— Мне известно, что Вы — внук Сахроса…

— Мы снова на «Вы»? — небрежно прервал меня Змей, — Я-то думал, что, наконец, этот этап пройден.

Я моргнула, удивленно глянув на Наследника. Он был принцем, и, разумеется, никто не имел права обращаться к нему на «ты». Пресловутые слова вырвались у меня случайно, будучи обычной оговоркой. Которая, как оказалось, пришлась Эйтану по душе.

— Ты — внук Сахроса, — продолжала я осторожно, немного опасаясь, что Змей меня одёрнет; он, однако, этого не сделал, и я чуть более уверенно продолжала:

— Сахрос родом из Сакии, и ты намекал на его связь с Орденом Тай-Лир. Логично предположить, что именно они поддерживают тебя, и их люди устроили восстание в Талье.

— Почему ты так думаешь? — уточнил принц равнодушно. На меня он не смотрел, изучая потолок, словно на нём были изображены неведомые узоры.

— На площади пахло лэдэном; именно сакийцы пользуются им в подобных целях.

— Разумно, — кивнул Эйтан, — Но, само по себе, это ещё ни о чём не говорит.

— Признаю, — кивнула я спокойно, — Тем более что я сама, кажется, начинаю сомневаться в правильности своих выводов.

По губам принца пробежала ироничная улыбка:

— Почему же?

— Матрона Джиада ненавидит Сахроса и опасается, что я — его шпионка. Но она, как и Сахрос, поддерживает тебя. Что это значит, Эйтан? Кто, по крайней мере, твой союзник, а кто — враг? Боюсь, я окончательно запуталась…

— Я тоже, — бросил он в ответ, устало прикрыв глаза.

Как интерпретировать такой ответ, мне было непонятно. Потому, не двигаясь с места, я просто смотрела на принца Эйтана и ждала, что же он скажет. Спустя пару минут терпение моё было вознаграждено. Все так же продолжая созерцать потолок, Наследник Ишшарры ровным голосом сообщил:

— Когда мне было тринадцать лет, я поклялся Джиаде именем бога Энатхо, что предам орден Тай-Лир и сделаю всё, дабы уничтожить их. Она взамен обещала мне любую помощь на пути к трону. Полгода назад ко мне явился Сахрос и поставил перед фактом: если я хочу стать Императором, то должен поддержать Орден Тай-Лир. Он также потребовал Божественной Клятвы. Я согласился.

— Ты сделал что? — уточнила я резко севшим голосом, боясь поверить в услышанное. Эйтан повернулся ко мне и с кривой улыбкой подтвердил:

— Я дал две Божестенные Клятвы.

Мне стало, мягко говоря, нехорошо. Смертник, сидящий передо мной, фактически пустил свою жизнь под откос, ухитрившись связать себя нерасторжимыми обязательствами с противоборствующими сторонами. Должна заметить, что нарушить Клятву Энатхо было невозможно. Того, кто преступал её, ожидала неминуемая смерть: человек сгорал заживо.

На языке вертелось больше сотни глупых вопросов вроде: «Как? Почему? За что?». Однако с ними вполне можно было повременить, потому начала я с самого важного, на мой взгляд, уточнения:

— Каково точное содержание клятв? Что именно ты говорил перед Алтарём?

Эйтан покосился на меня, усмехнулся и сообщил:

— Когда мне было тринадцать, я сказал дословно следующее: «Клянусь именем Энатхо, Божественного Прародителя, что стану Императором Ишшарры и поспособствую смерти Дэра Сахроса, а также Микора де Анкаста, Верховному Жреца Адада. Я предам Орден Тай-Лир, и не позволю ему править Ишшаррой».

Я только покачала головой, переваривая услышанное. Эйтан понимающе ухмыльнулся и негромко пояснил:

— Мне было тринадцать, и я был зол, расстроен и всеми брошен. Джиада подобрала меня, многому научила, поддержала и вылечила. В то время не было того, чего бы я для неё не сделал. Клятва не казалась мне чем-то ужасным: я просто отблагодарил таким образом за любовь и доброту.

У меня в горле встал ком. Змей говорил это спокойно, безмятежно и весело, а я представляла, как сильно и отчаянно тому тринадцатилетнему мальчику хотелось быть любимым, и какими преданными глазами он смотрел на единственное существо, которое его не бросило.

— Понимаю, — кивнула я как можно беззаботнее, — А вторая?

Змей хмыкнул:

— Только годам к семнадцати я осознал, какую глупость совершил, дав первую Клятву. Не будь её, я мог бы с чистой совестью исчезнуть из поля зрения политиков, начать жизнь с чистого листа и забыть о своих императорских корнях: мне хватило бы способностей, ресурсов и ума, дабы со временем найти неплохое место в жизни. Но неосторожные слова удерживали меня на месте получше цепей. Я понимал: если не стану Императором, магия поймёт, что я не следую пути Клятвы. В таком случае, меня ждёт огонь. Между тем, надежды на то, что мой папочка оставит регалию именно мне, тогда не было. Весть о его болезни и вовсе заставила меня метаться загнанным зверем. Я искал выход, его не было… и тут ко мне явился Сахрос. Ордену Тай-Лир нужна была марионетка, которую можно было бы посадить на трон. Любимый дедушка напомнил, что я был рождён именно для этого, и предложил заключить сделку: мне — трон, им — свободная дорога в Ишшарру. Проведя бессонную ночь, разгромив комнату и напившись вдрызг, я все же принял решение и дал Сахросу Клятву. Звучала она дословно так: «Я клянусь именем Энатхо, что окажу покровительство Ордену Тай-Лир и выполню любые требования его Главы, Микора де Анкаста, если это не будет угрожать жизни моей или моей Старшей семьи, а также не поставит под угрозу моё правление».

Я призадумалась, оценивая информацию, и признала:

— По сути, одно не противоречит другому. Конечно, изворачиваться тебе придётся немало, но — на то ты и Змей. Самое главное, что формулировка худо-бедно позволяет исполнить обе Клятвы. Хотя, конечно, это всё изначально — жуткая авантюра, и ты болтаешься на тонком парапете над пропастью. Остается только благодарить Солнечного бога, что он не счёл вторую Клятву нарушением первой! Тогда ты точно сгорел бы на месте!

Змей покачал головой и показал на небольшой шрам, расположившийся прямо напротив его сердца.

— Как ты думаешь, откуда это?

Признаться честно, вопрос меня смутил. Ещё в первую нашу ночь я, разумеется, заметила жуткие отметины, покрывающие спину и плечи принца. Сначала он старался скрыть их от меня, что, с моей точки зрения, было неправильно и глупо. Именно потому я приложила все силы, дабы он позволил мне провести по этим шрамам пальцами, коснуться губами… мне не хотелось, чтобы он прятался от меня. Интуитивно я понимала, что тому, кому не можешь довериться в спальне, не доверяешь и в жизни, и наоборот.

Памятуя рассказ Ящерицы, я предполагала, что все рубцы на коже Змея являются последствием давешнего жестокого наказания, коему подверг его собственный отец.

— Я думала, что этот такой же, как остальные, — призналась я, осторожно коснувшись пальчиком ороговевшей кожи. Змей усмехнулся:

— Нет. Он появился, когда я дал вторую Клятву: кожу напротив сердца опалило огнём.

— Предупреждение…

— Именно. Если я оступлюсь, сгорю. В самом прямом смысле этого слова, — по губам Наследника Ишшарры скользнула насмешливая улыбка, от вида которой мне стало страшно, — Прямо как тот мужчина на площади.

— Они специально…

— Разумеется. Это была демонстрация. Решили показать мне, что будет, если я их предам.

Я опустила голову и прокусила губу до крови, надеясь, что боль поможет привести мысли в порядок. Разум отчаянно метался, просчитывая варианты. Боги великие, да Клятв Энатхо никто не давал уже более пятисот лет! Необходимы особые слова, сложный магический круг, чаша с кровью отца и боги ведают что ещё! Откуда хотя бы мой ублюдочный опекун взял описание ритуала?! А кровь старого Лиса — неужели старый Император взял и просто так поделился жидкостью жизни сначала со свахой, а потом и вовсе с Хранителем Тальской Библиотеки?! Кто проводил эти проклятые ритуалы?!

На миг закралась даже мысль, что Эйтан врёт или шутит. Я не стала отбрасывать эту идею окончательно, но не видела никаких причин для подобного: Наследнику просто не было смысла придумывать такую невероятную ложь.

— Если хочешь сбежать — сейчас самое время, — просветил меня принц, пристально разглядывая потолок.