- Отлично. - Мак поколебался. - Эрик. Еще одна вещь.

- Да, сэр.

Голос его изменился. Нельзя сказать, что он смягчился, это было бы преувеличением. Но намек на изменение в этом направлении присутствовал. Я внезапно ощутил холод где-то в районе диафрагмы - слишком уж редко Мак смещается в этом направлении.

- Это личное дело, - медленно произнес он. - Боюсь, у меня плохие новости. - Он помолчал, потом продолжил: - Занимаемая мной должность иногда вынуждает решать, стоит или нет передавать задействованному в операции агенту неблагоприятные сведения личного характера, которые могут снизить эффективность его работы, но... Ладно, к черту оговорки.

Теперь я понял, что речь идет о чем-то серьезном. В отличие от некоторых наших сотрудников Мак ругается крайне редко. Я попытался припомнить личные вопросы, по которым Мак мог получить "неблагоприятные сведения".

- Лорна, - сказал я. - Вы говорили, что она должна вскоре вернуться. Ей это не удалось. Мак кивнул.

- Мне сообщили сегодня вечером. Мне очень жаль.

- Как и где? - спросил я. Мак покачал головой.

- Ты не хочешь этого знать.

Он был прав. Я не хотел этого знать. В нашем деле такое может случиться где угодно и как угодно. Лучше сохранить в памяти высокую женщину, которая не оглядываясь направляется к самолету.

- Спасибо, что сообщили мне, сэр, - сказал я. - Я свяжусь с вами, как только появится что-то новое.

Большая машина уехала, а я какое-то время не двигался с места. Потом шагнул в сторону коттеджа, но остановился. Глубоко вздохнул и заставил свое лицо принять выражение бодрое и, возможно, несколько мечтательное, как и подобает мужчине, который поздней ночью возвращается в комнату мотеля, где его ждет привлекательная женщина...

Хэриет навела в комнате порядок, аккуратно скатала карты и завязала резинками, которые я использовал для этой цели. Получившийся длинный бумажный рулон лежал теперь на полу, недалеко от двери. Сама же она расположилась на софе, облокотившись о подушку в углу и сжимая в руке полупустой бокал.

- Я наткнулась на твою бутылку, - сообщила она, - а в холодильнике на кухне нашелся лед. Хотела было приготовить выпивку и на твою долю, но побоялась, что у тебя возникнут сомнения на мой счет, учитывая то, что оказалось в твоем бокале в прошлый раз. Я улыбнулся.

- Какая разница? Пока меня не было, ты вполне могла подсыпать цианистый калий прямо в бутылку.

Я отправился на кухню. Когда я вернулся, вооружившись наполненным бокалом, Хэриет поплотнее обмотала юбку вокруг ног, освобождая для меня место рядом.

- Давненько это было, - проговорил я, присаживаясь на софу.

- Этот тип, на которого ты работаешь, сущий лед, - сказала она.

- Не заговаривай мне зубы. Хэриет улыбнулась.

- Ладно, Мэтт. Это и правда было давно. Я... иногда я жалею...

- О чем?

- Что поспешила угостить тебя снотворным той ночью.

Я окинул ее изучающим взглядом. Затем сделал долгий глоток из своего бокала, отставил его и вновь перевел взгляд на нее. Женщина она была чрезвычайно эффектная, что еще больше подчеркивали гладкие черные волосы и загорелая кожа на фоне белой шелковой блузки. В некотором отношении, если рассматривать женщин, как представительниц определенного типа, а не как индивидуальные личности, она очень напоминала другую высокую женщину, которую я недавно знал, но я постарался отбросить эту мысль. Ко всему прочему мне предстояла серьезная работа. Долг есть долг.

- Я тебя прекрасно понимаю, - заверил я. - Меня и самого время от времени посещают беспокойные мысли на этот счет. Я-то прекрасно знал, что ты не утонула. Ты прыгнула за борт так быстро, что я не успел привязать тебе на шею кирпич. Свинцовый кирпич.

- Ты умеешь растрогать женщину, - пробормотала она. - Люблю мужчин, которые не боятся показаться немного сентиментальными.

Она, улыбаясь, протянула мне свой бокал, и я осторожно поставил его на пол рядом с моим. Потом вытянула руки. Я воспользовался приглашением и прильнул к ее губам. Оба мы знали, куда девать носы, так что представление получилось на славу. Не сомневаюсь, что со стороны это выглядело как самая пылкая в мире страсть. Правда, не исключено, что в какой-то степени так оно и было. Страсть зарождается различными путями, как от истинных чувств, так и от притворства, причем за определенной чертой трудно отличить одно от другого.

- Ладно, дорогой, - наконец прошептала она, - ладно, ладно, будь хорошим мальчиком и выключи свет, пока я... Нет, нет, ты порвешь... Я сама, выключи только этот проклятый свет!

Затем свет погас, и время пустой болтовни прошло. Не стану утверждать, что я вел себя как хороший мальчик, да и ей было далеко до хорошей девочки, видимо, в нас обоих порядком накопилось ярости, которая искала и наконец обрела какой-то выход. Затем мы долго лежали в темноте, восстанавливая изрядно сбившееся дыхание. Хэриет тихо и несколько натянуто рассмеялась.

- Подумать только, - прошептала она, - подумать только, что я всю жизнь прилагала столько усилий, чтобы быть настоящей леди!

Она слегка пошевелилась, показывая, что хочет освободиться, и я ее отпустил. Мгновение спустя вновь загорелся свет. Я бы предпочел остаться в темноте. Я ощущал некоторую неловкость, чувствуя, что изо всех сил стараюсь отомстить за неудавшееся некогда обольщение. Не исключено, что я пытался отыграться и за то, в чем она была вовсе не виновата - заглушить тоску и чувство вины за то, что занимаюсь этим, не желая отдать дань уважения покойной так, как это принято у людей.

С некоторым облегчением я заметил, что Хэриет, похоже, не затаила обиды. Нагая, стройная и загорелая, она остановилась перед зеркалом. Вероятно, загорала она без купальника, потому что следов на теле не осталось. Я с интересом представил ее катер, медленно дрейфующий по Гольфстриму, тогда как капитан, сбросив одежду, принимает на мостике солнечные ванны. Тем временем Хэриет извлекла оставшиеся шпильки из основательно потрепанной прически и встряхнула головой, разбрасывая волосы по плечам.

- Ну что, доволен? - не оглядываясь, спросила она. - Действуешь по особой системе? Кстати, что же он поведал тебе там, на улице? Выглядел ты просто ужасно, когда вернулся сюда с этой застывшей улыбкой на лице. - Я ничего не ответил, и она сказала: - Мэтт.

- Что?

- Мы с тобой ведем грязную игру. Пожалуйста, давай это прекратим.

В комнате воцарилась полная тишина. На мгновение я возненавидел ее. Все шло так хорошо. Хитроумный и изобретательный секретный агент, выполняя профессиональный долг, завлекает в постель очаровательную женщину, располагающую полезными связями среди врагов. Оба разыгрывают отвратительный спектакль, причем каждый руководствуется только ему известными мотивами, весьма далекими от секса... Или по меньшей мере, удаленными от секса настолько, насколько это возможно. Теперь она вышла из игры и все испортила.

Я окинул взглядом стоящую передо мной стройную женщину, тело которой не прикрывало ни клочка одежды. Медленно и отрешенно она распутывала руками сбившиеся волосы. Чересчур отрешенно.

- Хэриет, - проговорил я, - если ты задумала меня перехитрить, брось эту затею. Сегодня тут и без тебя хватает хитрецов.

- О чем я и говорю, - Она по-прежнему не оглядывалась в мою сторону. - Твой шеф явился сюда, чтобы разразиться высокопарной речью о том, какое доверие внушает ему проявленная мной верность. Боже мой! Да этот человек не станет доверять самому себе, разве что станет перед зеркалом, где можно не спускать с себя глаз! И он говорит о доверии! За кого он меня принимает? За неопытную девчонку?

Я протянул руку за некоторыми предметами ее туалета, лежащими неподалеку.

- Пока ты не накинешь блузку, это и в голову никому не придет, малышка.

- Да прекрати! - раздраженно бросила она. - Не такой уж ты девственник. Не сомневаюсь, сейчас тебе глубоко наплевать, голая я или в скафандре. К чему это притворство?