Глаза мои потрясенно расширились, и я порывалась опуститься на колени, но Лис не позволил. Подхватив меня под руку, Экис воскликнул:

— К чему эти церемонии, прекрасная лэсса? Я — не деспот, и не буду заставлять такой прелестный цветок стоять на коленях!

— Ваше Высочество, — пробормотала я, смущенно глядя в землю, — Простите, что посмела говорить с Вами в таком тоне…

— Ах, дитя моё, это все — пустое! — пропел он, беря мою руку в свою. Вздрогнув, я медленно подняла на него глаза, переполненные абсолютно противоречивыми чувствами. Были там и сомнения, и испуг, и надежда, и жажда… Так смотрит изящная юная лань, непуганая охотниками, на человека: стоит ли опасаться? Стоит ли поверить? Должна сказать, что именно это выражение глаз мне всегда замечательно давалось…

И Лис проникся. Будучи, как и большинство пэров, натурой хищной и весьма склонной к жестокости, он питал особое пристрастие к охоте на беспомощных жертв.

— Вы прекрасны, словно ночной цветок, лэсса, — проговорил он с придыханием, — Ваша кожа такая белая, как луна на небе.

— Благодарю Вас, — прошептала я, опустив очи долу и чувствуя, как ладонь Лиса медленно легла на мою талию. Ботти мои неловко скользнули по мокрой траве. Я покачнулась, словно дерево в бурю, и тут же оперлась на принца, вцепившись руками в его рукав.

Настроение Экиса, кажется, стремительно улучшалось. Он расщедрился даже на то, чтобы галантно подхватить меня на руки — я тут же прижалась к нему как можно теснее, стараясь не морщиться от его неприятного, сладковатого запаха. Между тем, Медный Лис, чуть запыхавшись, дотащил меня до беседки. Лёгкая отдышка и учащенное сердцебиение подсказали мне, что слухи о его пристрастии к чревоугодию, обильным возлияниям и праздной жизни — отнюдь не преувеличение. С невольной гордостью я подумала, что Эйтан, как ни крути, находится в куда лучшей форме.

Между тем принц сгрузил меня на мягкий диванчик, небрежно оттолкнув в сторону яркую книжку, и устроился рядом.

— Вы читаете? — поинтересовался он, мельком взглянув на пёстрый томик, — Люблю образованных женщин!

— О, чтение — это моя жизнь! — воскликнула я вдохновенно, — Правда, я предпочитаю лирические произведения. Стихи такху так романтичны…

— Да, — Экис с лёгким пренебрежением покосился на книжку, — Весьма.

Я кротко улыбнулась:

— Это замечательно, что Вам они тоже нравятся! Тем более что Вы очень похожи на их персонажей…

— Чем же? — уточнил Медный Лис, хотя взгляд его красноречиво намекал на то, что вырез моего наряда интересует его куда больше, чем ответ на поставленный вопрос.

«Вы так же банальны, слащавы и глупы» — хотелось мне ответить, но, памятуя о уготованной мне роли, негромко отозвалась:

— Ваше Высочество, Вы так же возвышенны, мужественны и красноречивы!

Эти слова, сказанные низким, чувственным голосом, окончательно вернули Лису благостное настроение. Взяв мою ладонь в свою руку, он принялся перебирать пальцы, вещая что-то о моей неземной красоте. Каюсь, слушала я крайне невнимательно, при этом старательно поддерживая смущенный и жеманный вид.

Видя мою кокетливую реакцию, принц окончательно настроился на приятный во всех отношениях вечер; как и предполагалось, дело это он захотел отметить, так что практически полная бутылка вина, стоящая на столе, пришлась весьма кстати.

— Желаете ли Вы вина, мой цветочек?

Не поднимая глаз, я кивнула и призывно глянула на него из-под ресниц. Эта игра, чувственная и лицемерная, доставляла мне все большее удовольствие.

Экис, вполне удовлетворенный моей реакцией, наполнил светло-жёлтым напитком мой практически пустой бокал. Сам же, не чинясь, присвоил всю бутылку.

— За Вас, моя прекрасная лэсса! — воскликнул он патетично. Улыбнувшись, я подняла бокал в ответ и, как и полагается скромной девочке, слегка коснулась плотно сжатыми губами напитка, сделав, однако, вид, что глотаю. Экис же, не ожидавший никакой подлянки в собственном Павильоне Цветов, хорошенько приложился к искрящемуся вину.

Небрежно отбросив в кусты изрядно опустошенную бутылку, Лис, очевидно, посчитал официальную часть церемонии оконченной. Резко притянув меня к себе, он впился в мои губы влажным, чуть неприятным поцелуем. Прикрыв глаза, я заставила себя забыть о сопутствующих обстоятельствах и настроиться на лирику. Мысли из головы мгновенно вытеснило ощущение чужих рук на своей коже. Радовало, что через платье невозможно было ощутить пот на его ладонях…

Прошло несколько секунд, и Экис отстранился. Взгляд его начал туманиться — дурман подействовал. Некоторое время принц стоял, пошатываясь, после чего начал заваливаться набок. Шагнув вперёд, я вцепилась в него мёртвой хваткой, дабы не позволить венценосному пьянице набить синяков, и неимоверным усилием усадила на диванчик. Бессознательное тело тут же начало сползать, но это меня волновало мало — в беседку, сверкая полными бешенства глазами, вошёл человек, наблюдавший все это время из-за ближайшего куста.

Вцепившись, словно клещ, в моё запястье, Эйтан резко рванул меня на себя, оттаскивая от свалившегося на пол тела.

— Какого демона?! — прошипел Змей, глядя на меня потемневшими глазами. Я, в свою очередь, непонимающе воззрилась на него, силясь выяснить, с чего это, собственно, он так сильно взбесился.

Правильно интерпретировав выражение моего лица, Наследник прошипел:

— Зачем тебе понадобилось его целовать?!

Если честно, ответ на этот вопрос был на редкость прост: мне было любопытно. Однако что-то подсказало мне, что Эйтану в данной ситуации правды лучше не знать.

— Для достоверности, — ляпнула я первое, что пришло в голову. Нехорошие огоньки в глазах Змея намекали, что и этот ответ его не слишком-то удовлетворил. Но времени на проявления его дурного настроения у нас, увы, не было, потому я быстро проговорила:

— Сменим тему. Позже расскажешь мне, что думаешь — сейчас нужно поспешить.

Бросив на меня недобрый взгляд, Эйтан все же разжал пальцы, нехотя выпуская меня на свободу. Выражение его глаз вызвало странное томление во всем теле: не было сомнений, что, если я выживу, ночью он мне припомнит произошедшее…

Возбуждение смешалось с остальными эмоциями, заставляя кровь бежать по жилам все быстрее. Возможность играть, драться, любить и рисковать пьянила, а смерть, нависшая надо мной, словно топор палача, не казалась чуждой, безликой и жестокой силой. Я свыклась с ней, как свыкаются проклятые с призраками, следующими за ними, и начала упиваться бешеным током крови по жилам, подарить который могла только опасность. Чем дальше, тем больше хождение по краю возбуждало меня, пьянило, словно изысканное вино.

И с каждым разом мне хотелось все большего.

Улыбнувшись своим мыслям, я решительно шагнула по направлению к похрапывающему телу, разум которого в тот момент витал где-то в небесных сферах. Судя по мечтательному выражению лица Лиса, видения, посетившие его, были весьма и весьма приятными.

Присев возле него, я быстро откинула в сторону длинный рукав, обнажая кисть, и принялась деловито рассматривать перстни, коими были буквально унизаны толстые короткие пальцы.

— На безымянном, — подсказал Эйтан, и голос его звучал на редкость недовольно. Я принялась разглядывать нужное мне украшение, подавив горький вздох.

Когда за несколько часов до описываемых событий я, переполненная энтузиазмом, поведала Эйтану о своих планах, он, выслушав, холодно бросил: «Нет!»

Переубедить его оказалось непросто, однако, к счастью, логика была на моей стороне: у Эйтана не было возможности самому решить проблему. Скрепя сердце, он согласился, но пожелал присутствовать лично там, где сможет. Мне эта идея не понравилась по понятным причинам, но тут Змей оказался абсолютно непреклонен — оставлять меня наедине с братом он категорически не желал. И где-то там, в глубине души, я искренне радовалась этому…

Однако тянуть далее было бессмысленно. Оставив праздные размышления, я быстро сняла с пальца Лиса Перстень Доверенного, не давая себе времени на сомнения.