Манвэ и Варда более всего любили ваниаров, Дивных Эльфов; а нолдоры были милы Ауле, и он со своим народом часто приходил к ним; и знания и искусность нолдоров стали поистине велики — но тем больше была их жажда знания, и во многом они вскоре превзошли учителей. Язык их был изменчив, ибо они любили слова и всегда стремились найти наиболее подходящие названия всему, что знали или задумывали. Случилось так, что каменщики дома Финвэ, добывая в горах камень (ибо более всего любили строить высокие башни), впервые нашли самоцветы — и добыли их бессчетное множество; и они изобрели инструменты, чтобы обрабатывать их, придавая неповторимые формы. Они не копили камни, но щедро дарили, и трудами их богател Валинор.

Нолдоры впоследствии вернулись в Средиземье, и в повести этой говорится большей частью об их делах; посему здесь надо сказать об именах и родстве принцев нолдоров — в той форме, в которой эти имена произносились эльфами Белерианда.

Финвэ был королем нолдоров. Сыновьями Финвэ были Феанор, Фйнголфин и Финарфин; но матерью Феанора была Мйриэль Се?ринде, тогда как матерью Финголфина и Финарфина — Индис из ваниаров.

Феанор был искуснейшим из братьев в речах и мастерстве: дух его пылал огнем. Финголфин был сильнейшим, самым стойким и доблестным; Финарфин — самым прекрасным и мудрым; впоследствии он сдружился с сыновьями Ольвэ, вождя тэлери, и взял в жены Эа?рвен, деву–лебедь из Альквалондэ, дочь Ольвэ.

У Феанора было семеро сыновей: Маэдрас Высокий, Ма?глор Песнопевец, чей голос разносился далеко над морем и сушей; Ке?легорм Прекрасный и Ка?рантир Темный; Ку?руфин Искусник, унаследовавший мастерство отца в рукотворном ремесле; и младшие — Амрод и Амрас, близнецы, схожие лицом и духом. Позже, в Средиземье, они стали великими охотниками; охотником был и Келегорм, в Валиноре друживший с Оромэ и часто следовавший за пением его рога.

Сыновьями Финголфина были Фйнгон, впоследствии верховный король нолдоров на севере мира, и Тургон, владыка Го?ндолина; их сестрой была Аредэль Светлая. Она была младше братьев и, когда достигла полного расцвета, стала прекрасна, высока и сильна и полюбила верховую езду и охоту в лесах. Там она часто бывала с сыновьями Феанора, своей родней; но сердце ее не принадлежало никому. Ар–Фейниэлью звалась она, Белой Девой Нолдоров, ибо была бледна, хоть и с темными волосами, и одевалась всегда в белое с серебром.

Сыновьями Финарфина были Фйнрод Верный (позже прозванный Фе?лагундом, Владыкой Пещер), Ородрет, Ангрод и Аэгнор; эти четверо так крепко дружили с сыновьями Финголфина, словно те были их родными братьями. Сестра их, Гала?дриэль, считалась прекраснейшей из всего рода Финвэ; волосы ее сияли золотом, будто впитали свет Лаурелин.

Здесь должно рассказать, что тэлери пришли наконец в Аман. Долгие века жили они на Тол–Эрессеа: но постепенно души их стали тянуться к свету, что струился через море к Одинокому Острову. Они разрывались между любовью к музыке волн и желанием вновь увидеть своих родичей и узреть величие Валинора; и в конце концов жажда света победила. Потому Ульмо, покорный воле валаров, послал к ним Оссе, их друга, и тот, хоть и скорбя, обучил их искусству кораблестроения; и когда корабли были построены, Оссе принес им, как прощальный дар, множество крепкокрылых лебедей. Те лебеди повлекли белые корабли тэлери через спокойное море — и так, последними, пришли они в Аман, к берегам Эльдамара.

Там и жили они и, если хотели, могли любоваться светом Древ, гулять по золотым мостовым Валмара или всходить по хрустальной лестнице Тириона на зеленую Туну; но чаще всего они бороздили на своих быстрых судах воды Залива или бродили по берегу в пенных волнах, и волосы их искрились в свете, льющемся из–за гор. Нолдоры дали им много камней — опалов, алмазов и бледного хрусталя, и они усыпали ими берег и дно озер; дивным было побережье Эленде в те дни. И много жемчуга добыли они себе из моря, и из жемчуга были их чертоги и дворец Ольвэ в Альквалондэ, Лебяжьей Гавани, озаренной множеством светильников. Ибо то был город тэлери и гавань для их судов; а суда тэлери строили по образу лебедей, с золотыми клювами и глазами из черного янтаря. Вратами той гавани служила арка, промытая морем в живом утесе; лежала она на границе Эльдамара, к северу от Калакирии, где свет звезд был ярок и чист.

Шли века — и любовь ваниаров к земле валаров и свету Древ росла. Они ушли из Тириона на Туне и обитали с тех пор на горе Манвэ или на равнинах и в лесах Валинора, отделившись от нолдоров. В душах нолдоров жила память о звездах Средиземья, и они жили в Калакирии и в горах и долинах, куда достигал шум западного моря; и хотя многие из них бродили по землям валаров, совершая дальние походы, постигая тайны земли, вод и всего живого, — именно в те дни сблизились народы Туны и Альквалондэ. Королем в Тирионе был Финвэ, а в Альквалондэ — Ольвэ; но владыкой всех эльфов от веку считался Ингвэ. Впоследствии он жил на Таникветиль, у ног Манвэ.

Феанор и его сыновья редко жили подолгу в одном месте, но бродили по Валинору, подходя даже к границам Мрака и холодным берегам Внешнего Моря в поисках непознанного. Часто гостили они в чертогах Ауле; но Келегорм охотнее заходил в дом Оромэ, где стал великим знатоком зверей и птиц и всех их наречий. Ибо все живые создания, что есть или были в Арде, кроме только лиходейских тварей Мелькора, жили тогда в Амане; и было там много прочих существ, невиданных в Средиземье — и которых теперь уж не будет в нем, ибо Мир изменился.

И вот три рода эльдаров собрались наконец в Валиноре, а Мелькор был скован. Наступил полдень Благословенного Края во всей полноте его величия и блаженства, долгий в Повести Лет, но слишком краткий в воспоминаниях. В те дни эльдары достигли полного расцвета тела и духа, и нолдоры преуспевали во всех ремеслах и знаниях; и долгие годы были заполнены их радостным трудом. Именно тогда впервые задумались они о письменах, и вскоре Ру?миль из Тириона изобрел знаки, годные для запечатления речей и песен: одни — для изображения на камне или металле, другие — для письма пером или кистью.

В это время в Эльдамаре, в доме короля Тириона на вершине Туны, родился старший и самый любимый сын Финвэ. Нарекли его Куруфинвэ, но мать назвала его Феанор — Пламенный Дух; и под этим именем вошел он в сказания нолдоров.

Имя его матери было Мириэль, а прозвали ее Сериндэ, ибо никто из нолдоров не умел ткать и шить чудесней; руки ее были искусны в самой изящной и мелкой работе. Великой и радостной была любовь Мириэль и Финвэ, ибо зародилась в Благословенном Краю и в Благие Дни. Но рождение сына истощило тело и дух Мириэль; и после его рождения она возжаждала освобождения от бремени жизни. И, дав имя сыну, сказала Финвэ: «Никогда более мне не понести дитя; ибо впитал Феанор силу, которая могла бы вскормить многих». Финвэ опечалился, ибо нолдоры были еще юны и он хотел породить много детей в блаженстве Амана; и сказал он: «Неужели нет исцеления в Амане? Здесь любой усталый найдет отдохновение». Но Мириэль чахла день ото дня, и Финвэ испросил совета у Манвэ, и Манвэ поручил ее заботам Ирмо в Лориэне. Расставаясь с ней (ненадолго, как он надеялся), Финвэ печалился, ибо несчастьем казалось ему, что мать расстанется с сыном и не увидит его детства.

— Это воистину несчастье, — молвила Мириэль, — и я плакала бы, не будь я столь истомлена. Но не вини меня в том — как и во всем, что может случиться после.

Она удалилась в сады Лориэна и легла там; и, хотя казалась спящей, дух ее покинул тело и в безмолвии отошел в чертоги Мандоса. Девы Эсте ухаживали за телом Мириэль, и оно оставалось нетленным; но она не ожила. С тех пор Финвэ жил в скорби; и часто приходил он в сады Лориэна и, сидя под серебристыми ивами у тела жены, взывал к ней. Но она не пробуждалась; и, единственный во всем Благословенном Краю, он был лишен радости. И спустя годы он перестал ходить в Лориэн.