Итак, федералисты овладели, наконец, Джэксонвиллом, а стало быть, и всем течением Сент-Джонса.

Войска, высаженные капитаном Стивенсом, тотчас же заняли все важнейшие пункты города. Самозваные правители бежали; захватить удалось одного только Тексара.

Офицеров-федералистов, представлявших вашингтонское правительство, население встретило без всякой враждебности. Объяснялось это отчасти утомлением, которое оно испытывало от грабежей и насилий, учиненных в городе за последние дни, отчасти же безразличием к вопросу об освобождении невольников, который Север и Юг пытались разрешить силою оружия.

Тем временем коммодор Дюпон, заняв Сент-Огастин, принимал самые решительные меры, чтобы пресечь военную контрабанду на побережье Флориды. Доступ в узкие морские проливы Москито-Инлет был прегражден. А это разом положило конец торговле оружием и боевыми припасами с принадлежавшими Англии Багамскими островами. Можно сказать, что с этого момента штат Флорида был возвращен под власть федерального правительства.

В тот же день Джемс и Джилберт Бербанк, Стэннард и Алиса переправились через Сент-Джонс и вернулись в Кэмдлес-Бей.

Пэрри со своими помощниками встретил их на пристани. Тут же находились и возвратившиеся на плантацию негры. Легко представить себе, какой радостной была эта встреча.

Через несколько минут Джемс Бербанк с сыном, Алиса и Стэннард уже стояли у постели миссис Бербанк.

Больная увидала сына и тут только узнала обо всем случившемся. Джилберт нежно обнял мать. Марс целовал ее руки. Теперь они уже не оставят ее. Алиса будет ухаживать за нею, и она скоро совсем поправится. Козни Тексара и его сообщников отныне им не страшны. Испанец в руках северян, а северяне — хозяева Джэксонвилла.

Но если жена Джемса Бербанка, если мать Джилберта могла быть спокойна за мужа и сына, мысли ее снова вернулись к похищенной дочери. Ди была ей так же необходима, как Марсу была необходима Зерма.

— Мы их отыщем! — вскричал Джемс Бербанк. — Марс и Джилберт помогут нам.

— Да, отец… Нельзя терять ни минуты, — ответил молодой лейтенант.

— Тексар теперь в наших руках, надо заставить его говорить, — продолжал мистер Бербанк.

— А если он откажется? — спросил Стэннард. — Если будет утверждать, что он к похищению Зермы и Ди не причастен?

— Как же он сможет это утверждать? — вскричал Джилберт. — Ведь Зерма узнала его в бухте Марино! Алиса и матушка слышали, как она крикнула его имя, когда ее увозили в лодке. Можно ли сомневаться в том, что он виновник похищения, что он сам руководил им?

— Это был он, я знаю, что он! — произнесла миссис Бербанк и так стремительно поднялась, словно готова была вскочить с постели.

— Я же узнала его, — воскликнула Алиса. — Он стоял на корме, в то время как лодка направлялась к середине реки.

— В том, что это был Тексар, нет никаких сомнений, — сказал Стэннард. — Но если он откажется сказать, куда он упрятал Зерму и Ди, где мы будем их искать? Ведь мы уж и так понапрасну обшарили берега реки на протяжении нескольких миль!

На этот ребром поставленный вопрос ответить было невозможно. Все зависело от того, что скажет Тексар. Но в его ли интересах говорить? Может быть, ему выгодней будет отмалчиваться?

— Разве неизвестно, где обычно живет этот негодяй? — спросил Джилберт.

— Неизвестно, да и никогда не было известно, — ответил Джемс Бербанк. — На юге графства так много громадных лесов и непроходимых болот, где он может скрываться. Разве мыслимо обыскать все эти места? Даже войска северян не решатся преследовать бежавшую туда милицию. Все равно это было бы напрасно!

— Верните мне мою девочку! — крикнула миссис Бербанк, которую муж пытался успокоить.

— Жена моя!.. Я должен отыскать жену! — твердил Марс. — Я заставлю этого негодяя сказать, куда он ее спрятал!..

— Он скажет, когда увидит, что от этого зависит его жизнь, — сказал Бербанк. — Если бы он сбежал, положение наше было бы отчаянным. Но раз он в руках федералистов, — мы сумеем вырвать у него признание. Не унывай, моя дорогая! Мы снова все вместе. И мы отыщем Ди!

Миссис Бербанк, обессилев от волнения, упала на подушки. Алиса, не желая оставлять ее одну, села подле кровати, а Стэннард, оба Бербанка и Марс вышли в холл, чтобы посоветоваться с Эдвардом Кэрролом.

Вот к какому решению они пришли. Прежде чем начать действовать, нужно дать федералистам время водворить законный порядок в городе, а пока уведомить коммодора Дюпона не только о том, что происходило в Джэксонвилле, но и о бесчинствах конфедератов в Кэмдлес-Бее. Возможно, что Тексар подлежит в первую очередь военному суду. Тогда процесс против испанца может быть начат лишь по распоряжению главнокомандующего войсками северян во Флориде.

Однако Марс и Джилберт и часу не желали сидеть сложа руки, они хотели немедленно приступить к розыскам. И покуда Джемс Бербанк, Стэннард и Кэррол займутся хлопотами, они решили подняться по Сент-Джонсу в надежде напасть на след похищенных.

Действительно, были основания опасаться, что обуреваемый злобой Тексар скорее согласится пойти на казнь, чем сказать, куда он упрятал своих пленниц. Надо было попытаться обойтись без него. И прежде всего выяснить, где он обычно проживал. Но это было не так-то просто. О Черной бухте никто не знал. Ее считали совершенно недоступной. Марс и Джилберт неоднократно проплывали мимо зарослей, скрывавших узкую протоку, по которому их легкий челн мог бы проникнуть в бухту, но протоки этой не замечали.

День 13 марта не принес ничего нового. В Кэмдлес-Бее понемногу все приводилось в порядок. Негры возвращались из соседних лесов, где им пришлось скрываться после разгрома плантации. Хотя Джемс Бербанк и предоставил им свободу, но они считали себя обязанными ему и пожелали остаться у него на службе уже не как рабы, а по доброй воле. Им не терпелось как можно скорей вернуться на плантацию, заново построить хижины, разрушенные шайкой Тексара, восстановить фабрики и мастерские и вновь приступить к своему обычному труду, который в течение многих лет являлся источником благополучия и счастливой жизни их семей.

На плантации принялись прежде всего за восстановление разрушенного хозяйства. Эдвард Кэррол, рана которого к тому времени почти совсем зажила, вернулся к своим привычным обязанностям. Пэрри и его помощники работали не покладая рук. Даже Пиг усиленно суетился, хотя проку от этого было мало; спесь с него, бедняги, уже немного соскочила. Он хоть и не переставал твердить о том, что сам себе теперь хозяин, но как воспользоваться своею свободой, толком еще не знал.

Словом, с возвращением негров работа закипела, восстанавливались разрушенные постройки, и плантация быстро принимала свой прежний вид. Каков бы ни был исход междоусобной войны, землевладельцы Флориды могли отныне чувствовать себя в безопасности.

В Джэксонвилле был восстановлен законный порядок. Федералисты не вмешивались в дела городских властей. Они ограничились тем, что ввели в город свои войска, вернули прежнюю администрацию, временно свергнутую мятежниками, и на всех общественных зданиях водрузили звездный флаг Соединенных Штатов. Жители города, в большинстве своем равнодушные к вопросу, расколовшему страну на два враждебных лагеря, довольно охотно подчинились победителям. Упорного сопротивления унионистским идеям с их стороны опасаться не приходилось. Чувствовалось, что даже в том случае, если федеральное правительство отзовет свои войска, жители Флориды не будут отстаивать с присущей сепаратистам горячностью доктрину о states-rights [4], столь милую обитателям Южных штатов, Джорджии или обеих Каролин.

Военные события в Америке развертывались в то время следующим образом. Для поддержки армии генерала Борегара конфедераты послали шесть канонерок под командованием коммодора Холлинса, который незадолго до того занял позицию на Миссисипи между Нью-Мадридом и островом N10. Завязалась упорная борьба. Адмирал Фут всячески стремился укрепиться в верховьях реки. В тот самый день, когда Стивенс овладел Джэксонвиллом, федеральная артиллерия готовилась к бою с канонерками Холлинса. Со взятием острова N10 и Нью-Мадрида перевес оказался на стороне северян. Миссисипи на протяжении двухсот километров, считая, впрочем, все ее излучины, перешла в их руки.