Принц, чуть кивнув, принял подношение и, опираясь на подарок неизвестного старика-Кота, весьма бодро прохромал к Советнику.

— Кольцо Равновесия со мной! — сказал он твёрдо, демонстрируя регалию седовласому мужчине.

Кивнув, Советник достал из ящичка, лежащего перед ним, круглый медальон и произнёс:

— Прими вторую регалию, Солнечный Диск, и пусть он осветит тебе путь в любой тьме.

— Принимаю, — склонил голову Эйтан, и Советник тут же накинул цепочку ему на шею. Полюбовавшись мгновение на принца, седобородый старик снова потянулся к своему ларцу и извлёк оттуда богато изукрашенные ножны.

— Прими Третью Регалию, Танцующий Меч, и пусть он дарует тебе победу в любой битве.

— Принимаю, — твердо отозвался Эйтан, забирая оружие из рук Советника.

Кивнув одному ему ведомым мыслям, старик пару мгновений смотрел на Змея, склонив голову набок, после чего повернулся к взволнованным людям:

— А теперь, Ишшарра, склонись перед новым Сыном Солнца, Императором Эйтаном Хитрым, Серебристым Змеем!

Бой барабанов звенел в ушах, смешиваясь с переливчатой песней труб. Все присутствующие, как один человек, опустились на колени, касаясь лбом сложенных на земле ладоней. Я с улыбкой последовала их примеру, до последнего не отводя глаз от фигуры в золотистом одеянии, и выкрикнула вместе со всеми:

— Слава Императору!

Выждав положенный по протоколу срок, Змей негромко велел:

— Встаньте!

Когда люди повиновались, Эйтан проговорил:

— Жители Тальи, услышьте ныне мой приказ и смирите гнев: убийства на улицах должны прекратиться. Я, Сын Солнца, говорю здесь и сейчас: мануфактуры будут потушены. Те бунтари, которые сейчас сложат оружие, получат абсолютное помилование и смогут вернуться к прежней жизни — Император должен быть милостив.

Даже усиленный магией голос Змея утонул в бурном восторге, которым встретила толпа эти слова.

Чуть склонив голову набок, Эйтан Хитрый поднял руку ладонью вверх, призывая к тишине.

— Однако, — тон его внезапно приобрёл резкие, стальные нотки, — Того, кто будет и дальше сеять смуту, ждёт казнь — я не позволю нарушить мир в моей столице, ибо ныне я — Император, слово моё — закон. Знайте, жители Тальи: завтра Медный Лис, по чьей вине погибло столько работников мануфактур, будет казнён во славу Солнца и справедливости. Ваши потери будут отмщены!

Народ снова возликовал, я же быстро опустила голову, дабы никто не заметил моей широкой улыбки. Его величество Император не уставал меня поражать как своим умом, так и изворотливостью. Впрочем, чего ещё стоило ждать от Змея?..

— Засим всё, — в глубоком голосе Эйтана вновь заплескалось прежнее тепло, — Объявляю начало трехдневного праздника в честь Солнца, которое помогло мне стать Императором. Радуйся, Ишшарра!

На этой оптимистичной ноте Змей, отвернувшись, двинулся, чуть хромая, вглубь Дворца. Пэры, ещё десять минут назад ластившиеся перед Экисом, теперь услужливо кланялись Змею, судя по всему, наперебой предлагая помощь.

Толпа внизу взорвалась ликующими воплями, предвкушая трёхдневный отдых ото всех забот и прославляя щедрость нового правителя. Предупредительные слуги уже выкатывали на площадь громадные бочки с дешёвым вином, припасённые специально для такого случая: кто бы ни стал Императором, трёхдневный праздник все равно состоялся бы.

Я покинула Площадь вместе с остальными жительницами Павильона, направилась обратно под неусыпным присмотром евнухов. Джиада, всё это время кружившая среди своих воспитанниц, догнала меня, сияя, как магический фонарь. Послав ей мимолётную улыбку, я снова погрузилась в свои мысли.

Эйтан Хитрый… Мне подумалось, что сложно подобрать имя, которое подходило бы ему лучше. Определённо, легенды о том, что в момент Принятия Советник видит самую сущность будущего Императора, получили подтверждение…

Погружённая в мысли, я следовала за понурившимися девушками в Сад Удовольствий. То тут, то там слышались всхлипы и причитания: несчастные осознавали, что большинство из них, возможно, просто вышвырнут из Павильона, заменив на новых женщин, угодных Серебристому Змею.

Честно сказать, моё настроение было чем-то сходно с состоянием несчастных наложниц: напряжение, владевшее мною последние семь дней, схлынуло, оставив горечь и пустоту. Самой себе я напоминала выброшенную на берег рыбу, задыхающуюся и оторванную от родной среды. Не пойми меня неправильно, мой неведомый собеседник: я была рада победе, как никогда ранее, и гордилась Эйтаном, как не каждая мать гордится ребёнком. Однако, путеводный маяк, направлявший меня во тьме, внезапно погас, погружая окружающий мир в холод и тьму.

Существует редкая категория людей, которые живут лишь битвой. Они чрезвычайно полезны во время войн, смут и перемен, и чрезвычайно опасны — во все остальное время. К несчастью, меня можно было отнести к этой категории.

Все последние семь дней, видя перед собой цель и зная, что отступать некуда, я шла вперёд, безжалостно сметая все стоящие на пути преграды, и жила, вдыхая полной грудью задымленный воздух. В тот же момент, когда вершина была взята, мне хотелось плакать от сосущей пустоты внутри.

Эйтан — Император. Слова эти калёным железом отпечатались у меня в мозгу вместе с пониманием: всему конец. И нашим разговорам, и спорам, и жарким ночам — этому более не суждено повториться.

— Омали? — Джиада тронула меня за руку, — Выпьешь со мною за здоровье нового Императора?

Вздрогнув, я осмотрелась по сторонам и осознала, что мы снова вернулись в домик Свахи.

— Нет, благодарю, — ответная улыбка моя была весьма бледной, — От Вашего снадобья у меня разболелась голова — думаю, мне нужно поспать.

Провожаемая изумлённым взглядом Матроны, я тихо выскользнула из комнаты, щурясь от яркого света искусственного солнца Павильона. Мне необходимо было оказаться в темноте, послушать музыку ирху и подумать о том, что будет дальше.

Что дальше… обняв подушку, ещё хранившую наш запах, я вглядывалась во мрак комнаты и старалась успокоить бешеную круговерть мыслей.

Наши с Эйтаном отношения изначально были лишены каких-либо обязательств, и я, разумеется, понимала: они недолговечны. Однако в тот час, когда существовала реальная опасность навсегда остаться для него просто ценной служащей, доводы разума помогали мало. «Наверное, как раз сейчас отцы прекраснейших пэри умоляют его взять их дочерей в Старшие Жёны», — промелькнула горькая мысль.

Однако долго предаваться унынию я себе не позволила, перенаправив мысли в иное русло.

В конечном итоге, я всё ещё надеялась на то, что Змей сдержит обещание и сделает меня Младшим Советником Тальи — Эйтан представлялся мне достаточно разумным для того, чтобы ценить преданных людей, которые были с ним с самого начала. В таком случае, мне обязаны будут предоставить отдельные покои в Павильоне Служащих, зарплату и кабинет — это было бы неплохим стартом. Я была убеждена, что имея ум, амбиции, смелость и покровительство Императора, я быстро завоюю себе место под сводами Золотистого Дворца. А постель Змея… так или иначе, я решила для себя, что отыщу способ в скором времени туда вернуться.

Как только решение было принято, дурное настроение отступило. Нежась на гладких простынях, я принялась лениво размышлять, как провести ближайшие несколько дней, в которые Эйтану будет, мягко говоря, не до меня.

Впрочем, ответ на этот мой вопрос уже звучал в воздухе чьим-то осторожным стуком в дверь.

— Входите, — крикнула я, подивившись вежливости неведомого визитёра.

Первым, что я увидела, когда дверь распахнулась, была большая блестящая лысина. Разумеется, путешествовала оная не сама по себе, а служила придатком для весьма мощного коренастого тела, облаченного в светло-зелёное просторное одеяние, в каких щеголяли евнухи.