До трёх часов она успела повсюду и даже получила сто рублей чаевыми от двоих заказчиков. Теперь надо было заскочить домой, проверить, что Сашка с Лидой пообедали и сели за уроки, а потом бежать в вечернюю школу. Полученные деньги грели карман. Положит их в копилочку, чтобы случайно не потерять, чтобы не вытянули в метро. После занятий ведь ещё одна работа, случайно подогнали, сказали — платят каждый день, везде ковры и кафель, просто пылесосом пройтись и полы протереть, иногда пыль со светильников. Сказка, а не работа! Хоть мама и будет ругаться, а деньги лишними не бывают. Ещё копить и копить на памятник папе…

В класс вечерней школы Зоя забежала под трель звонка. Запыхалась, плюхнулась на своё место рядом с Машей, матерью-одиночкой, которая училась вместе со своим сыном. Но сын садился на заднюю парту, а мама на переднюю, чтобы лучше слышать. Сейчас она сочувственно глянула на Зою и покачала головой:

— Опять по городу бегала?

— Ага, и мелким по урокам пришлось подсказать, а то Сашка снова трояк схватит, — прерывающимся голосом ответила Зоя. — Даже перекусить не успела.

Маша повернулась к своей сумке, порылась в недрах и достала большое красное яблоко:

— Держи, непоседа, посадишь желудок, потом будешь на лекарства работать всю жизнь!

— Спасибо, Машенька!

Но съесть яблоко Зоя не успела. В класс быстрой походкой вошла преподаватель русского языка — точь-в-точь завуч советского образца, с брошкой у ворота блузки, с высокой причёской уложенных в халу волос, с очками в роговой оправе. Положив на стол тетради и журнал, она оглядела учеников поверх очков и сказала глубоким голосом:

— Так. Результаты последнего диктанта меня разочаровали. Ошибки есть у всех вас. Давайте сегодня будем их разбирать. Литвинова, пройдите, пожалуйста к доске.

Зоя обречённо выдохнула, отложив яблоко в сторону:

— Надежда Петровна, можно я потом? Я только села…

— Литвинова, не спорьте! У вас три ошибки в диктанте, причём настолько глупые, что я подозреваю вас в обычной невнимательности. Прошу! К доске.

Маша тихонько хихикнула, совсем по-девчоночьи:

— Иди-иди, раньше сядешь — раньше выйдешь!

Зоя поднялась, опираясь на стол ладонями, и потащила многострадальные ноги к доске. Надежда Петровна раскрыла тетрадь:

— Итак, пишите фразу: «Ничего нет недолговечней красоты, но как непереносимо ужасно то, что в каждом зарождении прекрасного есть его конец, его смерть» …

Мел скрипел по зелёной доске, Зоя выводила буквы своим округлым корявым почерком, а, когда закончила, русичка встала:

— А теперь объясните мне, почему вы поставили запятую после слова «но».

После уроков Зоя вышла из школы выжатая, как лимон. За русским была алгебра, потом физика и биология. По каждому предмету задали по паре упражнений на дом, придётся сидеть до ночи… А сейчас надо молнией лететь на собеседование по новой работе. Санкнижка! Неужели забыла дома? Зоя пошарила по карманам и, найдя плотный картон книжечки, успокоено вздохнула. Слава Богу! Не хватало из-за этого опоздать… Это надо на Лиговку, напротив больницы. Значит, выйти на Маяковской, а там дойти пешком…

Через полчаса давки в метро и два раза оттоптанных ботинок Зоя стояла перед зеркальным фасадом и озадаченно смотрела на название «Шоу-бар». Ладно, в принципе, ей совершенно всё равно где работать… Даже если там показывают стриптиз.

Позвонив в пупочку звонка, Зоя вздохнула несколько раз, чтобы успокоиться. Замок щёлкнул, и в щель между дверью и косяком выглянул дядька лет сорока, бритый налысо и с татуировкой-иероглифом на виске. Басом спросил:

— Чего надо?

— Я… на работу… устраиваться… — пропищала Зоя, сама не своя от страха. Дядька мотнул головой:

— Вакансий нет.

— Как же? Мне сказали, требуется уборщица, приходить к семи вечера…

— А-а-а… Уборщицей! — он приоткрыл дверь пошире и отступил: — Ну, проходи.

Так Зоя впервые оказалась в этом месте пошлых развлечений и откровенного разврата.

Внутри было тихо, сумрачно и пахло смесью ароматических палочек и крепкого алкоголя. Охранник проводил Зою по коридорчику и толкнул простую деревянную дверь:

— Милена, к тебе уборщица.

Зоя робко вошла, оглядываясь по сторонам. Она ожидала увидеть постеры стриптизёрш и неприличные статуэтки, но кабинет администратора оказался строгим и аскетичным. Бумаги, компьютер, шкафчик для досье, стол, стул, кресло. Лишь одна деталь выбивалась из общего стиля — стойка с плечиками, на которых болтались короткие разноцветные платьица, с блёстками и без, а под ней — ряд самых разных туфель на длиннющих шпильках. За столом сидела женщина в деловом костюме и с пучком волос на затылке. Она подняла глаза на Зою и осмотрела с ног до головы, потом спросила:

— Санкнижка есть?

Женщина говорила с лёгким акцентом, но, откуда она родом, было непонятно. Зоя сделала два шага и протянула ей книжечку. Милена листнула, проверив даты и печати, снова подняла глаза:

— Сегодня сможешь приступить?

— Да.

— Пошли, покажу фронт работ.

Она поднялась, обойдя стол, и Зоя увидела, что Милена маленького роста, но туфли на платформе и шпильках делают её значительно выше. Впрочем, держалась она на каблуках очень уверенно, процокав до выхода, дождалась, пока Зоя выйдет в коридор, и заперла дверь.

— Значит так. Мы открываемся в восемь. В это время всё должно блестеть. Закрываемся с последним клиентом. Были дни, когда мы расходились в десять утра. До двенадцати сюда приходить нет смысла, девушки спят за стеной, лучше их не будить. С двенадцати до восьми можешь приходить в любое время, мне без разницы, здесь всегда кто-то есть.

Милена шла уже по залу, Зоя едва поспевала за ней, разглядывая диваны, барную стойку, небольшую сцену с пилонами, портьеры, притянутые завязками к косякам. За портьерами скрывались приватные комнатки с диванчиками и низенькими столиками.

— Здесь везде ковровое покрытие, его пылесосишь, а раз в неделю проходишь с пароочистителем. Тут будет на два часа работы, я хочу, чтобы можно было в белых носочках пройти и не запачкать.

Свернув в небольшой закуток за баром, Милена по очереди отдёрнула полупрозрачные шторки в трёх крохотных комнатках. В каждой стояли угловой диванчик и небольшой столик с вычурной лампой в виде обнажённой женщины на коленях.

— Здесь кафель, мыть с дезинфектантом, стены тоже. Работать обязательно в перчатках. Девушки проходят обследования, а за клиентов поручиться не могу. Всё, что найдёшь, бросать в мусор, даже если это трусики от Диора. Деньги можешь забирать себе, иногда попадаются, — и Милена впервые усмехнулась. — Раззявы перебьются.

Зоя почувствовала, как краснеет, а Милена внимательно взглянула на неё, потом наклонила голову к плечу:

— Впервые попала в стрип-клуб? Ничего, привыкнешь. Работа специфическая, но я плачу хорошо. В том числе, за полное молчание обо всём, что ты можешь увидеть и услышать здесь. Поняла?

— Поняла, — тихо ответила Зоя. Кому рассказывать-то? Маме? Ей вообще лучше не говорить, где Зоя будет работать вечерами…

— Отлично, — кивнула Милена и зацокала шпильками обратно. — Я покажу, где хранится инвентарь. Да, там ещё есть курилка, её не надо вылизывать, просто пол протирать и пепел со столика влажной тряпкой собирать. Ты куришь?

— Нет.

— Превосходно. Вот подсобное помещение, здесь ведро со шваброй, насадки на швабру, их прополощешь, отожмёшь и повесишь на батарею сушиться. Пылесос работает просто — щёлкаешь кнопкой и вперёд. Пароочиститель покажу в понедельник, там есть несколько мелочей, которые надо знать.

Милена самолично вручила мне шланг от пылесоса и объявила:

— У тебя час. Время пошло.

И Зоя погнала. Пылесос был хорошим, без мешка, сила втягивания то и дело норовила отодрать покрытие от пола по углам, видимо, где ковролин начинал отклеиваться сам. Через полчаса энергичных движений Зоя ощутила, как отваливаются руки. Но оставалось ещё самое сложное — пройтись со влажной уборкой по кафелю и параллельно собрать пыль со столиков. Она даже не видела, как в зале активизировались официантки, как появились девушки в коротких нарядах, так, заметила мельком, но не рассматривала. Пару раз заметила Милену, которая следила за всеми вместе и за каждым в отдельности, давала распоряжения и проверяла чистоту.