Он повернулся к охраннику и, не глядя на него, проговорил:

— Если у нас нет другого варианта, действуй, но действуй так, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться. И дам тебе совет: Опалиха находится по соседству с Архангельским, резиденцией президента…

— Я знаю…

— Так вот, прежде сделай отвлекающий маневр, чтобы ни один мент в районе арефьевского дома не появился.

— Понятно. Это для нас уже опробованный вариант… Сделаем так, что все силовики, как мухи на мед, слетятся в то место, которое я для них организую… Мертвое поле должно отвечать своему названию…

— И чтобы поменьше осталось свидетелей, а лучше всего, если их вообще не будет…

— Это тоже не проблема, в охране у Арефьева случайные люди, из какой-то охранной фирмы и подставлять себя под пули, я думаю, они не станут…

Расколов слушал Кривозуба, а сам думал о другом: ему вспомнился тяжелый взгляд Шубарина, который полчаса назад был у него в гостях, его неуступчивые слова и какие-то истуканистые жесты.

— Если мы не вернем братве бабки, — задумчивость покрыла красное лицо Расколова, — не думаю, что доживем до следующего Рождества…Помни об этом, Миша, и сделай так, чтобы расправа с Арефьевым всем была в радость…А не то нам придется возвращать самим деньги…

— Я постараюсь, однако это будет стоить определенных и, боюсь, немалых бабок…Людям надо будет хорошо заплатить, транспорт, стволы, патроны к ним…

— Это второе дело, а сейчас иди и обмозгуй со своими орлами предстоящее дело. Мне надо остаться одному…

Когда Кривозуб покинул помещение, Расколов подошел к телефону и позвонил Грохольскому. Когда-то они с этим человеком сидели в одной колонии и даже делали попытку побега, но были схвачены, когда вылезали из подкопа…

— Саня, если можешь, гони срочно ко мне. Какое дело? Архисерьезное, а главное, неотложное…Приедешь, все расскажу.

Когда в резиденцию вошел Грохольский, охрана почтительно притихла, словно в гости прибыл самый главный авторитет России. Впрочем, в каком-то смысле это и был один из серьезнейших авторитетов в бандитском мире: киллер, работающий по эксклюзивным заказам…

Они обнялись и Расколов повел гостя к столу.

— Перекусим? — спросил он Грохольского умягченным тоном.

— Я только что вылез из-за стола…В чем вопрос?

— Не спеши, все по порядку… — Расколов взял из бара бутылку коньяка с двумя лимонами, пакетик с орехами фундук и они отправились вниз, в примыкающую к бильярдной комнату, в которой он обычно проводил наиболее секретные переговоры.

— Дело деликатное, — начал речь Расколов, — как раз по твоей специализации…

— Короче, я не люблю, когда меня держат за дурака. Важна конкретика: кого, где, когда? Остальное лабуда, окрошка…

— Хорошо, буду короток…На днях, а скорее в завтрашнюю ночь, в Опалихе… Арефьева, случайно не знаешь?

— Знакомая фамилия, — уклончиво сказал Грохольский. — Сколько он стоит?

— Его уберут другие, а тебе надо почистить тех, других, которые исполнят Арефьева…

— Кто они?

— Когда ты сюда шел, видел человека в темно-синем костюме, с усами?..

— Со шрамом у левой ноздри?

— Он самый…Мне его будет очень недоставать, но в ходу слишком большие ставки, и я не могу рисковать… Ты, Саша, меня понял?

— Во сколько оцениваешь заказ?

— А ты?

— Сто пятьдесят штук, плюс расходы на оружие и после эксцесса — немедленная поездка на западный курорт…По моему выбору…

— Дороговато… Сто штук и все остальное…

— Как свяжемся?

— Это смотря в каком районе Москвы ты будешь находиться?

— Это не имеет значения, если речь идет о следующей ночи, я буду где-нибудь поблизости от Опалихи…Какой дом и на какой улице?

— Без улицы…Строение номер девять, на так называемом Мертвом поле…

— Неплохое название… Звони мне на мобильник и я буду в районе строения номер девять через пять минут…

— Но там может быть очень жарко…

— Я это люблю. Ненавижу холод…У тебя, я вижу, неплохие хоромы, а я, представь, до сих пор не имею своего угла…

— Ты всегда был кочевником, а я — домостроевцем…И не знаю, кому из нас лучше…

— Тому хорошо, кто успевает первым нажать на курок… — Грохольский встал и Расколов увидел под полой гостя черную кобуру с узким крепежным пистолет ремешком.