И все же, в противоположность всякому здравому смыслу, Изабелла была заинтригована. Он пробудил в ней интерес. Как же ей хотелось, чтобы они никогда не встретились или чтобы она смогла как-то выбросить из головы этого никудышного человека. Как же ей хотелось, чтобы лорд Кеттеринг схватил ее, поцеловал до бесчувствия и она навсегда забыла поцелуи Ричарда.

Вот только как же можно забыть незабываемое?

Если бы драгоценность не находилась у нее в руках, Изабелла, возможно, смирилась с поражением и отдала бы Ричарду эту проклятую вещь, уклонившись от опасной игры. Она больше не хотела владеть рубиновым сердцем, потому что не доверяла его силе.

Или, наоборот, слишком доверяла.

Изабелла вынула брошь из ридикюля, снова прочла надпись на ней. «Настоящая любовь только одна».

Вот только Ричард — не единственный.

Он не может им быть.

Изабелла с усилием взяла себя в руки и стерла со щеки остатки поцелуя, затем приколола брошь на плечо и поправила корсаж. Она очень надеялась, что ее губы не опухли, а прическа не слишком помялась. Чтобы убедиться в этом, она подняла руки и обнаружила ленту для волос, усыпанную жемчугом, там, где ей и положено было быть — повязанной вокруг взбитых локонов. Оставалось поверить в то, что вид у нее достаточно приличный.

Сделав несколько глубоких вдохов, Изабелла расправила плечи, подняла подбородок и вошла в бальный зал.

— Ах вот ты где! — воскликнула Лидия, как только заметила ее. — Я думала, ты решила уйти.

— Нет, пока еще нет.

Во взгляде Лидии промелькнуло любопытство, и Изабелла подумала, нет ли на ней свидетельств того, что ее расцеловали в саду.

— Ну, слава Богу. Настало время танца перед ужином, а лорд Кеттеринг никак не может тебя найти. Ты ведь обещала ему следующий тур, верно?

— Да, обещала. Только я не думала, что уже так поздно.

— Второй тур ты танцуешь с графом, а за ужином должна сесть со мной и Оливером. Я хочу иметь возможность восхвалять каждую твою добродетель в присутствии его сиятельства.

— Не переусердствуй, умоляю тебя. В данный момент я что-то не чувствую себя особо добродетельной.

Брови Лидии пропали под искусным тюрбаном, обернутым вокруг ее головы, и она понизила голос до заговорщического шепота:

— Что ты имеешь в виду? Где ты была, Изабелла? Или лучше спросить, с кем ты была? Расскажи мне все.

Но Изабелла только отмахнулась:

— Нечего рассказывать, и ни с кем я не была.

— Правда? — Лидия, слегка улыбаясь, отвернулась. Изабелла проследила за взглядом подруги: в дверях, выходивших на террасу, стоял Ричард во всем великолепии своего алого мундира.

При виде него у нее участился пульс. Он смотрел прямо на нее.

— Так ни с кем особенным? — поддразнила ее Лидия. — Ни с каким симпатичным офицером, например?

— Ни с кем, — твердо ответила Изабелла, и ее взгляд встретился со взглядом Ричарда. — Ни с кем вообще.

Она подняла руку и дотронулась пальцем до рубинового сердца на плече. Ричард улыбнулся в ответ, махнул ей рукой и тут же пропал в толпе.

Лидия смотрела на нее не отрываясь.

— Изабелла?

— Тсс, Лидия, — лорд Кеттеринг идет требовать свой танец.

Мгновение спустя подошел его сиятельство и поклонился дамам. Ну почему при виде его ее пульс не мог не учащаться? Он очень симпатичный мужчина и к тому же богат. Он все, что она хочет. От одного этого ее сердце должно трепетать. Если бы только этот глупец ее поцеловал, хотя бы раз…

— По-моему, это наш тур, леди Уэймот.

— Да, благодарю вас. — Она взяла его под руку.

Пока они шли танцевать, она рассматривала его, раздумывая о бабке, кузине Мин и доме в Челси, который всегда нуждался в ремонте. Она раздумывала о брате Неде и о том, что на него надо повлиять, чтобы он остепенился. Еще она думала о жалованье, которое задолжала слугам. У Изабеллы были обязанности, а лорд Кеттеринг являлся тем самым человеком, который мог бы помочь ей с их выполнением, и он нисколько не напоминал мошенника в алом мундире, чья помощь скорее всего заключалась бы в краже драгоценностей у другой женщины.

До того как Ричард прокрался в ее жизнь подобно трусливому вору, каким он, в сущности, и был, опустошая ее разум и разжигая ее чувства почти забытым ею способом, Изабелла испытывала сильное волнение от внимания лорда Кеттеринга — в списке самых богатых холостяков в возрасте до сорока лет он стоял на самом первом месте, даже с учетом того, что она не была совершенно бесчувственной и не могла бы поощрять его, если бы презирала или считала омерзительным.

Он на самом деле ей нравился. Кеттеринг был приятным и тактичным человеком, а также обладал весьма элегантными манерами. А еще он выглядел довольно-таки привлекательно. Ей повезет, если она его заполучит.

Если бы он только ее поцеловал.

Кеттеринг заметил, что Изабелла ему улыбается, него глаза зажглись робкой надеждой. Он улыбнулся ей в ответ:

— Как вам нравится бал, миледи?

— О, он очень… забавный.

Когда они заняли места в линии контрданса, Изабелла решила, что этот мужчина слишком пристоен и что поэтому она возьмется за дело сама. Она начала обдумывать способы, с помощью которых сможет прорваться сквозь непоколебимые приличия графа и дать ему понять, что демонстрация его внимания к ней только приветствуется, что она с нетерпением ждет от него поцелуя.

Если же он ее наконец поцелует, ей будет проще забыть те, другие, поцелуи.

— Простите, миледи, но вы, по-моему, рехнулись.

— Напротив, Дэнни, я чувствую, что голова у меня особенно ясная. Думаю, у меня хороший план.

— Почему бы вам не оттащить эту хреновину, простите, обратно к вашей бабушке? Это положит конец всему.

Изабелла и сама думала над такой возможностью, но все же решила этого не делать.

— У меня нет уверенности, что этим все кончится, Дэнни. Виконту почему-то очень нужна эта брошь. А что, если он отправится за ней в дом бабушки? Нет, я не могу подвергать бабушку опасности.

Дэнни шаркнул ногами и уставился в пол.

— Может, он охотится вовсе и не за рубином…

— Что ты хочешь этим сказать? Ричард украл его или пытался это сделать уже три раза.

Дэнни пожал худыми плечами:

— Не знаю. Я просто подумал, что его может интересовать что-то другое.

Разумеется, Изабелла знала, о чем думает ее маленький помощник. Да, Ричард может ею интересоваться, но это не имеет никакого значения. Она не верила, что он, целуя ее подобным образом, оставался совершенно бесстрастным. Впрочем, ей его ласки тоже не были абсолютно безразличны, ион использовал ее слабость, чтобы подпитать эти сексуальные желания, зная, что любая женщина восприимчива к его обольщению. Она ясно дала это понять, когда в первый раз пришла к нему, будучи не в силах скрыть свою жажду интимной близости. Ричард знал и то, что она вдова, и то, что после смерти Руперта у нее не было любовников.

Но искушение одинокой вдовы не являлось его первостепенным мотивом. Ричарду была нужна брошь. Изабелла не знала, почему именно, но он очень хотел ее заполучить. И какой бы личный интерес он ни выказывал (видит Бог, он очень хорошо его выказывал), это всего лишь средство добыть драгоценность.

Значит, он нанесет новый удар; вот только в этот раз она предоставит ему возможность преуспеть.

— Ему все еще нужна брошь, Дэнни. Он снова попытается ее украсть, и тогда мой план сработает. Это самое лучшее, что я придумала, чтобы положить конец игре, я в этом абсолютно уверена.

Мальчик пожал плечами:

— Как скажете, миледи. Итак, кто будет действовать в этот раз?

— Йейтс, по-моему. Он работает лучше всех, а это надо сделать очень, очень хорошо.

Забавное приключение постепенно становилось самой тщетной кампанией из тех, в которых когда-либо участвовал Ричард. Изабелла изо всех сил старалась осложнить дело, и ей это удавалось.

Она больше никогда не носила «Сердце Мэллори» на публике. Он ожидал, что она, скорее, будет выставлять украшение напоказ, искушать его, но Изабелла этого не сделала. Ричард каждый вечер присутствовал на нескольких праздниках только для того, чтобы посмотреть, там ли она и надела ли она его фамильную драгоценность. Поскольку Изабелла играла роль светской львицы, найти ее не представляло затруднений. Она присутствовала на каждом заметном событии, обычно в кругу одних и тех же поклонников. Но рубиновое сердце на ее платье больше не появлялось.