И сорока, которая держалась поодаль, наверняка из той же породы. Ханэ не верил, что птица с такой родословной служит главе Судза верой и правдой. Он поставил бы на то, что Йоко ведёт свою игру, оставаясь при этом в тени.

Весь оставшийся путь прошёл спокойно. Лишь когда ятагарасу пролетели лес, и внизу показались огни роскошного поместья, девчонка из Судза вскрикнула и спросила что-то вполголоса у Шиёки.

— Да, видишь ту гору? Вот под ней хорошо охотиться. М? Ты не будешь разве?.. А хочешь, вместе пойдём, я тебя нау…

— Так вас двоих и отпустили, — фыркнул со своего места Нири. — Ты, между прочим, будешь охотиться со мной.

Ханэ рывком развернулся к волколюду. Это в его планы не входило. В замешательстве вранолюд переглянулся с Казу, но тот словно ничего не слышал.

— Так надо или?..

— Да пусть его, — снисходительно обронил столичный ворон. — Делу не помешает.

— Правда?! — в голосе Шиёки был чистый восторг. Он хотел сказать ещё что-то, но воронёнку, похоже, не хватало слов, чтобы выразить всю радость. Поэтому он в порыве чувств стиснул в объятиях Аруху. Испуганно пискнув, девчонка попыталась отстраниться, но вовремя вспомнила, где находится.

Князь Судза и его сын одарили Нири такими взглядами, что сразу стало ясно: он с ними по поводу охоты не советовался. Ханэ мысленно поздравил себя с тем, что раскусил этого волчонка, и плавно спланировал к поместью следом за ятагарасу.

Коснувшись земли, он оглянулся на воронов, которые тащили крытую повозку с даром Судза. Ему до сих пор не верилось, что волколюды приволокли с собой кирина в знак перемирия. Слишком щедрый жест.

Гости спрыгивали с птиц один за другим. Ханэ невольно засмотрелся на волчиц: гибкие и сильные, словно ивы, они без посторонней помощи спустились на землю. Аруха улучила момент, скатилась со спины ворона цветастым клубочком и метнулась к старшим сёстрам так быстро, как могла, но Ханэ успел разглядеть сильно порозовевшие щёки.

— Эй, погоди!.. — Шиёки растерянно посмотрел ей вслед, глянул на Ханэ, словно спрашивая, что ему теперь делать.

“Твоя девчонка, ты и решай”, — мысленно усмехнулся Ханэ, пожимая плечами. Шиёки скорчил сердитую гримасу и, махнув на брата рукой, побежал к волчицам.

К залитой светом фонарей площадке спустилась последняя пара воронов, которая отвечала за повозку с кирином. Тяжело хлопая крыльями, они зависли на месте. Их лапы дрожали, но птицы не смели отпустить груз, пока тот не окажется на земле. Ханэ охватило нетерпение, хотя дар предназначался вовсе не ему.

Наконец крытая повозка коснулась мощёной камнем площадки. Следом приземлились ятагарасу. Они беспокойно оглядывались, раскрывая клювы, пока к воронам не проскользнул ответственный за них слуга. Едва он показался на глаза, птицы загалдели во всю глотку, а правый ворон требовательно толкнул слугу в грудь.

Ханэ очень хотелось заглянуть в повозку, чтобы наконец разглядеть кирина, о котором уже успел наслушаться по пути сюда. Увы, он не имел права подходить туда первым, а глава клана не торопился к добыче. Оставалось только сделать безучастный вид и любоваться чем-то более доступным.

Его внимание привлекла Йоко. В чёрном кимоно с вышитым белым подолом она выглядела одной из своих. Сорока неторопливо прохаживалась между волколюдами, и белые бусины в её волосах светились, как звёзды. Причёску держал высокий гребень, что выглядывал из-за тёмных прядей золотой полоской.

Повернувшись, сорока окинула Ханэ жгучим, как удар хлыста, взглядом. Он ответил ей тем же и улыбнулся.

Йоко свернула по мшистой дорожке к нему. Когда она приблизилась, Ханэ уловил запахи корицы и фруктов. Она остановилась рядом, ни слова не сказав, зато её губы изогнулись в такой многозначительной улыбке, что у него внутри всё перевернулось. Йоко шагнула ближе, коснулась его плеча с таким видом, словно хотела уточнить какой-то вопрос.

Её пальцы вывели на предплечье простой иероглиф. Йоко вопрошающе вскинула брови. Поколебавшись, Ханэ кивнул.

— Верно, вы устали в дороге? — он спросил вполголоса, но при этом достаточно громко, чтобы их слышали другие.

— Ах да, позвольте на вас опереться.

У неё был мелодичный и нежный голос, но в глазах сверкнула сталь. Эта женщина не позволяла к себе прикоснуться, зато сама снова начертила пальцем по коже небольшой иероглиф.

Ханэ держал невозмутимый вид, но под этой маской в нём боролись два чувства. Одно призывало быть настойчивей и добиться расположения, другое говорило, что ему диктуют условия и место встречи, будто это он находится в чужих землях, а не она, и если так дальше пойдёт, его могут втянуть в весьма неприятную игру. Самым лучшим решением было бы держаться от Йоко подальше, но это было выше его сил.

Ханэ перехватил её руку, словно помогал устоять, и быстро провёл пальцем по тонкому запястью, выводя невидимую глазу надпись: “квартал удовольствий”. Йоко нахмурилась. Похоже, попытка перехватить инициативу пришлась ей не по нраву.

“Нижний Рынок”, — безмолвно повторила она.

Ханэ знал, что как только он уступит, попадёт в положение ведомого. Ещё чего не хватало. Они должны быть на равных.

После ещё нескольких попыток его переубедить Йоко вдруг сдалась. “Поняла”, — вывела она пальцем на его запястье.

— Вам лучше? — осторожно осведомился Ханэ.

— Благодарю за помощь, — Йоко одарила его улыбкой, но в лаково-чёрных глазах мелькнула досада.

Она отступила и направилась к главам двух кланов. Ханэ даже не заметил, когда они успели перебраться к повозке с кирином. Мгновение спустя он с глухим раздражением отметил, что туда успел подобраться Казу, которому выпала честь снять крепления и в числе первых увидеть добычу. Кроме него поближе к повозке переместился наследник Судза, но Шиёки, который тоже должен был стоять рядом с отцом, там не оказалось. Его нигде не было видно, как и девчонки, но раз никто не волновался, они, похоже, прятались где-то неподалёку.

Закатив глаза, Ханэ безмолвно пообещал богу Сусаноо, что ещё поговорит с братом, как следует себя вести. Ему в любом случае пригодится. Когда Шиёки подрастёт, его можно будет сделать своим помощником, и тогда ему придётся соблюдать приличия.

Светлый навес открепили от повозки. Ханэ перебрался поближе к Казу. Сердце заколотилось так, что ему не хватало воздуха. Казу застыл, как восковая кукла, но в его глазах Ханэ различил то же волнение, какое испытывал сам.

Ткань навеса отлетела в сторону, и взорам собравшихся предстала настоящая громадина. Это существо по размерам не уступало ятагарасу главы клана, и Ханэ ни за что бы не поверил, что его могли убить обычные волколюды, если бы не увидел его своими глазами. По шкуре кирина разлетались сине-зелёные всполохи, переходя у самых копыт почти в чёрный. Расчёсанная грива и хвост пламенели солнечными оттенками до того ярко, что, казалось, об них можно обжечься. Но больше всего Ханэ поразил рог. Всего несколько раз в жизни он видел рога кирина, но они ни в какое сравнение не шли с этим. Сколько же добыча Таруо прожила на свете, раз успела отрастить на лбу рог, который по длине был как половина кирина?

Ханэ услышал, как Казу тихо вздохнул. Его брат Обура, кажется, выругался. Вранолюды обеспокоенно переглядывались друг с другом, пока глава Судза неприкрыто наслаждался происходящим.

— Ого! — воскликнул Шиёки, высунувшись из-под локтя Ханэ. — Вот это у него морда! А он точно не оживёт?

— Он мёртв уже больше недели, — спокойно возразил наследник Судза, смерив при этом Шиёки холодным взглядом. — Я лично нанёс ему последний удар. Эта рана на голове у него от меня.

Шиёки тут же полез смотреть. Он забрался на повозку, перескочил через ноги кирина и склонился над его мордой.

— А, вижу, кажется.

Шиёки спрыгнул с повозки раньше, чем кто-либо успел его одёрнуть, и снова пристроился рядом с Ханэ. Глаза мальчишки блестели от восторга. Лёгкую неприязнь со стороны Таруо он вовсе не замечал.

— Больше недели, да? Как же он не портится? — простодушно спросил Шиёки.