Все некоторое время оставались безмолвны. Нарушил тишину Дрон.

— Я провожу тебя до двери, Джиджи, — и протянул руку.

Джиджи поднялся и помог Дрону встать на ноги. Он придержал дверь, ожидая, пока волшебник выйдет, затем шагнул вслед за ним.

После того, как дверь закрылась, старик похлопал Джиджи по руке и мягко сказал:

— Дора права. Ты не должен больше так пугаться.

— Но тетю Дору не запирали там в склепе, — возразил Джиджи, пока они спускались вниз.

— Ну, один раз, но это тут ни при чем. Слушай, мой мальчик, я хочу тебе сказать что-то очень важное, чего не хотел бы говорить при остальных.

Мгновенно вспомнив рассказ Садкара, Джиджи забыл свои волнения по поводу предстоящей экспедиции.

— А у меня тоже есть вопрос, который я не хотел задавать при остальных.

Почему вы не говорили мне, что мой отец был искателем приключений?

— Кто тебе рассказал?

— Это не важно, — возразил Джиджи. — Почему вы не говорили мне?

— Твоя тетя Дора взяла с меня клятву молчать.

— Как вы могли согласиться? — возмутился Джиджи. — Я думал, что вы любили моего отца.

— Я любил твоего отца, — зло прошептал Дрон. — Но у меня были причины согласиться с Дорой. А теперь замолчи и слушай.

Когда они дошли до дверей, новый слуга вышел из маленькой комнаты и спросил:

— Мне принести вещи господина Джиджиони, сэр?

— Да, да, — ответил Дрон, недовольный его вмешательством.

Он посмотрел на уходящего слугу, затем оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что они с Джиджи одни.

— Так о чем это я? А, да. Шпоры и вора в катакомбах нет.

— Что?! Почему вы сказали нам..?

— Ш-ш-ш. Тихо. У меня есть причина, но Дора этого никогда не поймет. Ты должен спуститься вниз и рассказать мне обо всем, что там увидишь.

Из коридора наверху послышался крик тети Доры:

— Дрон!

— Слушай, я объясню тебе все завтра вечером, когда ты вернешься.

Вернулся слуга с плащом Джиджи. Дрон взял плащ и отпустил слугу. Колдун помог Джиджи одеться и прошептал:

— Хорошенько смотри по сторонам. Возможно, что твоя жизнь в опасности. Он открыл дверь, и с улицы ворвался холодный воздух.

— Это из-за шпоры? — спросил Джиджи.

— Нет, хотя может быть и поэтому, но совсем не из-за того, о чем ты можешь подумать.

— Дрон! — во второй раз позвала тетя Дора. Дядя Дрон подтолкнул Джиджи к двери:

— Я объясню тебе все завтра. Помни — будь осторожен.

Прежде, чем Джиджи смог что-либо сказать, старый маг закрыл дверь.

«Возможно, моя жизнь в опасности», — подумал Джиджи. Он вздрогнул, но не от холода. Дядя Дрон говорит «возможно», когда любой другой скажет «совершенно точно».

Весенний ветер пробежал вдоль замка и дернул Джиджи за плащ. Он снова вздрогнул и подумал, что зря не остался в Вестгейте. Драконы, землетрясения и битвы колдунов казались мелочью по сравнению с семейными загадками.

Хафлинг спряталась в тени — хотя улица была совершенно пустынна, и опасаться было некого. Оливия с детства обладала непревзойденной способностью прятаться, и мать всегда говорила ей: «Никогда не забывай о своем искусстве, Оливия», — так что Оливия на всякий случай пряталась в тени. Возможно, что рано или поздно кто-нибудь да появится на улице.

«Вот что делает жителей Кормира великими людьми», — восторженно подумала Оливия. Когда жители других стран в эту холодную весеннюю ночь сидят дома, кормирцы находят в себе смелость отправиться в таверну. В этот час на улице было достаточно прохожих, в карман которых можно было залезть, однако не так много, чтобы опасаться свидетелей.

Наблюдая за улицей, Оливия вертела в своих тонких ловких пальцах платиновую монету. Ветер с озера пробежал по улице, уронив ей на глаза прядь рыжих волос. Оливия сунула монету в карман и убрала волосы под шапку. Она была одета в штаны, тунику до колен, теплый жакет и шапку.

Кроме того, что одежда предохраняла ее от холода, она скрывала ее тонкую талию и фигуру, поэтому Оливия выглядела толстой, как любой городской хафлинг.

Она была ниже, чем средний хафлинг — не больше трех футов. Ее можно было бы принять за человеческого ребенка, если бы не ее босые ноги, обросшие рыжими волосами.

Она никогда не считала нужным надеть пару ботинок, чтобы тем самым скрыть, свою расу. Во-первых, всегда найдутся люди, которым захочется узнать, что делает ребенок в это время на улице один, или, что еще хуже, захочет пристать к этому ребенку. С другой стороны, Оливия чувствовала себя. в ботинках крайне неудобно, особенно, когда приходилось быстро убегать, — а она никогда не могла знать заранее, когда придется сматываться. Кроме того, Оливия считала, что если она будет пытаться сойти за человеческого ребенка, то только унизит себя.

Только неталантливые или отчаявшиеся хафлинги могут прибегнуть к таким крайним мерам. Невдалеке открылась дверь таверны и послышался смех. Оливия насторожилась. Толстый молодой парень в фартуке пронес мимо нее кувшин. «Слуга, — решила Оливия. — Несет пиво гостям. Денег у него нет». Она не двинулась с места.

Минуту спустя появились два пожилых человека в тяжелых, неуклюжих куртках.

Они спорили, рано или нет сажать горох. «Фермеры, — подумала Оливия. — Ничего, кроме медных монет, которых хватит только на пиво». Она продолжала ждать.

Вскоре из-за угла показался тощий щеголь в яркой одежде и больших нелепых сапогах. Человек, одетый таким образом, мог быть торговцем или путешественником, но он не побеспокоился спрятать свой набитый кошелек в карман плаща. Оливия решила, что это дворянин. Такого-то она и дожидалась. Она вынула руки из карманов, намереваясь последовать за ним. Когда Раскеттл вышла из тени, какое-то странное чувство появилось в ее мозгу, и она шагнула назад.

— Ну, что, Оливия, наблюдаешь за парадом или собираешь в кулачок свою храбрость? — прошептал кто-то позади нее.

Сердце Оливии глухо стукнуло о ребра, но она не подала виду, что испугалась. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть этого шутника. Она и так могла нарисовать его портрет в своей голове: молодая женщина, почти шести футов роста, стройная, с копной рыжих волос и насмешливо прищуренными зелеными глазами. Ее лицо очень напоминало лицо одной из предыдущих спутниц Оливии — Элию из Вестгейта.

Оливия, не спуская глаз с парня, прошептала:

— Джейд, Девять Проклятых Кругов, где ты была эти десять дней? Я скучала по тебе, девочка.

— Не десять дней, а шесть, — прошептала Джейд. — Я навещала семью.

В ее голосе Оливии послышалась насмешка. Она удивленно нахмурила брови. В течение шести месяцев Джейд была ее спутником и другом, и Оливия знала о ней то, чего даже та сама не знала о себе. Насколько хафлингу было известно, у Джейд не было семьи. Она и сама говорила Оливии, что сирота.

— Какая семья? — зашептала Оливия, не отводя глаз от парня.

— Это долгая история. Ты собираешься проучить этого пижона? — спросила Джейд. — Если нет, то я сама займусь им. Он выглядит подходяще.

— Подожди своей очереди, — ответила Оливия. — Я и сама в два счета справлюсь, — прибавила хафлинг с усмешкой.

Она отошла от Джейд и тихо последовала за парнем. С беспечным видом она повертела годовой по сторонам, чтобы убедиться, что они с ее жертвой одни на улице.

«Он не только жирный гусь, — подумала Оливия, — но и порядочный лопух.

Наверно, никто не предупреждал его, что не следует свешивать из кармана шнурок кошелька».

Обычно Оливия поручала такую простую работу Джейд. Девушка лишь недавно начала заниматься этим делом и только на это и жила. С другой стороны, Оливии деньги были не нужны: прошлогодние похождения сделали ее богатой настолько, насколько она могла только мечтать.

Хафлинг присмотрелась к незнакомцу. «Где я его видела?» — раздумывала она.

Догоняя свою жертву, Оливия шла тихо как кошка, и могла расслышать, как парень что-то то ли пел, то ли бормотал себе под нос.