— Теперь мы будем ходить в кино через день! — прямо с порога заявил я Валерику. — Совершенно бесплатно. Мы будем сидеть на служебном стуле тети Даши!

Валерик слегка удивился, но не обрадовался. И даже не поинтересовался, кто такая тетя Даша.

— Ты извини меня… Но я не могу ходить через день, — ответил он.

Валерик любил извиняться. И еще он любил слова, которые я лично употреблял очень редко: «простите», «пожалуйста», «будьте добры».

— Почему ты не сможешь? — удивился я. — Ты когда-нибудь сидел на служебном стуле?

— Нет…

— И я тоже. А теперь мы можем сидеть на нем через день!

— Но у меня просто не будет времени.

— Чем это ты так занят?

— Контрольная скоро будет. А во-вторых…

— Что «во-вторых»?

— Ты же знаешь… Мы все готовимся ко дню открытия…

— Чего?

— Не могу сказать… Но сейчас вот, например, нам всем очень нужно попасть в зоопарк.

— В зоопарк? Зачем?

— Извини, но этого я тебе тоже не могу сказать…

— Ну, и идите в свой зоопарк! Звери вас ждут не дождутся!

— Не можем мы к ним попасть, к сожалению.

— Почему же не можете?

— Закрыт зоопарк: не то на ремонт, не то на учет.

— И вы не можете туда попасть?

— Не можем.

— Ха-ха!

С этим загадочным восклицанием я удалился домой. А там сразу же схватился за телефонную трубку. И набрал две двойки.

— «Стол заказов»!

— Мне очень хочется завтра попасть в зоопарк!

— Заказ принят.

— И чтобы вместе со мной туда пошли Валерик и другие мои товарищи.

— Обслуживаем только каникуляров.

— А если в порядке исключения?..

— Соединяю с Дедом-Морозом!

Выслушав мою просьбу, Дед-Мороз задумчиво произнес:

— В зоопарк?.. Вместе с товарищами? Ну что ж. Кстати, им, кажется, нужно туда попасть…

— Зачем?! — громко крикнул я в трубку.

— Я дисциплинированный волшебник и не могу рассказывать каникуляру о школьных делах: это может утомить его. А он должен только отдыхать и развлекаться. У сказки — свои законы!

«Сколько раз можно повторять это?!» — мысленно воскликнул я.

— Заказ принят, — раздался в трубке голос дед-морозовской внучки. — Приняла и оформила Снегурочка. Номер заказа: четыре дробь семь!

Когда я на своем персональном троллейбусе подъехал к зоопарку, ребята были уже там, возле входа.

— Ты зачем приехал? — удивился Валерик.

— А вы зачем пришли? Ведь зоопарк закрыт.

Я сделал вид, будто не знаю, что их всех привел сюда по моему личному указанию, или, точнее сказать, по моей просьбе, волшебник Дед-Мороз.

Валерик ничего не ответил. Он с грустью смотрел на фанерную дощечку, висевшую на воротах: «Зоопарк закрыт на учет».

— А ты заметил, как я сюда приехал? — не отставал я от Валерика.

— Как? По-моему, на обыкновенном троллейбусе.

— Это по-твоему на обыкновенном! Ты не обратил внимания, что я ехал один?

— Но ведь в одиночку перевозят только больных… или, прости меня, ненормальных. Разве ты… — Он посмотрел на меня каким-то неприятно внимательным взглядом.

«Не поддается… Опять не поддается волшебству! — горестно подумал я.

— Но почему?! Его в троллейбусах толкают, наступают ему, на ноги, а я еду один и свободно могу переходить с места на место! И Елку для меня в феврале устраивают. И гири я в цирке поднял… Неужели он не понимает, как это прекрасно?!»

Валерик снова кивнул на фанерный плакатик «Зоопарк закрыт на учет».

— Бегемотов пересчитывают… — сказал он. — Мы бы им помогли считать, лишь бы нас туда, внутрь, пустили.

— Вам очень нужно?

— Очень.

— Та-ак… Попробуем что-нибудь предпринять.

И в ту же минуту (в сказках все чудеса совершаются «в ту же минуту» или «в ту же секунду») из калитки, что была возле ворот, выскочил мужчина в очках, бросился прямо ко мне и представился так, будто объявил артиста, выступающего на сцене:

— Экскурсовод зоопарка Львов!

В ответ я назвал свою фамилию и крепко пожал руку экскурсоводу. Очки в толстой роговой оправе и с толстыми стеклами казались непомерно большими и тяжелыми для его узкого, щупленького лица. Эти очки светились такой ни на миг не угасающей приветливостью, что у меня даже зарябило в глазах.

— Будем говорить по-русски? — спросил меня Львов.

— Да… пожалуй, — ответил я.

— А какой язык является государственным в той стране, откуда вы прибыли?

Я замялся. Промычал что-то невнятное. Но потом нашелся и выпалил:

— Язык веселья и развлечений!

— Это чудесный, весьма привлекательный язык! — воскликнул экскурсовод Львов. — Зоопарк, как вы могли заметить, закрыт для проведения некоторых мероприятий учетного характера, но для посетителей из других стран, которые едут и могут вообще никогда не увидеть наши редчайшие экспонаты, мы делаем исключение.

Экскурсовод так привык общаться с представителями других стран, что сам говорил, мне казалось, с иностранным акцентом. По крайней мере, он произносил слова чересчур четко, как говорят люди, недавно выучившие язык. А может быть, он произносил каждое слово так нарочито ясно, как бы отдельно от других, для того, чтобы его лучше понимали.

— Вы прибыли к нам из Страны…

— Вечных Каникул! — торопливо прошептал я в самое ухо экскурсовода.

Очки засверкали такой радостью, таким гостеприимством, будто Страна Вечных Каникул была родной или, по крайней мере, любимой страной экскурсовода.

— Сейчас перед вами будут плавать, летать, ползать, бегать, петь и рычать широты всего земного шара! — торжественно и заученно провозгласил экскурсовод, пропуская меня в калитку и показывая спину всем моим приятелям.

— А они?.. — растерянно поинтересовался я.

— Для вас мы делаем исключение! А они смогут посетить зоопарк дней через десять в любое удобное для них время.

— Но ведь они меня сопровождают!

— Ах, так? Тогда пожалуйста.

Очки сразу осветили гостеприимством и приветливостью всех моих приятелей. И я вошел в зоопарк в сопровождении Валерика, Жоры, Мишки-будильника и всех других, онемевших от изумления ребят.

— Где тут у вас катаются на осликах? — спросил я с тем подчеркнутым интересом, с каким, как я замечал, задают вопросы туристы.

— Хотя сейчас ослики тоже проходят переучет, мы специально для вас запряжем одного из них в санки.

— А упряжь осла, я надеюсь, будет с этими… Как они у вас называются?.. С бубенчиками? — все больше входил я в роль туриста.

Очки светились готовностью выполнить все мои пожелания. Но тут вмешался сопровождающий меня Валерик.

— Извини, пожалуйста… Но может быть, ты покатаешься потом? У нас ведь есть цело.

— Ах, оказывается, у сопровождающих меня друзей иные пожелания! — воскликнул я. — Что ж, не возражаю.

— Все экспонаты сейчас на зимних квартирах, — сообщил Львов. — Кого мы посетим в первую очередь? Хищников, птиц или…

— Лучше всего кроликов и белых мышей, — перебил его Валерик.

Экскурсовод Львов, видно, привык не удивляться. Он повел нас к мышам и кроликам с таким удовольствием, словно это были самые необычайно редкие экспонаты, прибывшие в зоопарк с самых дальних широт.

Когда мы вошли в помещение, экскурсовод сказал:

— Простите, здесь несколько спертый воздух, но ничего не поделаешь. Когда вы приедете к нам из своей страны летом, будет совсем другое дело: экспонаты переселятся на свежий воздух.

Валерик вытащил тетрадку, карандаш и начал задавать экскурсоводу вопросы. Он задавал их часа полтора подряд, не меньше. Гостеприимный блеск роговых очков начал даже немножко тускнеть. Но экскурсовод продолжал отвечать, все так же четко произнося каждое слово и обращаясь при этом только ко мне. Хотя вопросы-то задавал Валерик…