— Почему?

— Слишком большая разница в мировосприятии. То, что архисложно и непостижимо для негров, для нас является примитивом. Как известно, на примитив образованный и умный человек «не клюёт». Это абсурд.

— Ты забыл изречение святого Августина: «верую потому, что абсурдно».

— Это уже дурдом — полный и окончательный слом человеческой психики.

— Запомни, свой вывод, дружище, он очень важен, — посмотрел мне в глаза Чердынцев. — А теперь я тебе возражу. Негры, слава Роду, ни религии для нас, ни идеологии не придумали. Но это сделали за них другие, которые 3 тысячи лет назад ни по своей культуре, ни посредством производства от негров не отличались. Такие же гибриды — генетическая смесь неандертальцев с иберами и белыми богами. Их тоже состряпали в своих лабораториях ящероголовые. И расселили по степям Аравии. Тогда там было подобие степи, это сейчас — голая, выжженная пустыня.

— Ты имеешь в виду арабов? — сделал я глупую мину.

— Их ближайших родственников, которых тёмное жречество на Синае превратило в иудеев. А ты больше дурня из себя не строй. Тебе не идёт. Я же тебя насквозь читаю. Каждую твою мысль.

— Это нехорошо, — заметил я.

— Ничего, переживёшь. Понос не прохватит. Лучше следи за тем, что я тебе скажу. Ты прав в том, что два высших сословия «белых богов» относятся к предкам кельтов и к предкам современных германцев, никакой религии и идеологии у примитивного кочевого народа никогда бы не приняли. Она, несомненно, показалась бы им и смешной, и жалкой, и несерьёзной. Но ты забыл об отбросах общества. О низшем сословии рабов по духу, для которых материальные блага и удовольствия являются целью их жизни. Им подавай хоть какую религию и любую идеологию, лишь бы вырваться из того положения, в которое их поставило общество Золотого века.

— Христианство же предполагало равенство всех сословий! — вспомнил я.

— Верно! Посмотри, хоть религия и примитив, сама идея единого Бога смешна. Но сулит она равенство с тремя высшими сословиями, а это надежда прорваться к власти, значит, и к кормушке. Вспомни, древний Рим. Кто первым принял христианство в империи?

— Насколько я помню — рабы.

— Теперь ты понимаешь, почему в Риме развелось больше рабов, чем самих граждан?

— Готовился плацдарм для будущей религии, — сказал я. — Примитивной, не отражающей действительности. Религии, которую с помощью крамешников, из корпуса гибридных аннунаков состряпал из своего племенного верования кочевой искусственно созданный этнос.

— Вот видишь, куда попали зёрна христианской идеологии? В самый центр, туда, куда надо. От рабов христианство передалось первому высшему, а потом произошла подмена. С ней ты уже знаком. А теперь тебе вопрос: скажи мне, зачем нужно было примитивную религию и идеологию навязывать высокоорганизованной расе? Давай отбросим социальные стороны. Остановимся только на биологии.

— Чтобы генетически опустить её до уровня её творцов. Ты только что мне рассказал, как это происходит на примере чужеродной культуры.

— Раз уж ты вспомнил о культуре, то покажи мне этапы этого разрушения.

— Пожалуйста, — посмотрел я в выцветшие глаза хранителя. — Сначала белой расе навязали примитивную чужеродную религию и такую же идеологию. Тех, кто упирался, кто был не согласен, пустили под нож. И процесс, как говорил «наш лучший друг» Горби, пошёл. Примитивная религия и идеология сделали своё дело, планка сознания европейских народов резко упала. Очевидно, чуждая арийскому духу идеология стала воздействовать на коллективное сознание масс, как информационное оружие.

— Не очевидно, а так оно и было, — прервал меня волхв.

— Наверное, это связано с изменениями в ДНК.

— Не наверное, а на самом деле связано. Просто ты не знаешь механизма, — опять подал голос старик.

— Это был первый этап разрушения сознания белой расы. Вторым этапом явилось навязывание европейцам уже не религии и культуры семитов, а культурную традицию негров. В настоящее время и Европа, и Америка находятся под воздействием такой вот инъекции.

— А Россия что, нет? — сверкнул глазами дедушка. — Ты думаешь, у нас мало дураков? Их видимо-невидимо. Всех этих рокеров и рэперов до Москвы раком не переставишь! В их песнях, видите ли, хорошие слова! Слова и впрямь иногда не в бровь, а в глаз, но дело не в них, а в музыкальном оформлении. В том разрушительном фоне, через который они звучат. Частоты смерти, я так это зову.

Несколько секунд старик молчал, потом, посмотрев на меня, сказал:

— Сейчас до тебя дошло, почему нас, русских, так ненавидит Запад? Я тебе всё разжевал.

— Дошло, — улыбнулся я разгорячённому дедушке. — С точки зрения Запада, мы его обманули. Крамешники, в лице гибридных аннунаков-иллюминатов, из прихвостней масонов и деятелей Ватикана, как ни старались, навязать нам генетическое христианство, у них так ничего и не получилось.

— Генетическое христианство, говоришь? — улыбнулся моему термину хранитель. — Неплохо сказано. Ну и что из того, что у них с навязыванием бреда не получилось? Подумаешь? Неужели из-за такого пустяка можно веками ненавидеть?

— Ненависть возникла по другой причине. Христианская идеология на Руси не сработала. Ты только что сам мне доказывал, что мы, русские, только формально христиане, а по сути, те, кем были всегда. Плохо то, что у нас отсутствует ведическое жречество и два других высших сословия.

— Положим, последнего я тебе не говорил.

— А раз мы не «прогнулись» перед их «ноу-хау», — продолжил я, — а приспособили его под себя, то значит, и на генетическом плане остались теми же орианами. Никакого сбоя программ. Хотя шудр в нашем народе развелось огромное количество. И вместе с евреями они сейчас у власти. Так сказать, родственные души: А раз так, то и культурные инъекции в виде роков, рэпов и всяких авангардов, наш народ воспринимает больше, как развлечение, но не как новую традицию. Опять облом. Как тут не возненавидеть русских? Будь я на их месте, я бы сделал то же самое.

Старик замолчал, потом, посмотрев на меня с усмешкой, спросил:

— Ты считаешь «кирпичи» своего понимания? Если считаешь, то сколько их?

— О «кирпичах» я уже и забыл. Или ничего не изменить? Всё взаимосвязано. Тут не «кирпичи», а скорее тропа. Точнее несколько параллельных троп, ведущих к одной цели.

— Верно сказано, — поднялся из-за стола хранитель. — Цель уже видна, недолго осталось. Скоро дотелепаем.

Через час мы уже были в молодом сухостое. Развернув нарту и утоптав вокруг неё снег, мы взялись за топоры, и вскоре рядом с нами выросла приличная гора сушняка.

— Специально для бани дрова я не готовлю, — бросил дед Чердынцев, укладывая на нарту сухой ствол лиственницы, — чтобы был стимул два раза в неделю ходить в лес. Видишь, тут у меня целая санная дорога. И так каждый год.

— И тебе не лень за два километра возить на себе хворост?

— Это моя тренировка. Иначе ослабнут ноги, — засмеялся дедушка. — Я сейчас в таком возрасте, когда без нагрузки никак. Получаю от жизни только то, что в неё вкладываю. В этом и есть тайна долгожителей. Хотя никакой тайны и нет. Ты должен знать, что обычные люди тратят на жизнь, самое большое, процентов пять своих резервов. Всё остальное остаётся невостребованным. Глупость заключается в том, что, чем старше человек, тем меньше он себя нагружает.

— Но так, наверное, и надо, об этом говорят и врачи, — возразил я. — Всё по науке.

— Наша наука подчиняется, знаешь кому… Здесь опять ловушка. Неужели не понимаешь, они кругом, ловушки для нашего сознания. Пора бы понять: если в научных кругах утверждают, что что-то не полезно, а, наоборот, вредно — значит что-то не так. Когда заканчивается спонтанный потенциал здоровья, надо включить основной — это же так просто. Прямо пропорциональная зависимость. Чем больше тебе лет, тем больше тренируйся или просто работай. Тогда будешь жить. Вспомни своих друзей поморов. Как они живут?