— Здесь читай. И здесь. И ещё вот это сообщение. Что, ещё не понял? Между макаками снова раздрай. Такого охлаждения между Севером и Атлантисом я не припомню за все двенадцать лет. Того и гляди, закроют границы.

Гедимин пожал плечами.

— Пусть сидят в своих странах. Нас всё равно никуда не пускали, — буркнул он. — Нас-то это всё как касается?

— А вот так и касается, — широко ухмыльнулся Кенен. — Для таких, как мы, перекрыть всё, что можно, — ещё проще, чем для граждан. Следи за политикой, Джед. У вас, на Энцеладе, хорошо, но живёшь ты пока что здесь…

Над головой учётчика кто-то громко фыркнул, и Кенен вместе со стулом отлетел к соседнему столу и там остановился, сдавленно шипя и потирая плечо.

— Опять нудел о политике? — спросил у Гедимина Линкен, кивая на учётчика. — Ты последний из нас, к кому он с этим подходит. Специалист по международным отношениям, ah-hasu…

— А ты бы слушал, — обиженно фыркнул Кенен. — Не всё решается швырками и стрельбой.

Линкен пристально посмотрел на него, и учётчик быстро нырнул за спину Иджеса.

— Кронион пропал с радаров, — сказал Гедимин Линкену. Тот сочувственно вздохнул.

— Надеюсь, не расстреляют. Твой мутант — медик и биолог? Полезный сармат. Может, отправили в какое-нибудь секретное заведение. Будет делать оружие для Севера, чтобы Атлантису не жилось спокойно.

…Полигон Линкена Лиска уже ничем не напоминал лес — бесконечные взрывы уничтожили всю флору, содрали почву и песок и обнажили слой гранита. Гранит ещё держался, но уже и в нём появились трещины и кратеры. Единственное дерево, не расколотое в щепу, Линкен держал на дальнем, почти не задействованном краю полигона; он срезал с большой сосны все ветки, ободрал кору и даже покрыл ствол водонепроницаемой пропиткой. Именно там устроились сарматы, когда взрывник и приехавшие к нему в гости Аэций и Астиаг истратили всю взрывчатку и решили отдохнуть.

— Хороший день, — блаженно вздохнул Астиаг, обнимая ствол и растягиваясь на нём. Кенен, которого опять согнали с удобного места, сердито фыркнул.

— Что вы будете делать, когда продолбите тут землю до жидкой магмы?

— Любоваться фонтанами, теск, — отозвался Астиаг. — Не каждый день видишь жидкую магму.

Аэций и Линкен что-то читали с экрана смарта; Гедимин заглянул было через плечо, но увидел длинный диалог и фотографии людей в странной одежде — примерно так одевался Джеймс Марци во время выступлений. «Опять политика,» — досадливо сощурился он, доставая ежедневник. «И у меня в голове пусто. Да, настоящие учёные…»

— До войны не дойдёт, — уверенно сказал Линкен, поворачиваясь к сарматам. — Не так быстро. Писанины будет много, но никто никому даже бластер не покажет. Сатурн делить ещё рано. Его ещё освоить надо. А там полторы базы, и те на Титане.

— На Энцеладе живут учёные, — напомнил Гедимин. Линкен отмахнулся.

— Пока они не нашли там что-нибудь на миллиард койнов — пусть хоть уживутся. Макакам чхать на науку. Хорошо, что твоих учёных туда вообще отвезли…

— А интересно, что в Канске сейчас делают с ирренцием, — задумчиво протянул Константин. — Как бы не обогнали и нас, и Лос-Аламос…

— Даже если обгонят, мы об этом узнаем лет через десять, — снова влез в разговор Кенен. — Из Канска никуда ничего не просачивается. Даже на их хвалёный «Тёплый Север».

Хольгер, уткнувшийся в смарт, внезапно зашевелился и развернулся к Гедимину.

— Подойди сюда, — попросил он изменившимся голосом, и сармату стало не по себе. — Вот это уже интересно…

— Северянский сайт? — Кенен, хоть и сидел на другом конце бревна, рядом с Хольгером оказался раньше, чем Гедимин. — Ого! А в новостях ни полслова…

— «Взрыв в одном из лабораторных корпусов Лос-Аламоса», — вслух прочитал химик. — «Предположительно взорвалась одна из экспериментальных ядерных установок. Служба безопасности отрицает случившееся, но на снимках отлично виден полуразрушенный этаж и люди в костюмах ликвидаторов. Что там случилось?»

Гедимин вздрогнул и впился взглядом в экран. Снимки были крайне размыты, как будто их делали сквозь густой дым, но лабораторные корпуса трудно было не узнать — даже при том, что сармат видел их только на фотографиях.

— Что скажешь? Могла там быть ядерная установка? — спросил Хольгер, встревоженно глядя на него. Сармат кивнул.

— Видишь щит с символом на стене? Один из корпусов лаборатории Лоуренса.

— Что, Лос-Аламос взорвал ещё один реактор? — Линкен, подошедший на взволнованные голоса, заглянул в экран и криво ухмыльнулся. — Отстаёшь, атомщик. На три реактора отстаёшь.

Гедимин стиснул зубы и молча посмотрел ему в глаза. Взрывник осёкся.

— Хорошо разнесло этаж, — сказал он уже без насмешки в голосе. — Но для ядерного взрыва вроде как слабовато. А?

— Мог быть «хлопок», — сквозь зубы процедил Гедимин. Он мог рассказать много историй о том, что и как взрывается, но сейчас все мысли сводились к одной — «Где Конар?»

— Там есть что-нибудь ещё? — спросил он у Хольгера. — Другая информация? Кто был на месте взрыва? Почему его скрывают?

— Тут больше ничего нет, — покачал головой химик. — Сам посмотри, если хочешь. В комментариях тоже спрашивают, что за странная скрытность, и почему не объявили эвакуацию. Тут есть комментаторы из Альбукерке, — у них не включали сирену, а это обычная практика под Лос-Аламосом…

Гедимин кивнул.

— Значит, ирренций, — сказал он, стараясь не смотреть на Хольгера; его глаза сошлись в узкие щели, и снова неприятно заныло под рёбрами. «Люди-учёные не стоят над каждой установкой,» — напомнил он себе. «У них там техника безопасности и всякая автоматика. Герберту нечего было делать рядом с этой штукой. Даже если это… а ведь это мог быть синтезирующий реактор?.. И именно поэтому макаки будут молчать до последнего… Hasulesh!»

Хольгер встал и положил руку ему на плечо.

— Напиши ему, — тихо сказал он. — Не всё же ему спрашивать, живой ты или нет.

…Вернувшись из леса и отмывшись от запаха взрывчатки, сарматы ушли на озеро; Гедимин остался в бараке и, закрыв дверь в комнату, снова включил смарт. Новых сообщений не было.

Сто десять граммов вязкого расплава — смесь ирренция с плутонием в соотношении один к десяти — лежала на дне контейнера, поддерживаемого защитным полем, плотным до непрозрачности. Тугоплавкий фрил мог выдержать вчетверо более высокую температуру, но Гедимин на всякий случай проверил дно.

— Пушка не поплавится? — спросил Линкен, глядя на пристроенный над смесью излучатель. Из контейнера откачали воздух, нейтронам было негде рассеиваться, а выделяющийся гелий уходил наружу, в специальный баллон; можно было поднять источник излучения на высоту в полметра.

— Не должна, — ответил Гедимин, накрывая установку ещё одним слоем защитного поля. Её можно было оставить так на два месяца — в постоянном наблюдении она не нуждалась.

— А тут целых две пушки? — Линкен ткнул пальцем во второй полупрозрачный купол. — А на реактор тебе хватит?

— Пока излучатели здесь, реактор ждёт. Всё равно урана нет, — напомнил Гедимин, недовольно щурясь на вторую установку. На первый взгляд она была проще — никакого постоянного нагрева и вытекающего расплава — но повозиться с ней пришлось, и до сих пор сармат не был уверен, что разместил источники нейтронов наилучшим образом.

Из-за открытой настежь двери доносился лязг и скрежет — Иджес закрепил на потолке рельсы для электрокрана и теперь испытывал механизм, катаясь на его стреле. Гедимин морщился — конструкция была достаточно прочной, но лишние царапины на металле тоже были ни к чему.

— Пойду помогу, — сказал он, осторожно подталкивая Линкена в спину — оставлять взрывника в лаборатории одного ему не хотелось. Тот ухмыльнулся.

— Уже ухожу, атомщик. Не бойся, я не заберу твой плутоний!

…Схема на листке ежедневника выглядела красиво, но сомнительно; Гедимин переставил излучатель на другую её сторону и снова задумчиво сощурился. «Хотя — сигма-излучению без разницы, для него всё прозрачно…» — он наметил место для излучателя сбоку и начал размечать параметры слоёв. Их было больше трёх, и даже больше привычных для экспериментальных «слоек» пяти, — плутоний, обсидиан, ирренций, рилкаровая подложка, ирренций, обсидиан, плутоний… Шестнадцать слоёв, вместе с внутренним стержнем из рилкара, на котором и держалась вся конструкция, — небольшой, но массивный слоистый цилиндр. Гедимин предусмотрел расходящиеся крепления, — при разборке одним движением можно было вывести весь плутоний из установки, оставив там все источники излучения. На реактор это не тянуло — в особенности потому, что основной элемент — сигма-излучатель — скорее всего, никакого действия на металлы оказать не мог…