два иллюминатора, расположенные симметрично от входа, глядели во двор. А в потолке, сквозь, забранный в грубую, самодельную решетку, кусок бронестекла от вертолёта, виднелось небо. Противоположно от входа две двери, закрывающиеся металлическими створками, уводили в разные стороны — правая, по лестнице на второй этаж, там находился наблюдательный пункт, с которого открывается красивый вид на море и Среднеземную Факторию. Левая — вниз, туда, где располагалась мастерская Корчмаря, со стендом диагностики и рабочим местом. В дальнем углу мастерской находились так же две двери — одна, бронированная с автоматическим замком, вела в обширный склад, а вторая — в аккумуляторную, с небольшим дизельным генератором. Все стены мастерской были увешены инструментами и различными запасными частями. Здесь не было окон, а всё освещение состояло из четырёх старых автомобильных фар, подвешенных к потолку. В углу висел переносной ретранслятор — стены мастерской, почти сплошь состоящие из бронеплит, экранировали радио-поле островной сети.

Алекс бывал здесь много раз — парковал дрона, чинился, торговал с Корчмарём разным хабаром, а в последнее время заходил и просто так — поболтать с хозяином. Отношения их постепенно установились почти дружеские, хотя дружить оба не умели и особо к этому не стремились. В какое русло повернут эти отношения сейчас, Алекс даже не пытался предположить. Громадный чёрный паук ждал его у стенда диагностики:

— А подойди-ка сюда, дружок, я тебе сделаю профилактику. Что-то вид твой мне не нравится. Небось, перегружал опорно-двигательную систему? И аккумулятор истощил. И шаг у тебя неровный, похоже, дрон глючит. Подходи, подходи, не бойся. Вот так. А сейчас, будь любезен, выруби антивирус, чтобы он мне не мешал тестировать. Затем, минут через пять, прервёшь связь, выключишь компьютер и погуляешь минут тридцать, пока я всё отстрою. Затем включишь компьютер с выключенным антивирусом, чтобы не сбить мне тест-программу, войдёшь в сеть, и мы доведём профилактику до конца. Ты всё понял, сокол мой ясный? «Ну и рожа у него, кошмар, да и только!»

— Понял, не совсем ещё дурак. Вырубить антивирус и погулять.

— Ну, на счёт дурака, спорный вопрос, но пока не будем его дискутировать. Давай, вырубай своего цербера.

Алекс, поковырялся в настройках доктора, вырубил спайдер гвард, и минут пять следил за работой Корчмаря, как тот подключает его дрона к стенду и запускает диагностические программы. Странно, раньше он не требовал отключения антивируса, может, новые какие-то проверки появились? Корчмарь, меж тем замахал ему рукой — отключайся. И он, прервав связь, отключил компьютер.

В комнате было тихо. Непривычно тихо. Был даже слышен уличный шум, прерываемый сигналами машин. Он посидел, неуверенно оглядывая комнату. На улице были низкие мокрые тучи, и в комнате царил лёгкий дневной полумрак. Тахта, телевизор, книжный шкаф… На глаза попался учебник английского. А-а-а… потом…

Сегодня он слегка переспал — с вечера уснул рано, а встал, наоборот, поздно — около девяти. Всё-таки он вчера сильно устал, в моральном плане. Сначала спохватился — на работу опоздал! Затем, вспомнив, что находится в принудительном отпуске и может играть на компьютере целый день, повалялся на диване, где вчера и уснул, ещё с полчаса. Затем, не спеша, встал, привёл себя и диван в порядок. Умылся, позавтракал, чем бог послал, а именно, ломтиками колбасы и сыра с хлебом, отложив окорочки на обед. И войдя в дрона, отправился к Корчмарю. Откуда его, собственно, сейчас и турнули. Запудрив предварительно мозги, какими-то «тюбингами»… А пойду-ка я в парк. Подышу и развеюсь, может пудру сдует…