— Надо убить Зерму! Прикончить сейчас же!

Мулатка хотела было ударить испанца ножом, но Скуамбо схватил ее за руку, обезоружил и с такою яростью рванул из дупла, что Ди выскользнула у нее из рук и покатилась по земле среди огромных грибов, тех самых грибов-дождевиков, которые в огромном количестве растут в кипарисовых лесах.

Один гриб лопнул от толчка. Раздался треск, подобный ружейному выстрелу, и светящаяся пыль разлетелась в воздухе. Вслед за первым грибом начали лопаться и другие. Лес наполнился таким грохотом, словно в нем шла оживленная перестрелка.

Ослепленный мириадами спор, Тексар выпустил из рук Зерму, над которой он уже занес свой широкий нож. В облаках пыли Скуамбо тоже ничего не видел. Мулатка и девочка лежали, к счастью, на земле, и светящиеся споры носились над ними в воздухе, не причиняя им никакого вреда.

Однако Зерме все равно не уйти было от Тексара. Еще несколько взрывов — и воздух стал очищаться от спор.

Но вдруг снова послышались выстрелы, на сей раз уже действительно ружейные.

Федералисты атаковали шайку южан. Отряд морской пехоты капитана Гауика окружил их и заставил сложить оружие. Но Тексар, схватив Зерму, успел нанести ей ножом страшный удар в грудь.

— Ребенок!.. — крикнул он Скуамбо. — Скорей унеси ребенка!

Схватив девочку, индеец бросился бежать к озеру, но вслед ему раздался выстрел… Он упал мертвым. Пуля Джилберта угодила ему прямо в сердце.

Тем временем уже подоспели Джемс Бербанк, Джилберт, Эдвард Кэррол, Пэрри, Марс и негры. Моряки из отряда капитана Гауика оцепили южан, среди которых находился и Тексар, неподвижно стоявший над трупом Скуамбо.

Кое-кому из южан удалось все же спастись бегством и добраться до острова Карнерал. Но какое это имело теперь значение? Ведь отец уже нашел свою дочь. Он так крепко прижимал ее к груди, словно боялся, что ее снова похитят. Джилберт и Марс, склонявшись над Зермой, пытались привести ее в чувство. Несчастная, женщина еще дышала, но говорить не могла. Марс поддерживал ей голову, звал ее, целовал…

Наконец Зерма открыла глаза. Она увидела девочку на руках Джемса Бербанка, узнала Марса, который осыпал жену поцелуями, и улыбнулась ему. Потом веки ее снова сомкнулись…

Поднявшись на ноги. Марс увидал Тексара и бросился к нему.

— Смерть Тексару!.. Убить его!.. — кричал он.

— Постой Марс, — вмешался капитан Гауик. — Позволь нам самим расправиться с этим негодяем. — И, обращаясь к испанцу, он спросил: — Вы Тексар из Черной бухты?

— Я не желаю отвечать, — сказал Тексар.

— Джемс Бербанк, лейтенант Джилберт Бербанк, Эдвард Кэррол, Марс вас знают и могут опознать вашу личность.

— Ну, и пускай их!

— Вы будете расстреляны!

— Что ж, хоть сейчас!

Но, ко всеобщему удивлению, малютка Ди вдруг обратилась к отцу.

— Папа, — сказала она, — их два брата, два злых человека… И они очень друг на друга похожи…

— Два человека?..

— Да, Зерма велела непременно тебе об этом сказать.

Трудно было понять странный смысл этого детского лепета. Но вскоре все разъяснилось самым неожиданным образом.

Тексара поставили у подножья дерева. Он закурил, вызывающе глядя в лицо Бербанку. Перед ним уже выстроился взвод солдат, ждавший лишь сигнала, чтобы расстрелять преступника, как вдруг из чащи выскочил какой-то человек и, подбежав к дереву, встал рядом с испанцем.

Это был второй Тексар, которому южане, убежавшие на остров Карнерал, сообщили об аресте брата.

Теперь, когда они стояли рядом, их поразительное сходство сразу же объяснило странные слова ребенка. Стали понятными и те загадочные алиби, благодаря которым столько преступлений оставались безнаказанными.

Все, что казалось непостижимым в прошлом Тексаров, сейчас стало абсолютно ясным.

Однако появление второго брата должно было вызвать некоторое замешательство и неминуемо задержать казнь.

В самом деле, как выполнить приказ коммодора? Ведь Дюпон приказал расстрелять того Тексара, который виновен в расправе, учиненной над офицерами и матросами федералистов. Что же касается виновника ограбления Кэмдлес-Бея и похищения Зермы и Ди, то его следовало живым доставить в Сент-Огастин, где он снова предстанет перед судом, который на сей раз уже несомненно вынесет ему обвинительный приговор.

Но разве нельзя было считать обоих братьев одинаково ответственными за множество преступлений, столь безнаказанно совершенных ими до сих пор? Можно было, конечно! И все же капитан Гауик из уважения к законности счел своим долгом задать Тексарам следующий вопрос:

— Который из вас признает себя виновником кровавой расправы у Киссимми?

Ответа не последовало.

Очевидно, Тексары твердо решили не отвечать на вопросы. Только Зерма могла бы указать, какое участие в преступлениях принимал каждый из братьев. И действительно, ведь тот из них, который 22 марта находился в Черной бухте, не мог быть виновником резни у озера Киссимми. Одна только Зерма и могла сказать, кто же из двух братьев похитил ее и Ди, Но жива ли еще мулатка?

Да, она была жива. Поддерживаемая мужем, Зерма приблизилась и еле слышным голосом произнесла:

— У того, кто нас похитил, должна быть татуировка на левой руке.

Слова мулатки вызвали презрительную усмешку обоих братьев. Засучив рукава, оба они показали одинаковое клеймо.

Отличить одного брата от другого было совершенно невозможно.

Тогда капитан Гауик объявил:

— Виновник резни у озера Киссимми должен быть расстрелян. Кто из вас двоих признает себя в ней виновным?

— Я! — в один голос ответили близнецы.

При этом ответе взвод поднял ружья и прицелился в осужденных. Они обнялись в последний раз.

Грянул залп. Держа друг друга за руки, оба брата упали мертвыми.

Так кончили свою жизнь эти люди, на совести которых было столько тяжких преступлений, в течение многих лет остававшихся безнаказанными благодаря их необычайному сходству. Единственное доступное им человеческое чувство — исступленную любовь друг к другу, которая всю жизнь связывала этих братьев-близнецов, они сохранили до самой могилы.

Гражданская война между тем продолжалась. После отъезда Джемса Бербанка из Кэмдлес-Бея в ходе ее произошли события, о которых он узнал лишь по возвращении домой.

За это время успех, казалось, склонялся, в общем, на сторону конфедератов, сосредоточивших свои силы вокруг Коринта, тогда как федералисты занимали позицию в районе Питтсбург — Лэндинг.

Главнокомандующим армией южан был генерал Джонстон, имевший таких талантливых помощников, как Борегар, Гарди, Бракстон-Багг, епископ Полк, бывший некогда воспитанником Уэст-Пойнтской военной академии. Эта армия ловко воспользовалась беспечностью северян.

Пятого апреля их застигли врасплох при Шайло. Бригада Пибоди была разбита, а Шерман вынужден был отступить. Однако конфедераты очень дорого заплатили за этот успех; во время преследования отступающих федералистов был убит доблестный генерал Джонстон.

Так закончился первый день сражения 5 апреля. Через день бой возобновился на всем фронте, и Шерману удалось обратно взять Шайло. Конфедераты в свою очередь вынуждены были отступить под натиском солдат генерала Гранта. Сражение было исключительно кровопролитное. Из восьмидесяти тысяч человек, введенных в бой, двадцать тысяч было убито и ранено.

Джемс Бербанк, вернувшись домой 7 апреля, узнал об этих событиях на следующий же день.

После, расстрела братьев Тексар Бербанки последовали за отрядом капитана Гауика, который вместе с пленными южанами направился к побережью. У мыса Малабар их ожидал один из кораблей флотилии, крейсировавшей вдоль берега. Это судно доставило их в Сент-Огастин. В Пиколате они пересели на канонерку, на которой и прибыли в Кэмдлес-Бей.

Итак, все вернулись домой, в Касл-Хаус, все, не исключая и Зермы, рана которой уже заживала. До судна федералистов ее донес Марс со своими товарищами, а там за нею был самый заботливый уход. Да я могла ли она умереть, когда была так счастлива: ведь ее маленькая Ди спасена, а сама она снова среди тех, кого любит!