Олломан еще раз пораженно перевел взгляд на меня, затем снова на Гэйтхэйта. Но ни сказал ни слова.

Я вдруг вспомнил, как Данк называл моего сиблинга. Хэй. Да, Хэй.

— Прошу прощения, принц, — вдруг вмешался Альба. — Насколько мне известно, Желтого принца Селлери убил некий бастард Отверженного, прозываемый Черным принцем?

Хэй расхохотался во весь голос. Прямо в лицо Альбе.

— Да, вы правы, незнакомец! Именно так! Только вот в чем дело: именно он, наш любимый малыш Райдок, и есть тот самый Черный принц!

Я застыл, как замороженный. Я вдруг понял, что поразило меня в повадках Черного принца, когда я глядел на него во время битвы.

Он действительно походил на меня, как отражение. Вернее, тень. Черная тень, оторвавшаяся от хозяина.

— Он одержал победу? — продолжал Хэй. — Очевидно, вы хотите сказать, что черные войска неожиданно отступили?

Олломан неожиданно грозно встопорщил седой сагастеновский ежик. Я понял — он вспомнил удивительное бегство черных предводителей и нерешительные контратаки вражеских гвардейцев.

— Разумеется, так и должно было быть, — гневно сказал Хэй, вдруг понизив голос. — Он взял Сапфир почти без крови. Голыми руками. И вы еще радуетесь ему, как спасителю?

Он повернулся к растерянному лейтенанту и неуловимым хищным движением выхватил из-за его пояса кинжал.

— Ты ошибся в одном, мой мерзкий братец, — прошептал он, всматриваясь в мое лицо почти что с нежностью. — Тебе следовало меня убить. Тотчас же! Немедленно! Как только я попал в твои руки!

— Такого не может быть! — я не сразу узнал голос Орбена.

Юный паж, позабыв об этикете, наступал на Гэйтхэйта с голыми руками. На его лице была начертана готовность защитить меня во что бы то ни стало, или умереть, сражаясь.

— То, о чем вы говорите, принц, невозможно! Сеньор мой Райдок был в те дни в Дианаре! И готовился к Перекличке Очагов! Ни на миг не отлучаясь, я сопроводил его и принца Данка в Ранскурт, а оттуда мы спешно направились в Сапфир. И все это время я находился рядом с ним! В чем готов поклясться всеми цветами священной Радуги!

— Ага, — с мрачным удовлетворением произнес Хэй, поворачиваясь к Орбену, — ты тоже здесь, гаденыш? И ты думаешь, что сможешь убедить кого-то в истинности своих слов? Ты, очевидно, забыл, маленький паж, что колдовское искусство твоего хозяина известно всем землям Радуги. Отводить глаза он умеет, спору нет. В этом все мы давно убедились. Но везение закончилось, Райдок! Умри!

Он прыгнул вперед, занося кинжал для удара. Орбен бросился наперерез, но в это время Олломан, также отбросив правила церемониала, перехватил руку моего обезумевшего брата.

— Даже если все, что вы говорите, истинно, мой принц, — твердо сказал он, — тем не менее, я не могу позволить свершиться самосуду. Принц Райдок должен предстать перед судом Короны.

— Это не самосуд, Олломан! — выкрикнул Хэй, извиваясь, как угорь. — В конце концов, это внутреннее дело семьи! Прочь руки! Если тебе так угодно, я предстану перед судом Короны сам, за убийство брата! Но суд будет недолгим!

Он взмахом свободной руки указал назад. Почти все освобожденные пленники уже выбрались из повозок и сгрудились за его спиной.

— Вот, гляди! Сорок человек готовы подтвердить каждое мое слово!

Он наконец стряхнул руку Олломана и остановился, задыхаясь.

— Воины Селлери! Воины Линдолла! Воины Лэйхэма! Кто такой Райдок? Скажите этим безумцам, кто такой Райдок, и на что они обрекают себя, повинуясь ему!

— Убийца! — снова крикнул тот, кто поднялся первым. — Убийца, изверг, скотоложец!

— Он совокупляется с нечистью! — громко сказал кто-то из задних рядов. — Я сам видел! Он даже не пытается этого скрывать! Он трахает этих вонючих монстров!

— Он убивал наших воинов, — добавил третий. — Убивал и смеялся. Он уничтожает все, к чему прикоснется! Он и есть Черный принц, лучший полководец Отверженного!

— Однако все мы видели Черного принца во время битвы, — спокойно сказал Альба. — Видели и принца Райдока. По-моему, одного этого вполне достаточно, чтобы понять — речь идет о двух разных людях.

Лейтенант нерешительно кашлянул.

— Прошу простить меня, Витязь, но мы видели человека в черных доспехах, с лицом, закрытым забралом. Черный принц мог приказать любому из приближенных заменить его на время битвы, разве нет?

Олломан посмотрел на меня. Лицо его было мрачным.

— Это серьезные обвинения, принц Райдок, — бесстрастно сказал он. — Я полагаю, что должен задержать вас до выяснения всех обстоятельств.

— Нет! — звонко сказал Хэй. — Никаких выяснений! Он сумеет отвести нам глаза своим чародейством! Пусть умрет здесь и сейчас!

— Да! Да!! — неистово завопили освобожденные. — Если Черный принц в наших руках, его надо убить немедленно!

Альба вдруг порывисто сжал мое запястье.

— Бежим, — решительно сказал он. — Скорее!

— Остановитесь, Витязь! — резко потребовал Олломан.

Альба подбросил меня в седло и вежливо обернулся.

— Я не подчиняюсь вам, комендант. Мне могут приказывать только принцы. Я ведь все-таки Витязь, не так ли?

— Тогда приказываю я! — нервно сказал Хэй, не решаясь, впрочем, подойти поближе.

— Простите, принц, — жестко сказал Альба. — Синий плащ старше серого, а я — Альба Ранскурт, Витязь Райдока. Отнюдь не Гэйтхэйта.

— Дьявол! — заорал Хэй, все же бросаясь вперед. — Тогда — поединок! Демоны ада, лучше сдохнуть, чем допустить это!

— Потом, — небрежно бросил Альба, взлетая в седло и поднимая своего коня в свечу. Хэй едва успел отпрыгнуть, чтобы не получить по плечу копытом.

— Орбен! — крикнул я, растерянно озираясь.

Альба сильно ударил моего вороного мечом по крупу. Плашмя.

— Вперед!

Я успел только заметить, как Хэй метнулся к Олломану, как Орбен, размахивая руками, что-то пытается объяснить солдатам, а улицы Сапфира уже мчались мне навстречу.

Альба скакал рядом, спокойный и невозмутимый, и как всегда, улыбался чему-то. Слева пролетела калитка в стене, у которой мы остановились в прошлый раз.

— Куда мы? — в замешательстве спросил я.

— К причалу, — с великолепной краткостью ответил Альба.

— А где причал?

— Полагаю, на берегу залива.

— Витязь! — взмолился я. — Не издевайтесь хоть вы!

Альба улыбался.

— Я не издеваюсь, принц. Ворота города обращены в поле, залив с противоположной стороны. Значит, нам прямо, прямо и еще раз прямо.

— Но зачем на пристань?

— А как еще вы собираетесь скрыться от разъяренной толпы?

— Вы полагаете, я должен от нее скрываться?

— Люди любят для начала найти виноватого во всех бедах и убить его. Разбираться они будут потом. Не волнуйтесь, принц. Свою часть добрых дел вы сегодня совершили. Теперь отойдите в сторонку — пока не осядет пыль.

Сумасшедшая путаница переулков снова вывела нас на улицу, в конце которой сияло солнце.

— Да, на восток, — ответил моим мыслям Альба. — На пристани мы найдем легкое и быстроходное судно. И вы уплывете отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Ветер с юга. Если не ошибемся с выбором судна, никто вас не догонит. На полгонга я их, без сомнения, задержу, а потом будет поздно. Вы уйдете слишком далеко, скроетесь за горизонтом. И если вы возьмете в сторону от берега, вас никто не сможет найти посреди Лиаменны. Лунная Лагуна слишком широка, а быстрая фалара — только точка в сверкании волн.

— Тогда поплывем вместе, — задохнувшись от страха остаться одному, попросил я. — Я не умею обращаться с парусами.

— Парус я вам поставлю, — спокойно сказал Альба, еще подгоняя коня, чтобы держаться рядом. — А потом надо будет только следить за рулевым веслом или штурвалом. Это несложно. Вы быстро освоитесь. Ветер попутный, свежий, но не сильный. Работать со снастями вам не придется.

— Но вдвоем нам будет проще!

— Кто-то должен остаться на пристани, чтобы задержать погоню.

— Но вас же там убьют!

Альба зажмурился на солнце, как кот, и мурлычущим голосом сказал: