Но главное — Олег рассказал мне точно такую же историю! В точности такую же, один в один! Жил он далеко от Левы; типичный «жаворонок», домой по темноте приходил крайне редко, но раза два пуганул его невидимка прилично. Чем закончилась эта история с Олегом, я тоже не знаю, потому что отношений мы, вернувшись из экспедиции, не поддерживали, но в его приключения я тоже верю. Ведь после гибели девушки Олег и Лева совершенно не встречались — осторожен был Лева… да, скорее всего, он и остался осторожен. А раз не встречались — вряд ли договорились об общем розыгрыше.

Мои объяснения? Наверное, поступки человека… некоторые из его поступков отдают человека во власть силам зла. Какие поступки — такого масштаба и существа вертятся вокруг человека. Я понимаю так, что образ жизни этих друзей-приятелей, как и убийство, совершенное одним из них, позволили какому-то некрупному бесу стать заметным для них и лишили защиты, которую обычно имеют люди от всякой потусторонней дряни. Вот бес и рад стараться, что можно безнаказанно гадить этим двум!

Я охотно выслушаю другое объяснение происшедшего, но сам не в состоянии дать никакого другого.

Эта история может показаться настолько невероятной, что в нее просто не захотят поверить очень многие. Возможно, будет протестовать и красноярская налоговая полиция, как знать. И все-таки я включу в книгу эту историю; она очень важна как подтверждение того, что привидения возникают и сегодня и принципиально ничем не отличаются от исторических. Скажем, от призраков XVII или XIX веков.

Первым эту историю рассказал мне один злостный неплательщик налогов… Назову его NN, потому что даже его инициалы знать в Красноярске многим вредно… или, по крайней мере, знать совершенно не обязательно. Человек этот был славен в деловых кругах многим, в том числе и патологической скупостью. Естественно, налоги он тоже не платил под самыми фантастическими предлогами. Под любыми предлогами, лишь бы не платить ничего; и боюсь, что уже сейчас этого человека опознали многие красноярцы.

Фактом является то, что этот человек не заплатил ни копейки налогов с 1988 года, когда ушел в частное предпринимательство, и до 1999 года. Фактом является и то, что он все налоги заплатил после одной беседы в здании налоговой полиции. Сразу заявляю, что никаким физическим воздействиям он не подвергался, чего не было, того уж не было. Внезапное обращение этого человека на путь добродетели выглядит еще более невероятно. Что поделать! Таковы факты, а уж дальше начинаются истории, которым читатель вправе верить или не верить.

По словам NN, его часа два уговаривали «по-хорошему», а потом все-таки начали пугать. Сначала тем, что заставят все долги государству отработать. Так, мол, прямо и заставят мести улицы и мостить тротуары плиткой, пока все долги не окупит. NN лучше всякого офицера налоговой полиции знал, что даже за время пожизненной каторги он не отработает и одного процента того, что должен, и страшно ему не было совершенно.

Пугали его тем, что продадут на урановые рудники, где никто не выдерживает больше двух месяцев, и тем, что сдадут в аренду держателям мужских борделей… в смысле, борделей, где проститутки мужчины. Все это беспокоило NN не больше прошлогоднего снега.

Потом NN стали пугать тем, что продадут его на органы. В смысле, продадут глаза, костный мозг, кровь на плазму, почки и печень. Тут NN уже забеспокоился, зная наклонности налоговой полиции и вообще современные нравы. Тем более, пугал-то его мой хороший и старый знакомый, и я хорошо знаю его (знакомого) умение перевоплощаться и становиться как бы тем, кого он играет. Например, свирепым расчленителем неплательщиков. Но отдадим должное NN — он и тут умирал, но не сдавался и стоически не отдавал ни копейки. Тем более NN прекрасно помнил, что его семья, его друзья и его адвокат знают, куца и в какое время он пошел, и что адвокат даже проводил его до двери налоговой полиции, как надежнейший свидетель… в случае чего. Так что и здесь страшно NN почти не было.

Тогда разъяренные налоговики поволокли NN куда-то… Он очень удивился, увидев, что тащат в туалет. Там его, сопя от напряжения, приковали наручниками к батарее и ушли со словами — мол, если и это не подействует, они не знают, что вообще делать… Постепенно NN нашел положение, в котором мог вполне удобно сидеть на полу возле батареи. Справедливости ради, в сортире налоговиков было чисто, и сидеть в нем на полу вовсе не было так уж и неприятно. Как меланхолически заметил NN, «там у них почти и не воняло». Требую это отметить как заслуживающий поощрения признак высокой культуры налоговой полиции Красноярска. В кармане была почти нетронутая пачка сигарет — верный себе, NN курил то, что выклянчивал у следователей. Время шло к половине двенадцатого ночи, и NN очень удивлялся, что следователи не думают расходиться, — сидят себе в кабинете одного из них, совсем недалеко от сортира, пьют кофе и курят. Ну, в конце концов, их дело…

NN сидел, курил свои сигареты и все размышлял, какие кары они вместе с адвокатом обрушат завтра на головы этих всех гадов, которые посмели насильно засунуть в сортир свободного гражданина РФ, да еще приковали к батарее! Перед мысленным взором NN мелькали бумаги, направленные начальству налоговой полиции в Красноярске и в Москве, слезные жалобы Путину, президенту США, в ООН, в Межгалактический совет по охране разумных существ и куда-то еще, как вдруг какое-то движение на противоположной стене привлекло внимание NN… и в следующий момент он тоненько, истерично завизжал, дико рванулся, вызвав судорожный гул батареи… А в кабинете, где пили кофе налоговики, раздался взрыв довольного смеха, и кто-то внятно произнес:

— Все, готово! Уже колется!

Дело в том, что из стены сначала высунулась голова… Человеческая голова, глаза у головы сверкнули багровым, дымным пламенем, вызвавшим у NN просто панический ужас. Этот багровый жуткий огонь, справедливости ради, был только отсветом вполне прозаического, совершенно земного света из двери, на счастье NN. Но и без того бедный неплательщик почувствовал, как волосы по краям лысины у него шевелятся, а под ним образуется лужа, потому что с усилием, кряхтя, но из стены вылезал весь человек… NN превосходно знал этого человека и больше месяца назад пил на его поминках, вот он и стал дико орать и метаться, пытаясь одновременно оторвать прикованную руку, вскочить и вжаться в стену, подальше от призрака.

Каждый его сдавленный вопль вызывал взрыв довольного хохота из кабинета следователей, а вышедший из стены окончательно оформился в маленького, тщедушного мужичонку, и этот мужичонка, покойник уже больше месяца, сочувственно спросил NN:

— Браток… Что, много им задолжал?

Человечек слегка заикался, растягивал «а» на конце, словно произносил этот звук несколько раз…

NN дико взвыл и снова попытался метнуться то ли в стену, то ли вдоль стены — из негостеприимного сортира.

А человечек подступал, переминаясь с ноги на ногу, неуверенно ломая пальцы. В сортире вдруг понесло погребом, сладковатым тяжелым запахом, который, учуяв однажды, уж не спутаешь ни с чем и никогда. И выражение глаз, уверял NN, какое-то дикое.

— Браток… Ты меня не боись… Ты им не все отдал, да?! А им надо все отдать… вот так!

И человечек, к ужасу NN, принялся снимать с себя кожаную куртку, рубашку и, отстегнув подтяжки, оказался в спущенных, волочащихся по полу брюках… Он очень старательно показывал, как именно все нужно отдать, вызывая у NN просто обморочное состояние. Покойник-то покойник, а что если он еще и того… еще и активный педераст?! Может, его для того тут и держат?!

Подтверждая худшие подозрения NN, выходец из стены взялся за резинку трусов: