Так продолжалось дня два, и вроде бы все были очень счастливы, но только на третий день дочка забастовала:

— Я не хочу тут… Поехали домой!

Как ни старались папа и мама, но уговорить ребенка не получалось. У девочки были какие-то свои причины не хотеть тут оставаться, и все тут… Потребовались долгие расспросы, уговоры, беседы, пока ребенок не сказал наконец:

— Тут мохнатые дяденьки бегают…

— Где?! Ты посмотри, все тут одетые!

— Это они сейчас одетые… А вот утром вы спите, а черный такой, мохнатый, ходит… Я боюсь!

Ребенок ударился в слезы, с трудом удалось убедить — мол, завтра папа проснется вместе с тобой, ты не бойся, Ирочка, мы его…

В полвосьмого утра солнце еще не пекло, и Женя даже почувствовал некоторое удовольствие от такого раннего вставания. Он даже предложил дочке сбегать на заводь, до прихода мохнатых людей, но ребенок все был напряжен:

— Папа… Вон он!

К собственному изумлению, Женя и впрямь увидел какое-то странное существо, мелькавшее в сосновом подлеске. Больше всего оно и впрямь походило на человека, покрытого густой черной шерстью, но Женя быстро разглядел торчащие над макушкой острые уши, гораздо больше медвежьих или волчьих. У человека не могло быть ни таких ушей, ни такой круглой головы, словно шлем, ни такой, ни на что не похожей, какой-то хищной походки. Первой мыслью Жени было то, что кто-то привез сюда человекообразную обезьяну… Но он тут же отогнал от себя эту мысль как совершенно несуразную.

— Эй ты! Постой! — закричал Женя и кинулся к этому существу. Дочка осталась возле домика, и Жене было неприятно думать, что ребенок остался без защиты, один, и может испугаться… На полпути он еще подумал, что такое существо может быть здесь не одно, и мысль о дочке стала особенно острой.

А существо вдруг легко побежало через сосняк, удаляясь в сторону леса, отделенного от дач кирпичной стеной. Женя остановился посмотреть, что делает ребенок. Дочка стояла там же, стиснув ручки на груди, и Женю обожгла мысль, как ей должно быть сейчас страшно. Но никакого другого существа он не увидел и повернулся к тому, за которым бежал. Оно стояло за стволом, держась за него обеими руками, и как будто ждало Евгения. Тот еще раз крикнул «Эй!» и шагом направился туда. Существо побежало, потом снова остановилось и так же охватило ствол дерева. Встало и ждет, хотя непонятно — чего. Женя хотел гнаться еще, он только вошел в азарт погони, стал искать на земле палку, кирпич… что-нибудь. Но хватило ума сообразить — он углубляется в лес, перестает видеть ребенка, а дочка скоро не сможет увидеть его. Он еще раз погрозил существу (оно никак не реагировало) и вернулся к дочке. От домика существа не было видно.

— А там был еще один такой дяденька… — сообщила Иринка, как только папа взял ее на руки.

— Где?!

— А он за тобой шел…

Тут только Евгений сообразил, что его, кажется, заманивали, и, может быть, он только случайно избежал крупной беды. Семья уехала с дач в тот же день, а Евгений начал копаться в демонологии — все выяснял, кого же это он с дочкой видел?! Зрелище советского демократа, пытающегося определить беса, как определяют вид незнакомой птички — по справочнику, радует меня необычайно!

А если серьезно, то я согласен с главным: именно таких существ древние евреи называли «садаим»; именно их появление на развалинах Вавилона описывал пророк Исайя. Древние эллины называли их «даймонас», и это слово вошло во все европейские языки, а в русском языке приняло форму «демоны». Принадлежность их к силам зла очень трудно отрицать, и люди бывалые не советуют с ними общаться. Но стоит ли удивляться, что такого рода создания водятся именно в обители людей этого круга? Так же мало удивляет меня, что эти люди то ли мирятся с присутствием бесов, то ли попросту не замечают их, и, очень может быть, даже не верят в их существование.

Люди, склонные к ханжеству, легко осуждают новых русских за их пристрастие ходить в баню с проститутками. Находятся и завистники, которые осуждают новых русских только потому, что не они таскают девок в баню. А им самим только дай волю, они еще такого куража дадут! Люди умные и образованные пожимают плечами: а что, баня с девками — это изобретение 1991 года?! Не будем углубляться в Древний Рим, но ведь и в СССР это было. Что меньший контингент был допущен до непотребства, так тут можно спорить, хорошо это или плохо: большое число желающих и допущенных или малое число допущенных при большом числе осуждающих, глотающих слюни и делающих революции. Тут есть место для полемики.

Но, во всяком случае, дело и в СССР имело место быть. Строились и спецбани для спецконтингента. Вот хотя бы сооружение при выезде из Дивногорска в сторону Красноярской ГЭС: здоровенная двухэтажная банька, оборудованная всеми необходимыми кабинетами типа массажного или парикмахерской. Строили это сооружение еще «созидатели величайшей в мире Красноярской ГЭС» на те самые денежки, что были отпущены на возведение гиганта. Народ захлебывался в романтическом пафосе, а люди, знающие цену трудовому энтузиазму — цену в самом прозаическом, самом натуральном смысле, уже строили их руками и на деньги всесоюзной стройки спецбаньку для себя и для красноярского начальства. И построили.

В эту спецбаньку возили, естественно, податливый крайкомовский «инвентарь», возили толпами комсомолочек из местных организаций, но вот где-то в конце семидесятых, похоже, произошел некоторый «затык»… Грубо говоря, сложился некий контингент, который хотел все новых и новых девочек, а вот новые девочки и иссякли… То есть шлюхи-то были, да что за радость — пускать их по третьему кругу! Но нет безвыходных положений и не бывает проблем, которых не решили бы большевики.

Тут же, в нескольких кварталах от спецбаньки, высятся ряды пятиэтажек. Серых, обычных пятиэтажек, жители которых отродясь не видели… ну, скажем, гэдээровских трусов. Или венгерских лифчиков. Или латвийских рыбных консервов. В самом Дивногорске вербовать сложно — мал городок. Зато под боком — огромный, поистине необъятный Красноярск! Те же ряды пятиэтажек — но на десятки тысяч людей, если брать только ближайшие районы. Еще ближе — районы частной застройки, и опять же десятки тысяч нищих, забитых людей, тысячи девочек подходящего возраста, тысячи молодых женщин, тоже представляющих интерес. Стоит послать машину, и обязательно она придет с уловом! Кто-нибудь свеженький да сядет.

В 1985 году ко мне в экспедицию приезжали двое вербовщиков, подкатывали к старшеклассницам — Ларисе и Наташе, звали их увлекательно повеселиться в бассейне и в бане. К пышной светловолосой Наташе приставали так активно, что пришлось вмешаться и объяснить мальчикам, что они заехали не туда.

— Да вы знаете, какие люди тут заинтересованы?! — взвыл один, который поглупее.

— И знать не хочу. А девушки никуда не поедут, я им запрещаю.

— Да ничего с ними не будет, начальник! Покупаются, попарятся, и все!

— Вот когда вы будете давать расписки об ответственности за жизнь и здоровье детей, вы и будете их отпускать. А пока начальник в лагере я, и решать, поедут ли они, буду я. До свидания.

Выпроводить мальчиков с глазами встающих покойников оказалось не особенно просто, но спустя минут пятнадцать они все-таки из лагеря исчезли.

Через месяц или два, когда начались занятия в школах, Наташа с Ларисой с выпученными глазами рассказывали, кто из их одноклассниц рискнул поехать «покупаться» и какие последствия все это имело.

А история эта получила продолжение в августе и в сентябре следующего года.

…На трассе между Дивногорском и Красноярской ГЭС всегда много транспорта — именно тут проходит дорога на юг. Перед самой ГЭС — мост, а после моста дорога мягкими петлями поднимается на перевал. Почти сто километров будет идти машина по глухой горной тайге из пихты и кедра, и на этой трассе очень много крутых поворотов и неожиданных подъемов. Мало кто отправляется в этот путь к ночи, и вечером трасса в ту сторону пустеет. Подъезжает много тех, кто возвращается с юга края; кто прошел горную часть трассы днем, а теперь хочет только дотянуть до дома по уже знакомым местам.