— Тихо! — потребовал Мегрэ. — Вы, кажется, забыли, что среди вас есть по крайней мере один, кто имеет шанс лишиться головы за свои преступления.

— Во-первых, не среди «вас», а среди «нас», — заявил адвокат Мейсон. — А во-вторых, я отвергаю вашу юридическую формулировку как некорректную по отношению к себе и моим подзащитным.

— Мне моя голова не жмет, — сказал Марлоу.

— Я требовал тишины, — отчеканил Мегрэ.

Фраза произвела желаемый результат. Его взгляд медленно прошел от одного конца шеренги к другому. Взгляды потеряли свою уверенность. Мегрэ удовлетворенно надул губы.

— Вот, что, господа, комиссар Каттани был убит из огнестрельного оружия. Думаю, что стрелял тот, у кого в руках был автомат.

Марлоу опять захотелось сострить, но каким-то чудом он сдержался.

— На подушке я вижу следы крови, — продолжал Мегрэ. — Значит, первые выстрелы настигли комиссара лежащим на постели, а потом он скатился вниз.

В комнату заглянул Ватсон.

— Каттаниус капутус? — спросил он, не позволяя своему телу сползти на пол, для чего изо всех сил схватился за ручку двери.

— Вы угадали, док, — ответил Марлоу. — Правда, я не особенно силен в латыни, но хорошо понимаю, что вы хотели сказать.

— А где месье Холмс? — поинтересовался Жюв.

— В эйфории.

— Простите, в чем?

— Мы с ним укололись, и его сразу унесло в нирвану, а я решил немного прогуляться. Вдруг слышу — выстрелы, беготня… — Ватсон покачнулся, и Марлоу пришлось его поддержать, иначе бы доктор свалился к их ногам.

Мегрэ стал неторопливо набивать трубку.

— Думаю, здесь замешана женщина, — пробурчал он, покосившись на тело Каттани.

— Кого вы имеете в виду, сэр? — насторожился Мейсон.

— Итальянец был слишком красив, чтобы нашлась хотя бы одна женщина, которая смогла бы перед ним устоять.

— Ага! — воскликнул Жюв. — Его убил Фантомас, переодетый в женщину.

— Или женщина, переодетая в Фантомаса, — подхватил Марлоу.

Мегрэ угрюмо посмотрел на них и склонился над Каттани.

— Джентльмены, как я вас всех люблю, — всхлипнул доктор Ватсон, цепляясь за Марлоу. — Не дай вам Бог стать моими пациентами…

— Ну, ну, приятель, не раскисай. Кто нас тогда лечить будет?

В комнату как-то боком, словно робкий гимназист, зашел Эркюль Пуаро. Он бросил взгляд по сторонам, и у него сразу появилось желание уйти обратно: он никогда не считал, что смерть — это развлечение. Но пути назад уже не было.

Бельгиец выразил свои чувства многозначительной гримасой.

— Что здесь происходит, господа?

— Каттаниус капутус, — ответил Марлоу. — Надеюсь, я правильно изъясняюсь, док?

— Ваша латынь, б-безупречна, сэр!

— Смотрите, господа, на правой щеке убитого — следы от губной помады, — показал кончиком своей трубки Мегрэ. — К сожалению, они нечеткие и не дают нам представления о форме губ… Скажите, месье Пуаро, мисс Марпл по-прежнему использует косметику?

— Э-э…

— Она красит губы?

— Не знаю, что вам ответить, месье Мегрэ. Мы с ней давно не… как это сказать по-английски… — коротышка запнулся.

— Трудно назвать по-английски то, что делается по-французски, — заметил Марлоу.

Жюв разглядывал Пуаро в упор. Он не доверял ни ему, ни его усам.

— Я слышал, у мафии есть древний обычай: перед тем, как убить, жертву крепко целуют, — заговорил Марлоу. — Ставят, что называется, фирменный засос. Каттани наградили «поцелуем смерти», и он умер. Все по правилам.

— Позвольте, господа, — забеспокоился Мейсон. — Что же тогда получается? Чья это помада, если не мисс Марпл? Кто конкретно целовал комиссара Каттани перед смертью?

У комиссара Мегрэ сжалось сердце.

— Месье, ваша секретарша, мадемуазель Делла Стрит… она — импульсивная женщина?

— Временами. Но почему вы спросили?

— Могут быть у такой женщины навязчивые идеи?

Мейсон изменился в лице.

— Теперь мне все понятно, комиссар, — заносчиво произнес он. — Вы хотите сказать, что моя доверенная секретарша опустилась до того, чтобы целоваться с каким-то итальянцем? Вы отдаете себе отчет в ваших словах?!

Мегрэ не ответил. К чему? Да и что он понимал в этом? Он так давно был женат. И личной секретарши у него никогда не было.

Мегрэ вдруг почувствовал себя распорядителем на похоронах.

— Месье Марлоу и вы, месье Жюв, переложите тело на постель. Не пристало комиссару полиции валяться в грязи. Я давно заметил, что полы в этом доме мыть не принято… А вас, месье Пуаро, я попрошу сходить за отцом Брауном. Он должен прочитать молитву над усопшим.

Мейсон вцепился в рукав Мегрэ.

— Нет, вы уж договаривайте до конца, комиссар! И не пытайтесь увиливать от моих вопросов. Вы еще не знаете, каким я могу быть занудой. Вам не удастся бросить тень на мою секретаршу. В чем конкретно вы подозреваете Деллу Стрит?

Мегрэ посмотрел адвокату прямо в глаза. Под его тяжелым взглядом Мейсон стушевался и умолк.

— Вы бы лучше помогли Эркюлю Пуаро отыскать священника, месье, пока тело еще не успело остыть.

Мейсон вышел, хлопнув дверью.

— Делла Стрит — порядочная девушка, месье комиссар, — сказал инспектор Жюв. — Обратите внимание на Эркюля Пуаро. Усы у него, ей-богу, ненастоящие. Клянусь Эйфелевой башней!

Мегрэ внезапно почувствовал усталость.

— Лицо Пуаро — это не его лицо, — настаивал Жюв, все больше возбуждаясь. — А отец Браун даже утверждает, что волосы на голове тоже не его.

— Вы больны? — миролюбиво перебил Мегрэ и, отвернувшись от разинувшего рот инспектора, обратился к Марлоу с Ватсоном. — Предлагаю покинуть помещение, господа. Кроме священника, здесь никто больше не нужен.

— Констатирую смерть от множества огнестрельных ранений, — пробормотал доктор Ватсон, повиснув у Марлоу на шее. — Капутус монтекки… шерше ля фамус…

— Ты сегодня перемудрил с дозой, приятель, — сказал частный детектив, выводя его из комнаты. — Просто сам на себя не похож.

— Первый раз попробовал, — слезно признался доктор. — На брудершафт.

В гостиной находились только мисс Марпл и Делла Стрит. Старушка по своему обыкновению вязала. Делла с интересом следила за уверенными движениями ее ревматических пальцев.

Жюв плюхнулся в кресло. Мегрэ остановился возле девушки.

— Мне хотелось бы немного поговорить с вами, мадемуазель.

— Как вам угодно.

— Где вы были полчаса назад?

Она нерешительно взглянула на Мегрэ.

— У себя в комнате.

— И что вы делали?

— Смотрелась в зеркало.

— Все тридцать минут?

— Да, почти.

— Почему же так долго?

— Мне хотелось выяснить, на кого я похожа.

— На отца или на мать?

— Да.

— Ну и что же вы решили?

Она вся напряглась и с жаром бросила:

— На вас, комиссар!

— Вы что, ненавидите свою мать, мадемуазель? — спокойно спросил Мегрэ.

В гостиной появился адвокат Мейсон.

— Ни слова больше, Делла! — сказал он, быстро заняв пространство между нею и Мегрэ. — Каждое ваше слово может быть использовано против вас.

— О, шеф, вы пришли очень кстати. Комиссар задает мне такие вопросы…

— Интимного свойства?! — вспыхнул адвокат.

— Позвольте последний вопрос, мадемуазель…

— Только через меня, — заявил Мейсон. — Спрашивайте.

— Я хочу знать, слышала ли мадемуазель автоматные очереди?

Адвокат повернулся к секретарше.

— Слышали ли вы автоматные очереди, Делла? Если не хотите, можете не отвечать.

Девушка пожала плечами.

— Я слышала какие-то звуки, но подумала…

— Что вы подумали, мадемуазель?

— Не торопитесь с ответом, Делла, подумайте, стоит ли говорить о том, что вы подумали, когда услышали эти звуки. Может быть, это были не те звуки.

— Я не знаю, — растерялась девушка.

Мейсон повернулся к Мегрэ.

— О каких звуках вы ведете речь, комиссар?

— Десять минут назад в замке прозвучали выстрелы, — устало произнес Мегрэ. — Спросите у мадемуазель, слышала ли она их.