Пока экипаж подпрыгивал и раскачивался по мостовой, она в последний раз лихорадочно ломала голову, нет ли какой-нибудь другой возможности уладить дело с Крофтоном. Но в глубине души она понимала, что существует лишь один способ осадить шантажиста, лишь один способ защитить Блэйда. В тот миг, когда Эмили вошла в переполненную гостиную и встретилась в порочным, насмешливым взглядом Крофтона, она приняла решение окончательно и бесповоротно. Если она не сумеет убедить Крофтона отказаться от его планов, ей придется сделать решительный шаг. Она припугнет его так, чтобы он никогда не появился снова.

Эмили с трудом прогнала ком в горле и постаралась встретить взгляд Крофтона как можно спокойнее. Он выждал, пока беседа в салоне приняла оживленный характер, и отвел ее в сторону, к окну. Никто не обращал на них внимания.

– Так как, леди Блэйд? Вы придумали что-нибудь? – Крофтон отхлебнул кларета и посмотрел на нее из-под полуприкрытых век. Его жесткий рот выжидательно искривился.

– Ждите завтра в полночь на подъездной дороге по ту сторону ограды за нашим садом, мистер Крофтон. Дракон будет со мной…

– Дорожка довольно близко, а улицы будут запружены экипажами ваших гостей, – пробормотал Крофтон.

Эмили вздернула подбородок.

– То, что в доме и на улицах полно народу, вам только на руку. Никто не заметит еще одного человека. Я все устроила, мистер Крофтон, и не собираюсь отступать. Я хочу покончить с этим делом раз и навсегда.

Крофтон пожал плечами:

– Прекрасно, мадам. Значит, на дорожке. Не так уж важно, где мы встретимся. Однако помните, я в засаде и наблюдаю за вами. Если вы попытаетесь кого-нибудь привести с собой – ну, скажем, одного из братцев, – я просто не появлюсь. А в следующий раз мои требования будут уже значительно выше.

– Я приду одна. Но поклянитесь, что больше ничего не потребуете. Я не желаю вас больше видеть, мистер Крофтон. Вам ясно?

– Разумеется. Одного из драконов Блэйда вполне достаточно, чтобы покрыть долги вашего отца. Я исчезну из вашей жизни, моя дорогая.

Эмили глянула прямо в его жуткие глаза и поняла, что он лжет. Крофтон собирался появляться снова и снова. Он собирается выжать ее до нитки, и угроза Саймону будет вечно висеть у нее над головой. Блэйд никогда не будет в безопасности.

– До скорой встречи, мадам. – Крофтон поклонился с издевательской галантностью и направился через комнату к Эшбруку и другим гостям.

Эмили постояла у окна еще минуту-другую, стараясь успокоиться и вернуть самообладание. А потом, решительно вздернув подбородок, пересекла комнату и присоединилась к одному кружку гостей, где обменивались последними сплетнями о Байроне.

В тот же вечер, вскоре после одиннадцати, Саймон, все еще злясь на себя за свою необъяснимую слабость, отыскал Бродерика Фарингдона в одном из игорных домов Сент-Джеймса. Ему не верилось, что он принял такое решение, не верилось, что он собирается поступить подобным образом.

Когда эта мысль пришла ему в голову в первый раз, он сказал себе, что Эмили, видимо, как-то повлияла на его разум своими глупыми иллюзиями и наивной верой в его несуществующие героические качества, заставив его смягчиться.

Он несколько часов спорил с самим собой, спрашивая себя, не повредился ли он в уме окончательно. Он достиг всего, чего желал. Фарингдон на грани катастрофы. Не время проявлять слабость.

Но он проявлял.

Саймон нашел Бродерика за столиком в углу переполненного шумного зала. Тот сидел один, явно только что покончив с бутылкой кларета и с очередной партией в карты. При виде возникшего перед ним мстителя на лице Бродерика расцвела неотразимая улыбка Фарингдона.

– Еще рано торжествовать, Блэйд. Старый конь еще жив!..

Саймон смотрел на своего врага с нескрываемым удивлением. Судя по всему, этому человеку следовало бы сейчас находиться в отчаянии.

– Мои поздравления, Фарингдон. Вы действительно не похожи на джентльмена, который не в состоянии отдать долг чести.

– Я намерен полностью выполнить свои обязательства, сэр. Не стоит беспокоиться.

Саймон медленно сел, удивляясь, как может этот человек быть настолько уверенным в себе, когда очевидно, что он погиб.

– Надеюсь, вы не рассчитываете на помощь дочери?

– Эмили хорошая дочь. Я всегда мог на нее положиться. – Фарингдон поднял свой бокал с портвейном и сделал порядочный глоток.

– Но не на этот раз, Фарингдон, – возразил Саймон.

– Посмотрим. – Бродерик обвел взглядом комнату, словно отыскивая партнеров, готовых к предстоящей игре.

Саймон наблюдал за ним.

– Значит, вас бы не заинтересовало кое-какое предложение, Фарингдон? – мягко спросил он.

Бродерик резко обернулся, его голубые глаза насторожились.

– О чем вы говорите?

– Я готов оплатить ваши долги на определенных условиях.

Бродерик стал похож на гончую, почуявшую зайца.

– О господи! Значит, она все же обратилась к вам? Уговорила поступить со мной благородно? Я так и знал, что она поможет. Она хорошая девочка, я всегда это говорил. Есть в ней что-то такое славное, правда? Совсем как ее мать.

– Эмили тут ни при чем. Это строго между нами, Фарингдон. Так как, интересует вас мое предложение?

Бродерик ухмыльнулся:

– Еще бы. Финансовые предложения меня всегда интересовали. И что же вы предлагаете, Блэйд?

– Полностью заплатить ваши долги в обмен на ваше согласие принять место управляющего в моем поместье в Йоркшире.

– В Йоркшире? – Бродерик поперхнулся глотком вина.

– Я развожу там лошадей, и мне пришло в голову, что ваше единственное бесспорное достоинство – верный глаз на породу. Вы дадите мне слово, что никогда больше не вернетесь в Лондон и перестанете играть. Это хорошее место, Фарингдон, и я надеюсь, что вы будете работать там с тем же усердием, которое всегда проявляли за карточным столом.

– Вы, должно быть, просто спятили! – взорвался Бродерик. – Услать меня в Йоркшир присматривать за каким-то идиотским конезаводом? Никогда, Блэйд. Я светский человек, а не конюх. Убирайтесь вон. Я не нуждаюсь в вашем чертовом месте. Я сам позабочусь о своих долгах.

– Без помощи дочери?

– О господи! Да кто сказал, что моя дочь мне не поможет?

– Я. – Саймон встал, презирая себя за то, что вообще предлагал ему что-то. – Эта часть договора неизменна, Фарингдон. Я больше никогда не позволю вам использовать Эмили.

– Негодяй. Мы еще посмотрим.

Саймон пожал плечами, взял шляпу и направился к двери.

Его приводило в недоумение, почему всех так прельщала возможность даровать прощение, подчиняясь внезапному необдуманному порыву. Совершенно ясно, что подобная наивность не ценится в этом мире, и, поддаваясь таким порывам, только начинаешь потом чувствовать себя идиотом.

И все же Саймон в душе был рад, что сделал Бродерику это сумасшедшее предложение. Он решил, что после приема упомянет Эмили о своем великодушном поступке. Она посмотрит на него с прежним обожанием и скажет, что с самого начала знала, что он останется великодушен и героичен и в своей победе. А то, что ее отец отказался принять предложение о Йоркшире, проблема Бродерика, а не Саймона.

Саймон не будет больше мучиться угрызениями совести, глядя в глаза Эмили.

Да, решил он, выходя из игорного дома, ему уже гораздо легче. Ему бы хотелось рассказать о своем добром деянии Эмили сегодня же, но она сходит с ума, готовясь к приему. Она просто не почувствует надлежащей благодарности и восхищения. Лучше подождать, пока в доме вновь установится что-то больше похожее на спокойствие.

– Эмили может не волноваться, – прошептала Араминта Саймону вечером следующего дня. – Ее вечер имеет блестящий успех. Дом набит гостями, улица запружена экипажами, кушанья представляют собой идеальное сочетание экзотики и доброй английской кухни, а музыка просто чудесна. Завтра утром все заговорят, что прием у вас стал гвоздем сезона.

Саймон холодно кивнул, оглядывая переполненную залу. По всему дому разносилась музыка, смех, шум голосов. Прием Эмили имел действительно ошеломляющий успех.