— Удачи твоему жилищу, госпожа Дахон, теперь и всегда, — ответила Эйдрис, слегка изменив традиционное приветствие. Трудно назвать эту беседку из живых растений домом.

Леди выпустила руку гостьи, черты ее лица снова начали причудливо изменяться. Вперед вышел лорд Киллан, чтобы приветствовать сказительницу. Потом Трегарт повернулся к Алону, который держал в руке повод Монсо. Лорд чуть печально улыбнулся.

— Если бы это был обычный конь, Алон, я позаботился бы о нем, но, наверное, сейчас это неразумно.

Алон улыбнулся.

— Приемная мать рассказывала мне, что ты не любишь кеплианцев. Один из них как-то едва не погубил тебя. Я сам позабочусь о нем.

Дахон (на этот раз волосы ее были зелены, как трава) озорно улыбнулась своему лорду.

— Не забудь, что в тот день кеплианец принес тебе щедрый дар. Если бы не он, мы могли бы никогда не встретиться!

Киллан наклонил голову.

— За это я ежедневно возношу благодарности, госпожа. Но все же мне кажется, что есть более легкие возможности встретиться со своей будущей женой.

Повернувшись к гостю, леди сказала:

— Сними седло и узду, Алон. Монсо здесь будет хорошо. Верно, красавец? — она протянула стройную руку ко лбу жеребца, и глаза ее удивленно распахнулись. — Что это? — воскликнула она.

Алон расправлял пряди на гриве Монсо.

— Это кристалл, который я вплел, чтобы мы могли пройти Врата, — ответил он. — В спешке я о нем забыл. Но… но он изменился! Что?.. — Он удивленно замолчал, высвободив кусок хрусталя из гривы. — Смотрите! — воскликнул он и показал всем.

Теперь кристалл лежал не в сетке из черного конского волоса, а в тонкой серебряной паутине.

— Должно быть, изменился, когда мы проходили Врата, — прошептал Алон.

Дахон протянула руку, но не притронулась к кристаллу.

— Это сильный талисман, — сказала она. Повернувшись к своему лорду, она высвободила из воротника его широкой рубашки серебряную нить. Просунула нить сквозь паутину, так что кристалл превратился в подвеску. И торжественно надела Алону на шею, так что камень повис у него на груди поверх одежды. — Носи его всегда. Он предохранит от всех видов зла, — негромко сказала она.

Потом госпожа Долины Зеленого Безмолвия снова повернулась к кеплианцу.

— Оставь Монсо здесь, — повторила она. — Ему будет хорошо. — Черный жеребец фыркнул, потом наклонил голову, как будто кивнул в знак согласия.

Алон отпустил жеребца пастись, и путники вслед за хозяевами прошли в жилище.

Внутри были перегородки из живых растений; занавеси, сплетенные из перьев, образовывали комнаты, а пол был покрыт мягким живым мхом. Сквозь стены и потолок проходил зеленый свет, и поэтому внутри было приятно и легко. Алон готов был сразу начать рассказ, но Дахон остановила его быстрым движением руки.

— Твой рассказ подождет еще несколько минут, — сказала она и отвела Эйдрис в нишу. Лорд Киллан взял Алона за руку и провел в другую.

— Ты давно в дороге и должен отдохнуть, пусть недолго. К тому же мы хотим созвать разведчиков и вестников, чтобы они сами услышали рассказ, если понадобится.

Алон кивнул, хотя и неохотно.

Вслед за госпожой Эйдрис прошла в комнату, в которой оказались два бассейна, в одном вода с красной глиной, в другом прозрачная и чистая. Оказавшись в этой комнате, девушка от недостатка сна и отдыха едва не упала. Дахон указала на бассейн с красной грязью и сказала:

— Сначала в этот, Эйдрис.

Сбросив пропыленную дорожную одежду, сказительница благодарно окунулась в теплую воду. Дахон взяла ее брюки, рубашку и куртку, пообещала, что их к утру почистят, и вышла. Красная вода была благословенно горячей, и ее прикосновение так оживляло, что девушка почувствовала, как исчезают ее усталость и голод. «Должно быть, здесь те же целительные свойства, что у красной грязи, о которой рассказывал Алон», — подумала Эйдрис.

Окунувшись в бассейн с чистой водой, она надела одежду, оставленную хозяйкой. Мягкая рубашка, брюки и сапоги — все, как у самих хозяев.

Чувствуя себя обновленной и отдохнувшей, девушка вышла и увидела Алона. Он был одет так же, как она, и негромко разговаривал с человеком из Древней Расы, по имени Этатур. Лорд Долины Зеленого Безмолвия, как и Дахон, обладал способностью менять внешность, хотя и не в такой степени. На лбу его росли два маленьких рога цвета слоновой кости, почти совершенно скрывшиеся в густых завитках курчавых волос, постоянно менявших цвет.

Сказительницу представили, она села на один из поросших мягким мхом холмиков, которые служили здесь подушками для сидения. Вскоре вернулась госпожа. Дахон сопровождали два высоких подростка, которые несли еду и питье, и двое мужчин в поношенной обуви и кольчугах вестников или разведчиков. Один из мужчин оказался гигантского роста, он возвышался над всеми остальными.

Киллан представил их как разведчиков долины Йонана и Урика. Йонан был среднего роста и явно потомок салкара. Гиганта звали Урик.

Подростки, мальчик и девочка (они казались лет на пять моложе самой сказительницы), были близнецами, детьми Дахон и Киллана. Девочка, Флона, унаследовала способность матери менять внешность. Когда Эйдрис смотрела на нее, та постоянно менялась, волосы ее становились то светлее, то темнее, хотя не в такой степени, как у Дахон. Керис, мальчик, походил на отца, и его внешность не менялась. Не было у него и рогов, как у зеленых людей. Дахон указала на рассыпчатый свежий хлеб, сыр и различные фрукты и ранние овощи.

— Можем поесть за разговором.

Алон уже взял фрукт.

— Будем рассказывать по очереди, — сказал он. — Я встретил сказительницу, когда участвовал с Монсо в скачках в городке, который называется Рилон Корнерс…

Он рассказывал о встрече с Эйдрис, а сама девушка тем временем ела. Потом, когда дело дошло до причин ее поиска, он кивнул своей спутнице, и она быстро объяснила, что ищет средство излечить отца.

— Алон подумал, что красная глина, которую находят в вашей долине, может помочь, — заключила она и вопросительно посмотрела на леди.

Меняющееся лицо Дахон было серьезно, она задумалась.

— Не знаю, — наконец негромко сказала она, — излечит ли грязь душу, а не только тело. Ее никогда на это не проверяли. Но можешь взять с собой и попробовать.

— Спасибо, госпожа.

— Но поиск Эйдрис — только часть дела, — продолжил Алон, проглотив последний кусок пищи. — Вчера ночью ее разбудил странный шум, который я не слышал…

Он рассказал о необычном пути к древнему зеркалу-Вратам, о Яхне и ее заклинании, отнимающем Силу.

Лицо Киллана потемнело, когда он услышал имя древнего колдуна, побежденного волшебницей.

— Динзил! — воскликнул он. — Я считал, что он давно умер!

— Сейчас, может, так и есть, — сказал Алон и продолжил, рассказал Трегарту об угрозе, которая нависла над всеми мужчинами, обладающими Силой. — Она называет нас противоестественными существами и чудовищами, — закончил он. — Яхне намерена стать самой сильной волшебницей в истории нашего мира.

— Откуда она взялась? — спросила Дахон.

— Судя по некоторым ее словам, я думаю, она когда-то была колдуньей Эсткарпа, — сказала Эйдрис, и Алон согласно кивнул. — Она из тех, кто пострадал, когда превратил себя в канал Сил, осуществивших Великую Перемену.

— А когда она тебя воспитывала, говорила ли, что была волшебницей? — спросил Киллан у Алона.

Молодой человек покачал головой.

— Она, несомненно, Мудрая Женщина, но я готов был поклясться, что она не владеет искусством вызова, такого, какой мы видели, — задумчиво ответил он. — Я на своем опыте убедился, что открыть Врата очень трудно. Яхне, которую я знал раньше, умела гадать, чувствовать присутствие Тени, лечить, используя травы и прочее. В лучшем случае, легкое колдовство. Она не была волшебницей.

— Где же она узнала заклинание? — задумалась Эйдрис. — Она сказала, что ее научили… но кто?

— Может, солгала, а сама открыла его в каком-нибудь древнем свитке в Лормте, — размышлял Алон. Он вздохнул. — Неважно, где она этому научилась. Опасность для нас совершенно реальна.