На этот раз простым осмотром склепа ограничиться было нельзя. Скай зажег все развешанные по стенам светильники. Пит поставил лампу на стол для обмывания покойников, прислонил к столу топор и примеривался к гранитной крышке самого нового гроба.

— Погоди, сейчас вдвоём откроем! — Скай зажигал последний светильник в дальнем углу.

Пит не послушался. Налёг на крышку, поднапрягся и сдвинул в сторону.

Запаха, по сравнению с подвалом флигеля, почти не было. Из гроба никто не выскочил. Но Скай всё равно едва не подпрыгнул. Из-под крышки разило, прямо-таки несло нечистью. Словно отдернулся занавес, а за ним обнаружилась сцена, на которую на поклон вышли все актёры сразу. Занавес! Скай выругался про себя. И очень осторожно подошел поближе, готовя заклинание.

Волшебство не понадобилось. Ни единого духа в гробу не было, только их многочисленные следы. И смирно лежащий покойник, уже изрядно тронутый тлением. Скай даже не прикасаясь к нему знал, что увидит на коже. Но нужно было проверить, на каких именно частях тела найдутся призывающие знаки.

Парни ухватили покрывало, на котором лежал покойный, и выволокли труп на стол.

— А у волшебников всегда такая работенка интересная? — спросил Пит, разворачивая саван.

— Бывает даже поинтереснее. Расскажу как-нибудь, если бессонницы не боишься, — пообещал Скай.

— Главное, чтобы аппетит не испортился, — усмехнулся Пит.

За разговорами процесс шел бодро и почти не противно. Вскоре мертвец был раздет и осмотрен со всех сторон. Знаки покрывали торс, бока, бёдра. Один круг призыва нашелся даже на левом плече.

— Получается, это он? — уточнил Пит. — Ни одного знака там, где он сам бы не дотянулся.

— Получается, — согласился Скай и полез в саквояж за карандашом и бумагой. — Интересно, как он до такого додумался-то?

— А это вообще имело смысл? — спросил Пит.

— То есть?

— Ну, зачем ловить в себя духов, если ты и так волшебник? Это круто просто потому, что никто другой так не делает, или какая-то практическая польза от этого была?

— Была, похоже. Помнишь, как мертвец нам головы кружил? Так вот, ни один волшебник этого не сможет. У людей магия другая. Более телесная, что ли. Не знаю даже, как объяснить. — Скай задумался. — Вот вылечить разбитую голову я могу. И разбить её тоже в принципе могу. Добавить тебе на время мощи, как у циркового силача. Сделать что-то прочным или хрупким, тяжелым или легким. И силу для этого я возьму у своего тела, то есть устану и проголодаюсь. А у духов и волшебство духовное, бестелесное. Мороки, иллюзии, сны. И силу они берут как-то по-другому. Кто страхами питается, кто остаточную энергию собирает, кто собственно сны и крадёт. Духи разные, всех мы ещё даже и не знаем.

— То есть, когда Леший человека кругами водит, он его при этом ещё и ест? — возмутился Пит.

— Не самого, конечно, а испуг и злость, — подтвердил Скай.

— И этот, — Пит махнул рукой на тело на столе. — Тоже так мог?

— Не знаю. Мы же не знаем, что из всего вот этого, — Скай показал свои зарисовки, — было удачным, а что нет. Но кое-что у меня начинает сходиться.

— Это хорошо! А то зимовать в этой дыре мне бы всё-таки не хотелось. Быстрее всё сойдётся — быстрее дома окажемся!

Скай был совершенно согласен.

Покойника завернули в саван, уже не так аккуратно, но с уважением к статусу, и на том же покрывале уложили обратно в гроб. Задвинули тяжелую крышку и с наслаждением вышли на свежий воздух.

Вечерело. Ветер гнал по небу массивные груды туч. Тревожно шуршали листья.

— Завтра-послезавтра осмотрим дом, найдем там кое-что и можно будет собираться в обратный путь, — мечтательно сказал Скай.

— А может дом еще подождать? — поинтересовался Пит.

— Ну, в принципе, с главной тайной мы разобрались. Остались мелкие загадки. Так что может и подождать. А что?

— Да неплохо бы сперва починить наш экипаж и перегнать сюда. А то будем потом после нескольких дождливых дней ремонтировать его посреди лужи. А завтра, если даже ливанет, дорогу еще не затопит, — практично прикинул кучер.

— Хорошо, — признал его правоту Скай. — Завтра и займемся. А что там у нас на ужин? Только не говори, что снова рыба!

— Ореховая каша, жаль только, что без крупы и без мёда.

— Тут яблони есть, — вспомнил волшебник. — Может, яблок добавим?

— Здорово!

Свежий воздух и съеденные корешки подействовали на Ника почти волшебно. Тело всё ещё болело, но появились силы, чтобы подняться сперва на четвереньки, а потом и на ноги. Ветер продувал одежду насквозь, но голод сейчас был страшнее холода. В сгустившихся сумерках Ник осмотрелся и побрел туда, где, как подсказала ему память, росли яблони. Вряд ли жители этого ужасного дома собрали все плоды.

Он плохо помнил то, что происходило, когда его телом управлял дух, но отрывочные образы все-таки сохранились. Кажется, кроме безумного господина, его подручного и одержимого теперь слуги здесь никто не жил. Большой дом выглядел заброшенным, сад зарос сорняками и земляными грушами, живучими как сорняки.

Яблони оказались именно там, где он помнил. На ветках плодов не было видно, но в траве под деревьями валялось множество восхитительных ароматных яблок. Ник вгрызся в одно из них, другой рукой стараясь ухватить сразу несколько. Он понимал, что прямо сейчас вряд ли кто-то придет и отнимет его добычу, но всё равно не мог заставить себя остановиться. Сожрал одно яблоко вместе с серединкой, впился зубами во второе… И вдруг услышал за шумом ветра голоса.

Он замер и прислушался. Голоса приближались. Мелькнула мысль, что нужно драться. Он не позволит снова запереть себя в подвале! Да и оставить такую долгожданную еду было немыслимо! Но здравомыслие победило.

Ухватив столько яблок, сколько смог удержать, Ник пригнувшись юркнул в кусты.

Старые яблони в сумерках выглядели зловеще. Ветки мотались на ветру, словно плясали пьяный танец. Кусты вокруг вторили нестройным шуршанием. Зато ветер стряхнул на землю спелые плоды с верхушки. Пока Скай хрустел одним яблоком, Пит насобирал их в полу плаща целую кучу. Даже угостил парочкой застоявшуюся под навесом лошадь.

Кобылка, за день слопавшая всё оставленное ей сено, выглядела не слишком довольной, но угощение приняла.

Перетертые в крупу и прокаленные орехи, уваренные с яблоками, оказались изрядно кисловаты, но проголодавшиеся за день парни умяли весь котелок с удовольствием. Разгаданная тайна поднимала настроение и аппетит.

После насыщенного дня очень хотелось еще и спокойную ночь. Но этой мечте сбыться было не суждено. Лошадь никак не желала успокаиваться. Ржала, взбрыкивала, а потом принялась бить задними копытами в стену домика, так, что посуда на полке задрожала.

— Да что ж это такое? — возмутился Скай. — Она что, обижается, что её днем не прогуляли?

— Пугает её что-то, — пояснил Пит. — Надо идти проверять. Скорее всего, ерунда, ветер ветками скребет. Но лучше убедиться.

Он зажег лампу и быстро оделся. Вышел за дверь, но тут же вернулся за топором.

— Кажется, волки. Какая-то тень в кусты метнулась.

Скай, всё равно уже разбуженный, принялся натягивать одежду.

Волки, если это были они, с двумя людьми предпочли не встречаться. Лошадь, почувствовав защиту, принялась неторопливо пожевывать соломинки. Скаю тоже захотелось есть. Ночью вообще есть хотелось особенно сильно, тело словно бы недоумевало: разве можно по ночам вставать не для того, чтобы чем-нибудь подкрепиться? Пришлось хрустеть припасенными в кармане орехами.

Побродив вокруг домика и так и не дождавшись волков, парни замерзли и вернулись в тепло.

— Ты ложись, — сказал Пит, ставя лампу на стол. — А я постерегу. А то ведь только задремлем, эти заразы вернутся.

Скай снял сапоги и, не раздеваясь, вытянулся на тюфяке. Сон не шел. Ни на правом боку, ни на левом, ни на спине.