Не знаю почему, но именно такая ассоциация всплыла у меня в голове, когда я увидел Лешего за работой.

Он, сливаясь с тенью от ангара, крался словно большой кот, вышедший на охоту.

И когда мужичок выглянул в очередной раз, вместо безобидной стены, он увидел колючий взгляд желтых глаз.

На этом наша охота закончилась, и началась беспорядочная свалка.

Леший, словно обезумев, начал нападать то на одну группу зэков, то на другую. Мне же не оставалось ничего другого, как прикрывать его.

Наверняка в его действиях крылся какой-то тайный смысл, поскольку в эмоциональном плане Воин походил на размеренный секундомер, но от меня он ускользал.

Единственная догадка, которая меня посетила, была следующая:

Леший либо подчищает за собой следы, либо, пользуясь возможностью, прорежает вражескую агентурную сеть.

И я ставил на второе.

Он не давал оставшимся на улице зэкам передышки, постоянно создавая все новые точки напряжения.

Полицаи, Капсулы, Мастерские, Столовая, Тренажерный зал…

Единственное, куда мы не лезли, была территория воров. Но там и без нас кипело веселье. И именно там и находился источник Ауры Одержимости.

На площадь мы если и заходили, то только на краешек. Леший виртуозно выматывал одаренных, стравливал образовавшиеся группки друг с другом, создавал и старательно поддерживал хаос.

А ещё Леший не задумываясь убивал, если у встреченного в ночи заключённого было что-то нужное ему.

Он даже рискнул и сунулся в Мастерские только для того, чтобы вынести оттуда шлем.

Причем, для меня.

Я же, наоборот, старался без нужды не убивать. И дело было не в макрисах, которые, бьюсь об заклад следили за всем происходящим даже в темноте.

Нет, раз ступив на путь Чести, я намеревался идти по нему и дальше.

Ну и силы экономил, чего уж греха таить. Мы находились в движении почти всю ночь, и если бы не бонус к Бодрости, я мог и не выдержать.

Было сложно. Очень.

Но когда по моим субъективным ощущениям ночь начала превращаться в утро, а светильники под потолком наливаться светом, мы вернулись на площадь, и я понял, что всё, что случилось до этого, было легкой прогулкой.

Здесь не было людей, лишь звери.

Опьяненные кровью хищники, расчетливые убийцы, решившие воспользоваться шансом выйти отсюда и поверившие в свое бессмертие самоубийцы.

— Может дадим им перебить друг друга? — с надеждой поинтересовался я, когда на моих глазах один заключенный вспыхнул огнем и превратил своего противника в пылающий факел.

— Стены из базальта, — немногословно отозвался Леший. — Все навыки и способности серьезно ограничены. Этот огневик уже отчаялся, раз решил пойти ва-банк.

— Это не ответ на вопрос, — покачал головой я, не очень-то желая соваться в кипящий на площади замес.

Складывалось такое впечатление, что пока мы с Лешим охотились и терроризировали банды на периферии воровского крыла, одаренные стягивались именно сюда.

— Надо, — нахмурился Леший. — Чуть позже поймешь.

— Есть скрытые условия? — предположил я.

— Много, — кивнул воин. — Но ты можешь остаться здесь. Я справлюсь.

— Ага, — невесело хмыкнул и понизил голос. — Чтобы потом Светик с меня шкуру спустил? Ну уж нет.

— Только не рискуй, — неожиданно попросил Леший.

— Харош болтать, Леший. Поехали!

Воин кровожадно оскалился и рванул вперёд.

Я же, удивляясь наивности Лешего, двинулся следом.

Что, интересно, в его понимании значит фраза «не рисковать»? Особенно на площади, на которой остались самые стойкие одаренные…

Впрочем, долго размышлять мне не пришлось.

Стоило столкнуться с первым противником, как сразу стало понятно, чем мы занимались всю ночь.

Высокий зэк в выцветшей одежде откопал откуда-то настоящий костяной кинжал, с которого до сих пор капала чуть ли не черная кровь.

Выглядел одаренный опасно, и я бы по своей воле не стал бы с ним связываться. Но Леший, не сбавляя хода, ушел от стремительного укола в сторону и… вырвал зэку кадык.

И этот момент отпечатался в моей памяти, словно каленным железом.

Дальше началась кровавая вакханалия, во время которой оставшиеся на площади одаренные бились все против всех.

Хруст ломаемых костей, предсмертный хрип, и кровь, кровь, кровь.

На мгновение, мне даже показалось, что кто-то очень могущественный и влиятельный специально бросил меня в острог и организовал эту бойню.

Свихнусь с ума или нет?

В голове мелькнула ассоциация с ковкой клинка, который прям с гардой окунули в кровь…

— Миша!

Задумавшись, я пропустил коварную атаку одного из зэков, и жилистый одаренный, прикинувшийся трупом, напал на Лешего сзади в то время, как воин бился с лысым крепышом.

Тело сработало на автомате.

Рывок, захват, бросок и упасть сверху, впечатывая свой лоб ему в висок.

Зэк оказался неожиданно легким, но то, как долго он лежал в засаде, не выдав себя ни на физическом, ни на эмоциональном плане, говорило о том, что он опасный соперник.

Формат смертельной битвы все против всех требовал, чтоб я его прикончил, но мне стало так тошно от льющейся вокруг крови, что не стал его добивать.

Ему и так повезет, если он выживет после удара в висок.

Удостоверившись, что жилистый тип точно потерял сознание, я кинулся к Лешему на помощь.

Лысый крепыш оказался серьезным противником, да еще и с заточенной отверткой, но вдвоем мы справились с ним довольно быстро.

Стоило мне встать сбоку от Лешего, как лысый метнул в меня отвертку, решив, что гимназист не сможет увернуться.

Я увернуться мог, но не стал.

Вместо этого перехватил отвертку и приготовился, чтобы отправить её обратно, как меня ожёг крик Лешего:

— Нет!

В бою выяснять отношения не лучшая идея, поэтому я молча выронил отвертку на землю и крутанул цепи и двинулся вбок, обходя лысого со стороны.

Вот только крепыш не стал дожидаться пока мы с Лешим его размотаем.

Сунул руку в карман и швырнул в нас горсть… гаек? А сам технично отступил назад. Да так, что и не догонишь.

— Никогда ничего не бросай в остроге, — Леший убедился, что вокруг нас нет ни одного живого одаренного и посмотрел на меня. — Только ближний бой, понял?

— Но… почему?

— Долго объяснять, — поморщился Леший. — Сейчас это считается зашкваром.

— Ну раз зашкваром… — не стал спорить я и нахмурился, заметив в эмоциях воина боль. — Ты ранен?

— Пустяки, — Леший покосился на правую половину живота, где расплывались два кровавых пятна. — Недолго осталось.

Он достал из-за пазухи чистую тряпицу и сунул её под куртку.

— А теперь, Миша, возвращайся к Виктору. Заодно и проверишь пришёл ли Манул за своей сумкой.

— А ты? — на душе что-то стало так муторно, будто я видел Лешего в последний раз.

— А я перетру вон с тем сидельцем, — воин кивнул на двухметрового бугая, медленно бредущего в нашу сторону с противоположной стороны площади.

Бугай, казалось, только что вышел из капсулы.

Весь такой чистенький, бодренький, с гадкой такой улыбочкой и самым настоящим… мечом!

И это спец острог для одаренных?!

Хотя, учитывая наличие макрисов, администрация острога может выставить подставного казачка или… временно закрыть глаза на нарушение правил внутреннего распорядка.

В общем, явная подстава! Появившийся на площади бугай точно не выживал всю ночь в этом треклятом кровавом аду и заявился только под конец «веселья».

Леший же, в пику ему, выглядел откровенно неважно.

Вся куртка изорвана, сквозь прорехи сочится кровь, штаны превратились в рванные шорты, татуировка ягуара выцвела…

До меня только сейчас дошло, что всю ночь воин только и делал, что защищал меня. Отсюда и все эти многочисленные раны. Без меня бы ему, наверное, было проще?

С другой стороны, без меня не было бы и ауры.

Так или иначе, будучи букмекером, я бы не поставил на победу Лешего и ломаного гроша.

— Может…

— Нет, — покачал головой Леший. — Развязка близится к концу. На ногах должен остаться только один. Поэтому… выйди за пределы площади.