Вскоре после того, как Маркус начал переговоры, в результате обмена многочисленными – иногда очень эмоциональными – телеграммами был заключен крупный контракт. Shell получила право на приобретение в течение 21 года половины всей нефти, производимой Гаффи по фиксированной цене 1,75 доллара за тонну, плюс 50 % от прибыли с ее продажи при минимальном объеме годовых поставок в 100 тыс. тонн (14,7 млн баррелей).

Это обеспечивало Маркуса нефтью (главным образом в виде жидкого топлива, необходимого ему в свете реализации идеи по переводу на нефтяное топливо Королевского флота), которая могла быть продана в Европе. С этой целью Маркус вложил 90 тыс. фунтов в приобретение доли собственности в Gehlig-Wachenheim, немецкой компании, контрольный пакет акций которой принадлежал Deutsche Bank и которая занималась поставками на местный рынок керосина, привезенного из Батуми. Таким образом, Shell создала себе в Европе маркетинговый плацдарм (и, по мнению Маркуса, пробила брешь в европейских позициях Standart Oil), который в дальнейшем был преобразован в новую компанию, известную как PPAG.

Договор с Гаффи обеспечивал Маркусу еще два серьезных преимущества. Во-первых, он верил, что Гаффи и Гэйлей не будут сотрудничать со Standart Oil (они действительно боролись против присутствия этой компании в штате Техас всеми способами, вплоть до возбуждения судебных процессов, однако продавали ей свою нефть). Во-вторых, Спиндлтоп отличался выгодным географическим положением. Бьюмонт располагался на озере Сабина, всего в 19 милях вглубь материка от Порт-Артура на Мексиканском заливе, что делало дальнейшую транспортировку простым делом. Крупный контракт с Гаффи и европейские инициативы Маркуса стали причиной очередной серии дипломатических бизнес-маневров.

Теперь Standart Oil начала ухаживать за Shell. Маркус полагал, что сможет добиться соглашения о том, что Standart Oil позволит Shell оставаться независимым оператором. С этой идеей он в октябре 1901 г. отправился в Нью-Йорк для серьезного обсуждения.

Одновременно Фред Лэйн возобновил переговоры с Royal Dutch и в ноябре представил Маркусу проект соглашения между компанией Детердинга и Shell. Маркус, однако, считал неизбежным союз между Standart Oil и Shell, и потому первоначально отклонил предложение Лэйна о создании британско-голландской компании, которая фрахтовала бы танкеры Shell по высокой тарифной ставке.

Теперь Детердинг, который к тому времени создал под зонтиком Royal Dutch сеть мелких производителей и, таким образом, захватил существенную долю рынка Ост-Индии, оказался перед выбором. Принятие предложения Маркуса обошлось бы слишком дорого: предложенные фрахтовые ставки значительно превышали рыночный уровень. Но отказ сделал бы его компанию уязвимой для того, чтобы быть проглоченной гигантом Standart-Shell. Он сделал свой выбор в последние дни 1901 г. и без большого энтузиазма дал согласие на слияние с Shell.

Тем временем Standart Oil прояснила свою позицию в отношении союза с Shell. Хотя Standart Oil и была готова заплатить за Shell 40 млн долларов и 13 млн долларов Маркусу лично, варианты того, что его компания продолжит свое независимое существование в каком-либо виде, не рассматривались.

Маркус, посчитавший, что был введен в заблуждение Standart Oil, пребывал в ярости. Но вскоре от ярости осталось лишь некоторое раздражение, поскольку за счет поддержки крупного контракта с Гаффи и согласия Детердинга с предложением о создании британско-голландской компании позиции Shell на рынке вновь выглядели достаточно сильными. Ситуация снова была под контролем.

Кроме того, и в политической жизни Маркуса произошло событие, которого он с нетерпением ждал: 29 сентября 1902 г. он был избран лорд-мэром Лондона. Тогда же произошло событие, имевшее для Маркуса огромное социальное значение. Он был в Роттен Роу, когда к нему обратился один из старших членов семейства Уэли-Коэнов, который имел сына по имени Роберт, недавно закончившего химический факультет Кембриджа. Молодой человек поступил на работу в метеорологическое правительственное бюро, но был скептически настроен относительно своих перспектив на государственной службе. У Маркуса поинтересовались, не могла бы Shell предложить парню что-нибудь более интересное?

Уэли-Коэны были членами англо-еврейской аристократической верхушки. Каких-то десять лет назад он не уделил бы Маркусу Сэмюэлю ни минуты своего времени, не говоря уж о желании видеть своего отпрыска одним из сотрудников Shell. Это был огромный прорыв к признанию. Так в Shell появился Роберт Уэли-Коэн, который станет одним из наиболее квалифицированных, наиболее ценных и преданных менеджеров компании.

Цепь событий, которая привела Маркуса Сэмюэля и его компанию к краю пропасти, началась с того, что один из танкеров Shell сел на мель в Суэцком канале с грузом керосина. Другой танкер компании пошел ему на помощь, но во время спасательной операции, пытаясь осветить первое судно, загорелся и сгорел.

В то же самое время Маркус пытался договориться с властями канала о перевозке водным путем в Великобританию бензина, полученного на нефтеперерабатывающем заводе в Балик Папане. Но оказалось, что перевозки бензина сопряжены с гораздо более серьезными трудностями и опасностями, чем можно было предположить. Необходимо было посылать танкеры с бензином не через Суэцкий канал, а вокруг мыса Доброй надежды, что чрезвычайно увеличивало затраты, но горящий танкер, находящийся в пределах прямой видимости из окон их офисов, заставлял суэцкие власти принять однозначное решение об отклонении запроса Shell.

Следующий сокрушительный удар пришелся по любовно взлелеянной Маркусом идее.

В течение многих лет он пытался убедить глубоко консервативное Адмиралтейство перевести огромный британский флот с угля на жидкое нефтяное топливо. Недавно к этому процессу подключился и первый морской лорд, адмирал сэр Джон Фишер. Но интересы угольных магнатов и огромные исторические инвестиции страны в индустрию и транспорт, работающие на паровой энергии, служили фактически непреодолимой преградой. Кроме того, имел значение и стратегический взгляд. Вся Британия, казалось, стояла на месторождениях угля, чего нельзя было сказать о запасах нефти.

Фишер, будучи самоуверенным и воинственным человеком, рискуя прослыть наименее популярным командующим всех времен, стремился подавить самодовольство штаба военно-морского флота рядом радикальных реформ. Он использовал любую возможность, чтобы высказаться о преимуществах нефтяного топлива. Оно было более дешевым и намного более эффективным, что, несомненно, должно было дать тактические преимущества в скорости и позволяло не держать на кораблях команды кочегаров, загружающих прожорливые печи все то время, пока судно находилось в море. Кроме того, Фишер придавал очень большое значение возможности кораблей, работающих на жидком топливе, двигаться на скорости, не оставляя след из тянущихся за ними облаков дыма.

Наконец, после того как Маркус предложил адмиралтейским чинам директорские посты (на самом деле фиктивные), пытаясь таким образом снять их беспокойство по поводу возможных проблем с поставками, а также предоставил всю имевшуюся у Shell техническую документацию по эксплуатации танкеров, работающих на нефтяном топливе, сопротивление было сломлено.

Корабль ВМС Великобритании «Ганнибал» был оснащен соответствующим оборудованием, и 26 июня 1902 г. Маркус вместе с экспертами Адмиралтейства отправился на поезде в Портсмут, чтобы наблюдать за проведением намеченных там испытаний. Толпа из нескольких сотен человек провожала корабль из гавани. В этот момент судно шло, как и было предусмотрено, сжигая в топках первосортный уэльский паровой уголь. Маркус и Фишер, стоя рядом, отметили тянущийся за кораблем тонкий след легкого дыма.

По сигналу, полученному с берега, «Ганнибал» перешел на жидкое топливо… и немедленно был окутан облаками тяжелого черного дыма.