Мысленно проклиная все на свете, Зара повиновалась. Вода была теплой и источала восхитительный аромат. Тело девушки охватила приятная истома, она прислонилась спиной к бортику и закрыла глаза.

Даже не видя Джамала, она чувствовала на себе его обжигающий взгляд. Шейх не сделал даже попытки приблизиться, он просто стоял и смотрел.

Принцессе стало не по себе; ее веки дрогнули и открылись: в черных глазах шейха пылал жаркий костер желания.

— Ты бы не мог отвернуться? — робко попросила она.

Он молча опустил взгляд и вышел, но через минуту вернулся и положил на край бассейна свободный халат с поясом.

— Надень это, когда закончишь, и приходи ко мне в постель. Не бойся, сегодня тебе ничего не грозит. Это не то, что мне надо: я слишком устал, а ты слишком тревожишься за отца.

Зара не смогла сдержать вздох облегчения и позволила себе немного расслабиться. Ей надо немного подумать. Что будет с отцом? Неужели султан приговорит его к смерти? Как сделать так, чтобы Джамал не отдавал отца Мулаю Исмаилу? И что может она предложить ему взамен?

Ответ пришел сам собой — четкий и ясный, и пугающий своей простотой. У нее есть только одно, что может заинтересовать шейха, — она сама, ее тело.

Когда Зара вошла в спальню; Джамал лежал на постели, рассеянно глядя сквозь окно на усыпанное звездами небо. Он улыбнулся и жестом пригласил ее приблизиться.

— Ложись, ты, должно быть, совершенно измучена.

— Как ты узнал, что отец явится за мной сегодня? — спросила Зара, осторожно присаживаясь на краешек огромной кровати. — Кто предал его? Я не смогу уснуть пока не услышу ответа.

— Никто его не предавал, — шейх не собирался лгать ей. — Когда мы с Гapyнoм ездили в горы, он нашел след походного костра, а сопоставить факты было совсем несложно. Караваны никогда не проходят так близко от Эдема. Я знал, что рано или поздно Юсуф придет, дабы выкрасть тебя, и решил на всякий случай усилить охрану. Как видишь, я не ошибся.

— Отпусти его.

— Да ты в своем уме? Мне еще не надоело жить, а предать Мулая Исмаила равносильно самоубийству. Султан никогда мне не простит, что я держал Юсуфа в своих руках и дал ему уйти. Ложись спать, Зара. Я слишком устал, чтобы спорить с тобой.

— Ты хочешь меня, Джамал?

Он вздохнул и закрыл глаза.

— Даже больше, чем ты, наверное, представляешь. Но я не желаю обладать тобой впопыхах, посреди ночи. Так я только все испорчу.

— Я хочу поговорить с отцом. Ты позволишь?

— Поговорим об этом завтра, — тяжело вздохнул Джамал. — Быть может, тогда тебе и удастся меня уговорить, но не сейчас.

Такой ответ не вселял особых надежд, а Заре непременно надо было переговорить с отцом до его отправки в Мекнес. Она глубоко вздохнула, собираясь с силами, и сказала:

— Я предлагаю тебе сделку: ты устроишь мне встречу с Юсуфом, а потом получишь кое-что взамен.

Джамал, казалось, заинтересовался ее предложением. Его глаза медленно приоткрылись, и он внимательно посмотрел на девушку.

— И что же кроется за этим «кое-что», маленькая шалунья?

Насмешливый негромкий голос шейха заставил ее поежиться.

— То, что ты так страстно желаешь, — с трудом выговорила она.

— Это я могу взять и без твоего на то разрешения. Я же сказал, что обстоятельства изменились.

— Без моего разрешения? Значит, силой? — возмутилась Зара. — Зато не «впопыхах» и не «посреди ночи»? Я что, блюдо плова, что меня даже сцрашиватъ не надо, прежде чем съесть?

— O дорогая, я вижу, ты снова меня не поняла, — вздохнул Джамал. — Мне не надо твоего разрешения, потому что в тех отношениях, которых хочу я, вообще нет таких понятий, как разрешить или запретить. Там все можно — и мне, и тебе. Я уже говорил и готов повторить снова: недалек тот день, когда ты сама, по доброй воле, а не по принуждению или из-за тревоги за судьбу своего отца, придешь ко мне. И тогда ты будешь хотеть меня не меньше, чем я тебя. Впрочем, ты все равно не веришь в это… пока не веришь. Так что я готов заключить с тобой сделку, но другую, не ту, что предлагаешь ты. Эго даже не сделка, а, скорее, договор, по которому мы оба сможем… перестать быть врагами.

Утром Зара проснулась оттого, что у нее онемело плечо. Она пошевелилась и поняла, что лежит в объятиях Джамала.

События прошедшего дня нахлынули на нее горькой волной. Ей удалось уснуть лишь на рассвете: всю ночь, вернее, весь остаток ночи она пролежала в напряжении — ожидая, что шейх попытается овладеть ею. Но он сдержал слово. В конце концов, его тихое размеренное дыхание успокоило ее, и она провалилась в черную бездну сна.

— Как спалось моей маленькой злючке? — раздался у самого ее уха голос Джамала. — Плохо. Я привыкла спать одна, а от твоих тяжелых рук у меня ноют плечи, — честно ответила Зара.

— Мне очень жаль. — Он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза. — Знаешь, мне нравится трогать тебя — всю тебя, но особенно твою грудь. Она — само совершенство, а твои соски, такие темные и упругие, напоминают спелые вишни, которые я так люблю.

Зара демонстративно отодвинулась от него подальше.

— Мы хотели кое-что обсудить, — напомнила она. — Когда я смогу увидеть отца?

— Ах да, сделка… — прищурился Джамал. Он отлично помнил их вчерашний разговор и сейчас, на свежую голову, полагал, что наговорил тогда много лишнего. Нельзя было столько обещать. Впрочем, они все равно еще ни о чем недоговорились.

— Хорошо, принцесса, давай поговорим об этом. Пусть каждый из нас изложит свои предложения, и мы попробуем прийти к согласию. Начинай.

— Ты говоришь, что хочешь меня, господин. Очень хорошо. Отныне ты сможешь наслаждаться моим телом, пока тебе это не надоест. Взамен же я прошу только одно — отпусти моего отца.

— Нет, Зара, — усмехнулся шейх. — Я не могу освободить Юсуфа, и тебе это известно. Теперь послушай меня. До тех пор, пока твоего отца не отправят в Мекнес, ты сможешь каждый день навещать его. А в качестве благодарности ты будешь охотно, не сопротивляясь, делить со мной постель всякий раз, как я того пожелаю. Заметь, я не имею в виду, что обязательно стану брать тебя, мы можем просто спать вместе. И еще одно оставляю за собой право пытаться соблазнить тебя в любое другое время всеми доступными мне способами, и ты не должна мне мешать. Я хочу, чтобы твоя вынужденная покорность стала в конце концов действительно добровольной.

— Это совершенно неприемлемо, господин.

— Вот именно, господин. — В голосе Джамала зазвенел металл. — Не забывай, ты моя рабыня, и мне незачем торговаться с тобой — ты и так всецело принадлежишь мне. Я поступаю так лишь потому, что не хочу брать тебя силой. Почему не твое дело. Если угодно, считай это капризом своего хозяина. Но злоупотреблять моим терпением я тебе не советую. У тебя нет прав, и горе тебе, если ты заставишь меня вспомнить об этом. Если же ты сейчас примешь мои условия, то, во-первых, навсегда простишься с конюшней, а во-вторых, серьезно облегчишь жизнь своего отца.

Зара прикусила губу, лихорадочно соображая. Она чувствовала, что скоро терпение Джамала достигнет предела. Джамал и так обращался с ней куда мягче и снисходительнее, чем любой другой мужчина, окажись он на его месте. И это, пусть и против ее желания, приносило свои плоды: шейх уже не вызывал в ней прежней неприязни, она все чаще стала замечать, что он красив, благороден и даже… добр.

Возможно, само внезапное решение отдаться ему в обмен на свободу отца тоже было не случайно — девушка с удивлением поняла, что он ей не противен и вполне может стать ее первым мужчиной. Трудно сказать, что здесь перевесило чашу весов: его терпение и умение ждать или дикий, природный инстинкт самки, выбирающей для первого спаривания самого сильного и красивого партнера. Как бы то ни было, сейчас на карту было поставлено две судьбы — судьба отца и ее собственная, и Зара обязана была использовать свой единственный козырь.