— Ладно, не забывай! — снисходительно согласилась Женя. — Только после войны и меня здесь не будет. Не будет Женьки — токаря из ремесленного. Инженер Евгения Кузьминична Буланова! — Женя встала и смешно показала, как строго, даже чуть высокомерно представится подругам. — Ой, девочки, что я придумала! Давайте в палате устроим нашим раненым концерт. Неля возьмет гитару, ты, Валя, прочтешь стихи, а я расскажу какие-нибудь смешные были-небылицы. Надо же отвлечь раненых от госпитальной обстановки.

— И будешь иметь самый шумный успех, — предсказала Неля.

Пришло воскресенье. С цветами, гитарой и небольшим свертком подруги шли по знакомому длинному коридору. В дверях они столкнулись с высоким белокурым молодым человеком. Он внимательно посмотрел на девушек и пошел дальше.

В палату вошли на цыпочках. Поздоровались и сразу устремились к Глебу. Шрам, идущий от правой брови к виску, был еще розовым. Глеб, радостно улыбаясь, рассматривал подруг.

— Глеб, узнайте среди нас Женю, — предложила Неля.

— Она посередине стоит.

— Верно! А как же вы узнали?

— Так она сама сказала, что рыжая и веснушчатая.

Все засмеялись. А Женя деловито попросила:

— Товарищи, закройте на минуту глаза.

— Мне только их открыли и опять закрывать?! Не буду!

— Ну, пожалуйста, Глеб, это же на минутку.

Подруги расстелили нарядные салфетки на тумбочки, в банки поставили цветы, и палата сразу приняла нарядный вид.

— Теперь смотрите! — разрешили девочки.

— О-о!

— Спасибо!

— С гитарой пришла? Споешь нам что-нибудь, дочка? — спросил пожилой боец.

— Спою, Никифор Степанович, обязательно спою.

Глеб воскликнул:

— У меня сегодня настоящий праздник. Брат приходил. Вы его, наверное, в коридоре встретили. И вижу всех вас. Спасибо за праздник.

Накануне летних каникул Валю Плугареву вызвали в комитет комсомола и строго наказали не забывать, что она вожатая пионерского отряда. Пусть ребята помогают семьям фронтовиков. «И вообще постарайся, чтоб интересно было пионерам», — сказали ей члены комитета.

Валя вспомнила, как сама была пионеркой, как редко приходила к ним вожатая и какими неинтересными были пионерские сборы. Только название, что сбор, а на самом деле он был продолжением урока. «Надо побольше затей», — думала Валя. Вспомнила, как однажды спросила пионервожатую, кто такие квислинговцы и в какой стране они живут. Вожатая растерянно посмотрела на карту мира, что висела на стене, зарделась и сказала: «Валя, на этот вопрос я завтра тебе отвечу».

Секундного замешательства было достаточно, чтобы Валя перестала верить в знания вожатой. Так может случиться и с ней. Но первый сбор прошел хорошо, и она вздохнула с облегчением. Пионеры сами подсказали много интересного. Доверчиво брали ее за руки, заглядывали в глаза, спрашивали про кинокартины. А однажды предложили играть в красных и синих.

Мысль о военной игре увлекла всех. Валя решила, что лучше играть с отрядом другого класса, параллельного пятого «б». Но тут возникло неожиданное препятствие: никто не хотел играть за синих. И как ни уговаривала Валя пионеров, как ни убеждала в условности этого названия, все равно это ни к чему не привело. Решили разбиться на восточную и западную группы.

Оба отряда изучали азбуку Морзе, дорожные знаки, сигнализацию флажками.

Наконец настал долгожданный день. Тайно друг от друга отряды направились к назначенному часу в лес. Отряд Вали занял восточную часть гористой местности, а пионеры пятого «б» класса расположились на западном склоне. В двенадцать часов пионерские горны возвестили о начале игры.

Командиры расставили своих «бойцов» на «передовой линии». Послали самых отважных и смекалистых в разведку. Перебегая от дерева к дереву, Ваня Дуньков, Петя Гарбузов и Сеня Дмитриев пробирались на территорию «противника» за «языком». Сеня Дмитриев, прозванный Зоологом за любовь к животным, птицам и насекомым, увидел, как на ветку шиповника села большая красивая бабочка. Забыв о том, что он разведчик, поднялся и приготовился накрыть бабочку рукой.

— Зоолог, ложись! Ты же выдашь нас, — прошептал Петя и потянул его к себе.

Вдруг они заметили, как по лощине кто-то крадется. Ребята затаились. Не ожидая опасности, «вражеский» разведчик приблизился и был немедленно схвачен. Пленнику завязали глаза, взяли под руки, повели в штаб.

— Товарищ командир, задание выполнено, «язык» захвачен! — четко доложил Петя Гарбузов начальнику штаба Сереже Разгонову, вооруженному биноклем и деревянным кинжалом.

«Пленный» заложил руки в карманы, плотно сжал губы и, поблескивая карими глазами, молчал.

— Где находится ваш штаб? — начал допрос Сережа Разгонов.

«Пленный» молчал. На все другие вопросы он тоже отказывался отвечать. Тогда Сережа изменил тактику допроса.

— Что его спрашивать? — пренебрежительно махнул он рукой в сторону «пленного». — У них и штаб-то бродячий, места определенного не имеет.

Такой обиды «противник» вынести уже не смог.

— Ну да, «бродячий»! А шалаш в боярышнике? Замаскирован — сто лет будете искать и не найдете.

Этого было достаточно для «штабистов». «Языка» увели. Сергей с Валей приказали своему отряду ждать сигнала к штурму, который должны были дать разведчики немедленно посланные на поиски штаба.

Ребята спустились с горы и залегли в низине. Высокая густая трава служила надежным укрытием. Прошло минут двадцать. Наконец с поляны отряд увидел сигналы флажками: «штаб противника находится в ста метрах за третьей полосой кустарника».

Не успел сигнальщик передать последнее слово, как его захватил отряд «вражеских» дозорных. Но сигналы дошли по назначению. Пионеры восточной группы с криками «ура!» бежали к кустам боярышника. Началась рукопашная.

Девочки-санитарки с красными крестами на белых косынках перевязывали «раненых», укладывая их на траву. Но «тяжелораненые» срывались с мест, никакие крики санитарок не могли их остановить.

Штаб «противника» был окружен. Победа! Вожатые с трудом успокоили «противников», и начался разбор ошибок и промахов.

Но что это? До слуха ребят донесся грохот взрыва, настоящего взрыва. Ребята встревоженно переглянулись, поглядели на чистое небо.

Налет фашистской авиации был вполне возможен. Из рассказа Нели Валя знала, что давно идет эвакуация госпиталей.

Стараясь не показать ребятам своего беспокойства, Валя подняла руку:

— Ребята, не надо волноваться. Сережа подводит итоги. Как, дослушаем его?

— Дослушаем! — хором ответили ребята и постепенно утихли, но прежнего внимания уже не было.

Валя пошла в школу. Там никого из учителей не оказалось. Попросила уборщицу тетю Дору открыть кабинет. Ей нужно позвонить по телефону. Взяла трубку, попросила центральную соединить с училищем.

— Ремесленное училище? Пригласите к телефону Женю Буланову. Что?! Отпустили собираться в эвакуацию? — Валя стояла бледная, растерянная. — «Эвакуация… эвакуация…» — билось в голове незнакомое прежде слово.

Валя выбежала на улицу. На углу Ленинской столкнулась с Женей.

— Я к тебе!

— А я к тебе! Я думала, ты дома… нам сказали, чтоб эвакуироваться. Что делать? — и, не дожидаясь ответа, Женя предложила идти в райком комсомола. — Будем проситься в партизаны.

В квартире Белявских смятение. Ждали машину из крайоно, где до ухода на фронт работал отец Нели. Город бомбили. К вечеру наступила тишина, напряженная и странная. Вдруг в эту тишину ворвался грохот идущих танков. «Наши отступают! А как же мы?» Неля выскочила к воротам и через секунду вбежала в комнату бледная, с расширенными от ужаса глазами:

— Мамочка, фашисты! На улице танки. Как же мы, мамочка? — Неля обняла мать, прижалась к ней.

Евдокия Ивановна молча гладила Нелю, а сама растерянно смотрела в окно.

Нелин любимец Джульбарс лизнул своей хозяйке ногу и тихонько заскулил.