«Приспособление для полёта,» — безымянный в задумчивости облокотился на приборный щиток. «И для дыхания. И оружие. У одной макаки… или у каждой из них? И где тогда все эти вещи у меня?»

Он разгладил скукоженную ткань на боку — она, как и кожа, должна была постепенно залечить повреждения — и посмотрел на крыло смятого «Шрайка». Его ракетомёты были целы — у него, как и у тридцать пятого, снаряды закончились раньше, чем враги. «Пригодится,» — подумал солдат Eatesqa, придирчиво осмотрев «Шрайк». «Много полезных вещей.»

Световое жало резака давно погасло, но перегретое сопло остывало медленно, и безымянный пилот Eatesqa не спешил положить его к инструментам. Трофейный «Шрайк», разрезанный на куски, лежал посреди площадки… точнее, уже не лежал — ремонтники с соседних квадратов утаскивали каждую часть, едва она отделялась от корабля. Безымянный огляделся в поисках ракетомётов — один из них он отложил для себя. Их уже не было. Уцелела только одна пластина полосатой брони, и то потому, что тридцать пятый на ней стоял.

Хмыкнув, он подобрал кусок обшивки, вернул резак в общую груду (кто-то немедленно уволок его) и пошёл к своей «Гарпии». Пробоину, по крайней мере, следовало залатать.

— Эй! — двое в пятнистой броне вышли из-за корабля. — Стой! Этот?

Один из них направил на тридцать пятого фонарь. Видимого света тот не излучал, но безымянный почувствовал лёгкую щекотку. Луч скользнул по лбу и угас.

— Он, — сказал «броненосец» с фонарём.

— Я же говорил — жёлтоглазый, — хмыкнул второй.

— Ты ещё их различаешь? — поморщился первый. — Стой на месте, рядовой. Ты проявил доблесть и будешь награждён.

«Палец» стальной руки нагрелся и прижался к скирлину на груди тридцать пятого, вплавляя в тёмно-синюю поверхность серебристую полоску.

— За уничтожение пяти кораблей и храбрость, проявленную в бою, — объявил второй «броненосец» собравшимся вокруг солдатам. У некоторых из них безымянный увидел такие же полоски — у кого-то одну, у кого-то две или три.

«Храбрость?» — мигнул тридцать пятый. «Броненосцы» уже ушли, он снова остался наедине с побитым кораблём. Ожог на боку поджил, покрылся багряной коркой и постоянно зудел, а теперь ещё зачесалась прижжённая кожа под наградной полоской. Безымянный покосился на значок — расплывчатое изображение истребителя. «Должно быть, «Раптор». У «Шрайков» крылья не такие,» — подумал он, примеряя кусок брони к дыре в боку «Гарпии».

Сирена взвыла под куполом, и безымянный выпустил пластину из рук, но тут же подобрал её и принялся приваривать к крылу. Никто не взлетал, и координатор испускал только невнятное шипение и хрип. Сирена завыла снова.

— Пошёл! — крикнул безымянному один из «броненосцев». Все, отложив дела, куда-то направлялись, и тридцать пятый понял, что доделать работу ему не дадут. Нехотя сняв шлем, он смешался с толпой и побрёл по знакомому коридору.

— В информаторий, — запоздало буркнул координатор. «Опять?» — озадаченно мигнул тридцать пятый.

Толпа вынесла его в знакомый зал с огромным экраном, и «броненосцы», растолкав собравшихся, заняли места вдоль стены. Их стало меньше — двоих не хватало. Экран мигнул, приближая изображение, безымянный посмотрел на него — там была та же чёрная стена и те же Eatesqa, и Саргон Криос с тревожным блеском в глазах приветственно вскинул руку.

— Tzaat Eatesqa, воины всех планет! Я, Саргон Криос, обращаюсь к вам!

— Ну, привет, — пробубнили за спиной у безымянного, и чьи-то руки обхватили его за плечи. С сонным бормотанием незнакомый пилот уткнулся лбом ему в спину. Двое стояли рядом, как будто просто так, но тридцать пятый быстро понял — они прикрывают дремлющего от взглядов охраны.

— Нет ничего, в чём бы мы не превосходили наших противников. Люди, ничтожные потомки обезьян… — запись прокручивалась, и тому, кто говорил, не было дела до спящих и бодрствующих.

— Идиотская выдумка с рейдом, — громко и зло шептали у стены. — Мало того, что мы потеряли «Циклоп»…

— Там были северяне, — буркнул второй «броненосец». — Нарваться на «Юрия» и довести его чуть ли не до базы! Какой дебил вообще додумался…

— Сражайтесь, Tzaat Eatesqa! — крикнули с экрана, и безымянный не расслышал последние слова. Он досадливо сощурился. «А вот эта информация небесполезна,» — подумал он, вспоминая огромный зловещий корабль, поднимавшийся сквозь тучи над Атлантикой.

— Каждый воин, живой или павший, будет прославлен в веках! — запись подходила к концу, и тот, кто дремал на спине тридцать пятого, зашевелился.

— Zaa ateske! — бодро гаркнул он и выпрямился, убирая руки с плеч соседа. «На ком он спал, когда меня не было?» — подумал безымянный.

— Когда Север пригонит сюда крейсера, мы секунды не продержимся, — громко шептал соседу один из солдат в экзоскелетах. — Сдохнем ни за шмат Би-плазмы! «Юрий» — это не «Скаты», от него не отсидишься в сельве…

Армия «Шибальбы», отвернувшись от экрана, уже выбиралась из информатория. Безымянный медлил. «Мы снова получили эту странную информацию,» — покосился он на погасший экран. «В этом должен быть какой-то смысл…»

— Чего встал?! — солдат, напуганный крейсерами Севера, резко развернулся к остановившемуся пилоту. Тот подошёл слишком близко и смотрел в упор, — «броненосец» даже вздрогнул.

— Зачем нам нужна эта информация? — тридцать пятый указал на экран, и те, кто ещё не покинул зал, внезапно шарахнулись к стенам — вокруг не осталось никого. — Она повторяется каждый раз и не несёт смысла. Как мне её применить?

«Броненосец» вздрогнул — и те, кто стоял рядом с ним и скучающе разглядывал зал, разом повернулись к тридцать пятому. Тот мигнул, увидев направленные ему в грудь бластеры, — все, что были на «лапах» экзоскелета.

— Заткнись!

Бластеры зашипели, разогреваясь, но так и не выстрелили. Один из пилотов с силой толкнул «лапы» в сторону, и шипение умолкло.

— Словами отвечать разучился? — бросил пилот — и, пошатнувшись, отлетел в сторону и упал на четвереньки. Один из «броненосцев», шумно дыша, опустил станнер. Тридцать пятый подхватил упавшего, толпа заколыхалась, смыкаясь, — охранники подгоняли отстающих. Безымянный ускорил шаг, придерживая сползающее тело. Незнакомый пилот не был ранен — только оглушён, и теперь со злым шипением пытался выпрямиться.

— И правда, разучились, — прошептал он, цепляясь за плечо тридцать пятого. — Отморозили мозги на своём Марсе.

Сбоку лязгнули двери. Тридцать пятый мельком удивился, что коридор длиннее, чем был в прошлый раз, и ведёт в другую сторону, но выстроившиеся вдоль стены охранники не давали толпе остановиться.

— Сдохнем в этой дыре, среди безмозглого мяса, — громко шептал один из них, полуобернувшись к соседу. — Вернуться бы в Агарту, отдохнуть от идиотов…

— В зеркало не смотрись, и не устанешь, — фыркнул оглушённый пилот, попытался убрать руку с плеча тридцать пятого, но пошатнулся и едва не упал. Его бил озноб.

— Не стоило, — тихо сказал тридцать пятый. — Лучше бы он в меня выстрелил.

— Из «Бааль-Мэта» в упор? — ухмыльнулся пилот. — Не говори глупостей, eateske. Тебя пристрелили бы, эти Марци — ублюдки, каких поискать…

Координатор ожил и затрещал, с трудом выдавливая из себя звуки.

— Тренировка! — объявил он наконец.

— Это кстати, — кивнул пилот, потирая висок. — Долгий путь. Пока никто не мешает, слушай сюда. Ты спрашивал, чем и зачем нам парят мозг в информатории?

Тридцать пятый мигнул — речь пилота была понятной, но странной.

— Нас воодушевляют, eateske, — хмыкнул оглушённый. — Знаешь, что такое боевой дух?

Безымянный снова мигнул.

— Я не понимаю, — сказал он.

— Понимаешь больше многих, — тихо хихикнул пилот. — У тебя, eateske, есть мозги… Саргон начал эту войну, знаешь? А теперь он где? Он давно мёртв. А знаешь, как обидно, когда ты подох, а все живы? Теперь мы будем воевать, пока все не уйдём за ним. Вот в чём смысл, eateske.