— Самое худшее? — ухмыльнулся Джамал.

— О нет, моя дорогая дикарка, самое лучшее. Я собирался взять тебя быстро, не считаясь с твоими чувствами, но у меня слишком доброе сердце, и в последний момент я позволил тебе получить удовольствие. Так будет не всегда, так что цени свою удачу… пока можешь.

Его плоть внутри ее снова напряглась и стала стремительно увеличиваться в размерах. Зара сделала попытку подняться, но руки шейха железной хваткой сомкнулись на ее бедрах и не дали пошевелиться.

— О нет, только не это! — в отчаянии вскричала она, предвидя, какой мукой обернется для нее новый акт любви, превращавшийся у нее на глазах в акт ненависти и мести.

— О да, именно это! — зло передразнил Джамал, одним ловким движением опустил ее на покрывало, перевернул на живот и рывком поднял на колени.

Прежде чем растерявшаяся от неожиданности Зара обрела способность двигаться, он навалился на нее сзади и, обжигая ей шею своим дыханием, цинично пояснил:

— Так мне будет удобнее трогать твою грудь.

Зара закусила губу, чтобы не заплакать, и изогнулась под ним. В ее затуманенном сознании пульсировала страшная мысль: Джамал прав. Он, в самом деле, полностью подчинил себе ее тело. Оно действительно послушно откликалось на каждое его прикосновение, тогда как разум вопил от гнева и возмущения, отказываясь мириться с такой наглостью и цинизмом. Да, он не поработил ее душу… но ее душа его просто не интересовала. Ему вполне хватало тела. Он видит в ней только провинившуюся рабыню, но все равно желанную. Он никогда не будет нежен с нею по-настоящему, потому что… потому что ненавидит ее.

В то долгое, бесконечно долгое утро Джамал еще дважды овладел ею, затем велел принести еды и, подкрепившись как следует, снова вернулся к любовным утехам. Лишь окончательно обессилев, он приказал Заре одеться, откинул полог шатра и окликнул Гаруна. Тот поспешил на зов господина.

— Отправь пленных на невольничий рынок, — коротко бросил шейх.

— Женщин и детей тоже? — с готовностью откликнулся Гарун.

— Нет, — после короткого колебания ответил Джамал. — С ними слишком много хлопот. — Он не был настолько жесток, чтобы разлучать матерей с их детьми, а это неминуемо бы случилось во время торгов. — Возьми половину людей, остальные поедут со мной на поиски Юсуфа, — быстро добавил шейх, видя недоумение в глазах Гаруна. — Возможно мне не удастся поймать кади на этот раз, но попытаться я обязан.

— А как быть с ней, Джамал? — спросил Гарун, глазами показывая на Зару. — Как ты собираешься поступить с этой берберской ведьмой?

Шейх нахмурился и отвернулся; им владели самые противоречивые чувства, в которых он и сам еще не разобрался. Вот так, сразу, он просто не мог ничего решить и сухо ответил:

— Убери ее с глаз моих долой!

Гарун грубо схватил берберскую принцессу за руку и выволок ее из шатра. По его мнению, Джамал высказался совершенно определенно. Ведь не случайно же еще совсем недавно он хотел продать эту чертову упрямицу на невольничьем рынке. А господин, сколько помнил себя Гарун, никогда не менял своих решений. Ему и в голову не могло прийти, что шейх имел в виду совсем другое: отправить Зару в Эдем, где она должна ожидать его возвращения. С его, Гаруна, личной точки зрения, хозяин был только рад избавиться от строптивой рабыни, которая попортила ему столько крови, и он от души надеялся, что тот, кому она достанется на торгах, сумеет сделать ее послушной. Джамал слишком добр, чтобы быть жертвой неблагодарности, и сам Аллах не желал бы большей справедливости.

— Куда ты собрался меня везти? — спросила Зара, когда Гарун без лишних церемоний втащил ее на коня позади себя.

— На невольничий рынок в Фес. Может, кто тебя и купит, — ответил тот и не без мстительного злорадства добавил: — Таково желание шейха Джамала.

— Нет, ты ошибаешься! Джамал не может… — начала было принцесса и осеклась.

«Может, — ответил ей разум. — Может, потому что ненавидит тебя».

Зара с сильно бьющимся сердцем осмотрелась по сторонам. Ее вместе с другими женщинами привезли в гарем Кадима Эль-Хаки, чтобы продать на следующий базарный день с торгов. Гарун довольно быстро добрался до Феса, сдал Зару и остальных пленных берберов с рук на руки перекупщику, получил деньги и, довольный успешно выполненным поручением, отправился в Эдем.

Женщин отвели в купальню, накормили и разодели в дорогие шелка. Чем лучше выглядит товар, тем выгоднее его можно продать… и этим товаром были они.

«Неужели такую судьбу уготовил мне Джамал в наказание?» — с горечью подумала Зара. Да поможет ей Аллах, если еще какой-нибудь мужчина думает сделать ее своей собственностью. Она будет драться до последнего, не взирая на последствия.

Делать было нечего, только есть и спать, и Зape не оставалось ничего другого, как предаться своим невеселым мыслям. Она вспоминала мрачное лицо Джамала, на котором застыло выражение мучительной нерешительности, когда он велел Га руну увести ее. Да, в то утро он был резок и груб с ней, но она интуитивно чувствовала, что за всем этим стояла не природная жестокость, а гнев, обида и уязвленное самолюбие. Видимо она ошиблась. Только по-настоящему жестокий, бездушный человек мог спокойно продать ее после всего, что было между ними. Принцесса невольно прислушивалась к разговорам других женщин и поражалась, на сколько их заботы и желания отличались от ее собственных. Они мечтали о богатом и щедром господине, который в награду за ночи, полные страсти и любовных ласк, станет осыпать их своими милостями и дорогими подарками. Роль наложниц не только не возмущала их, но вызывала жгучую зависть — ведь наложницы, при всем своем бесправии, стояли куда выше рабынь.

Блондинки, брюнетки, рыжеволосые… Высокие и низенькие, жирные, толстые, полные, худые… На любой вкус! Приходи, выбирай и покупай… их это, похоже, совершенно не волновало, и Зара замкнулась в себе, оставшись наедине со своей бедой. Нашел ли Джамал ее отца? Она сомневалась. Юсуф не первый год скрывался от людей султана, поймать его было не так-то просто.

Внезапно тяжелые занавеси над входом в гарем раздвинулись, и вошел Кадим. Женщины сразу примолкли, с боязливым почтением поглядывая на человека, державшего в своих руках их судьбы. Кадим был роскошно разодетым в яркий шелк и атлас жирным коротышкой с унизанными перстнями пальцами и многочисленными массивными золотыми цепочками на толстой шее; его густая черная борода скрывала безвольный подбородок сластолюбца, а на широком круглом лице угольками поблескивали крохотные глазки.

При виде столь разнообразного живого товара он довольно потирал свои пухлые ручки и широко улыбался.

— Надеюсь, вам здесь нравится, — неожиданно густым басом произнес он. — Скоро все выберете новых хозяев. Мои клиенты — могущественные, состоятельные люди, гаремы которых блистают роскошью и считаются лучшими в подлунном мире.

Зара презрительно фыркнула. Погонщик верблюдов или сиятельный владыка — какая разница? Все мужчины одинаковы, они думают лишь о своих удовольствиях. Когда-то ей казалось, что Джамал не такой, как остальные, но она жестоко ошиблась. Он использовал ее, а потом просто взял да и вышвырнул вон. Неужели ему действительно непонятно, почему она сделала то, что сделала? Если бы он, гордый шейх Джамал, оказался на ее месте, разве ему не захотелось бы сделать все, чтобы спасти своего отца и вернуть себе свободу?

— Ты, кажется, не согласна? — Вздрогнув от неожиданности, Зара вскинула глаза: перед ней стоял Кадим. — Ты что, не хочешь богатого господина?

— Я не хочу никакого господина, — спокойно заявила она. — По-моему, рабство — самая отвратительная вещь на свете.

Кадим издал утробный смешок, походивший на квохтанье.

— Теперь мне понятно, почему твой прежний хозяин так дешево тебя продал, берберская заноза. Надо будет посоветовать тому, кто сдуру тобой заинтересуется, начать с бастонады. Это больно, но все же лучше, чем лишиться своего острого язычка. И запомни, когда тебя выведут на по мост, ты будешь мила и любезна с покупателями, иначе пеняй на себя. Понятно?