- Да, - протянул я. - В том числе подмоченная репутация, сломанная рука, да еще миллион долларов, который теперь, полагаю, на полном основании перешел в его собственность. Что яс, Луис его вполне заслужил. В последнюю ночь чернокожий головорез его жены основательно над ним поработал. Ник, так звали этого здоровяка. Вряд ли она простила мне Ника, да и все остальное тоже.

- Разумеется, нет, в противном случае она не стала бы помогать расправиться с тобой - если, конечно, ты не ошибся в своих предположениях, и за всем этим стоит Робин Ростен.

- Она и никто другой, - уверенно молвил я. На мгновение я замер, припоминая мчащуюся в штормовой ночи большую яхту, темноволосую женщину за штурвалом и чернокожего гиганта, преследующего меня по такелажу... Я быстро покачал головой и продолжал: - Старая кобра не удержалась от ответного удара. Робин Ростен многое потеряла по моей милости. Она была великолепной светской дамой, жила ни в чем не нуждаясь, и вот благодаря мне - хотя она и сама несколько способствовала этому своим поведением, что не особенно склонна признавать - благодаря мне она превратилась в безымянного беглеца, в одной мокрой одежде выброшенного на темный берег. Она обнаружила меня и попыталась отыграться - чужими руками. К чему же это привело? Павел Минск, человек, за которым мы охотились долгое время, мертв. По сути говоря, она сделала нам одолжение. Так забудем о Робин Ростен или как там она себя теперь называет. Пусть себе отсиживается во Флорида Киз и ждет, когда я приду за ней. Я бы заставил ее ждать вечно...

- Эрик...

- Бросьте, сэр. Я сумею позаботиться о себе. Не она одна хотела бы видеть меня мертвым, да и вас тоже, сэр. Не станем же мы выслеживать их всех? До тех пор, пока ее действия никоим образом не угрожают безопасности страны, я предпочитаю о ней забыть. На данный момент я сыт по горло мертвыми женщинами, так что если вы отправите меня еще и к этой, придется придумывать для нее нечто особенное...

- Ясно, - произнес Мак, задумчиво поглядывая на меня.

- Так точно, cap, - сказал я. - Вы имеете дело с еще одним сентиментальным олухом вроде Фреда. С той разницей, что я сначала позволяю им умереть, а потом начинаю выяснять отношения со своей совестью.

Мак медленно покачал головой.

- Боюсь, Эрик, что в данном случае тебе придется попросить свою совесть немного помолчать.

- Это почему? - поинтересовался я. - Ведь все кончено. Москва задумала элементарную операцию, чтобы избавиться от двух неудобных агентов: одного нашего - меня, и одного своего - Минска. Все кончено.

- До сих пор не найдены три важные персоны...

- К нам это никакого отношения не имеет, - возразил я. - Мы ошиблись в предположении, что здесь существует связь - за исключением, разве что пропавшей яхты и вообще дурной славы этого места, которые подсказали Ростен и ее дружкам идею организовать новое исчезновение и отправить несчастную сестру на поиски пропавшего брата, предполагая, что для известного своим недалеким умом мистера Хелма приманка в самый раз.

- Ты совершенно уверен, что это было совпадение, Эрик? Что Москва никак не связана с другими исчезновениями?

- Как я уже сказал, одно подталкивает другое, но бьюсь об заклад на что угодно, люди, которые похитили Лейси Роквелл, дабы ее место смогла занять другая, понятия не имели, что случилось с яхтами двух миллионеров... - Я замолчал. - Постойте! Молодой Роквелл представлял интерес разве что для своей сестры. Вы сказали трех важных персон?

Мак кивнул.

- Да. Нам только что стало известно, что частный самолет, на котором богатый французский политик направился на Мартинкуэ, так и не прибыл к месту назначения. Пока нет уверенности, что мы имеем дело с еще одним исчезновением, однако по радио не поступало никаких сообщений о неполадках, несмотря на то, что топливо должно было закончиться несколько часов назад, а самолет - куда-то приземлиться. - Он помолчал, затем продолжил: - Все заинтересованные правительства весьма обеспокоены, Эрик. Вашингтон поздравил нас с успехом в деле Минска, но теперь он превращается в незначительную деталь...

- Все мы после смерти превращаемся в незначительные детали, - хмуро заметил я.

- Фактом остается то, что мы - ты - ухватился за тоненькую нить, которая, возможно, способна привести к объяснению всех трех исчезновений.

- Моя интуиция, а я склонен ей доверять, подсказывает, что никуда она не приведет. Я уже говорил, что, по-моему, кто-то собирает коллекцию отправляющихся в плавание и вылетающих в полет миллионеров. Лейси Роквелл, а равно и ее брат, не принадлежали к их числу, а составителя коллекции не зовут Робин Ростен.

- В таком случае миссис Ростен оказалась в весьма незавидном положении, - спокойно заметил Мак, - поскольку ей очень скоро начнут задавать вопросы нетерпеливые люди, исходящие из предположения, кстати не столь неправдоподобного, что она связана с этими исчезновениями. И как только они ею займутся, откроется, кто она на самом деле. Тогда уж, вне зависимости от всего остального, ей придется вернуться в Мериленд и предстать Перед судом с целым рядом старых обвинений, среди которых не последнее место, помнится, занимает соучастие в убийстве. - Мак многозначительно помолчал. - Конечно, всего этого можно избежать, если расследованием займется человек, настроенный по отношению к упомянутой даме более-менее благожелательно.

Я тяжело вздохнул и мрачно посмотрел на него.

- Не верю, - заявил я, - слышу, но не верю своим ушам, сэр. Вы и в самом деле пытаетесь заставить меня взяться за дело, не имеющее к нам ни малейшего отношения, угрожая женщине, которая сделала все возможное, чтобы меня прикончить?

- Приходится работать с тем, чем располагаешь, Эрик, - сухо отозвался Мак. - А располагаю я всего лишь упрямым сентиментальным олухом...

Флорида Киз являют собой пример экологической катастрофы, осуществил, или по меньшей мере дал толчок которой человек по имени Флеглер. В свое время его посетила безумная идея соорудить железную дорогу, - которую современники несомненно окрестили Глупость Флеглера. Дорога эта протянулась в море на сотни миль, перепрыгивая с острова на остров до Ки Уэст. Детище его просуществовало недолго и было снесено ураганом. Однако ненасытные строители автострад с готовностью продолжили его дело.

В результате цепочка прекрасных тропических островов превратилась в самую длинную в мире череду мотелей и заправочных станций, почти ничем не отличимую от тех, что встречаются в окрестностях больших городов, но с обеих сторон окруженную водой. По крайней мере, именно такое зрелище открывается с так называемой Заморской Магистрали: уходящая в даль, нелепая и рискованная полоса, перемежающаяся бесконечными узкими мостами, которые, по всей видимости, представляют собой радикальное средство борьбы с перенаселенностью в здешних местах.

Однако вдали от гнетущего многолюдья шоссе все еще сохранились зеленые оазисы спокойствия, которых почти не коснулись грязные лапы цивилизации. (За время, проведенное здесь с Лаурой, я успел прийти к выводу, что лучше всего острова Киз смотрятся на расстоянии, когда ты удаляешься от них на катере, будь-то в глубокий Атлантический океан, с одной стороны или в мелкие воды Мексиканского залива, с другой. Чем дальше ты отплываешь, тем прекраснее становятся острова. Когда же они превращаются в едва различимые точки на горизонте, можно дать волю воображению и представить, что там все еще первозданный тропический рай, которого не коснулись экскаваторы, бетономешалки и дорогоукладчики).

Морской курорт Фаро Бланке - именно так звучало его полное название - представлял собой один из таких прибрежных поросших пальмами анклавов в глубине враждебной территории, покоренной гамбургерами и хот-догами. Курорт напоминал большой парк, раскинувшийся на выходящей к Мексиканскому заливу северной стороне Ки Бака, в тени деревьев которого изредка встречались коттеджи для отдыхающих. Я остановился неподалеку от административного здания и вылез из взятой напрокат машины, на которую пересел у посадочной полосы в Марафоне. В Марафон меня доставил небольшой самолет, который сначала подбросил Мака в аэропорт Майами, где он предполагал пересесть на северный рейс.