Крики были ужасными, и Эрлин обрадовалась, когда они стали удаляться и, наконец, стихли. Если бы Скиннер направился в ее сторону, она ничего не смогла бы сделать с ним, только умереть.

– Ты думаешь, все кончено? – спросила она. – Думаешь, они отравили его?

– Узнаешь в свое время, так же как и я, – ответила Энн.

Эрлин только покачала головой и продолжила заниматься Форламом. Лежавший на спине моряк находился в бессознательном состоянии; она взяла его за нижнюю челюсть, открыла рот и увидела круглую пасть пиявки.

– Ему требуется много выращенной в Куполе пищи, – сказал Планд, глядя туда, куда ушли четверо товарищей.

– Я знаю, – кивнула женщина, – но сейчас у нас есть только добавки.

– А на «Страннике» такой пищи много, – заметила Энн. – Может быть, мне стоит вернуться назад и взять немного.

Эрлин посмотрела на Форлама, потом – снова на Энн.

– Постарайся, чтобы тебя не убили.

– Я сбегаю, – кивнула женщина, поворачиваясь к зарослям.

Именно в этот момент из них вышли три фигуры в похожих на панцири защитных костюмах. У всех в руках было оружие.

– Вот дерьмо, – пробормотал Планд и потянул руку к висевшему на ремне лазеру.

Его пальцы коснулись рукоятки, и в тот же момент раздался звук, словно молотком ударили по яблоку. Моряк отлетел назад и упал на спину. Струйки дыма вырывались из его груди. Он успел только поднять голову и посмотреть на нападавших, прежде чем раздался глухой взрыв, превративший его в огненный шар.

Энн протянула руку к пистолету, но Эрлин успела схватить ее за запястье.

– Не надо! Пули все равно не пробьют их костюмы.

Женщина оглянулась и удивленно посмотрела на дымящиеся останки товарища. Эрлин не впервые видела такое выражение – слишком редким событием была смерть. Хуперы с трудом понимали, что это такое. Постепенно удивление сменилось едва сдерживаемой яростью.

– Надеюсь, мне не придется жалеть об этом, – сказала она.

– Я тоже.

Резкий женский голос прервал их диалог.

– Что вы сделали с моим Джеем?

«Значит, это – Ребекка Фриск», – решила Эрлин, разглядывая вполне привлекательную молодую женщину в черном защитном костюме. Однако красивое юное лицо казалось маской, скрывавшей нечто древнее и отвратительное. Эрлин решила, что не следует отвечать на вопрос.

Фриск отвернулась от них и посмотрела на крепость Хупа. Странная улыбка появилась на ее губах.

– Пойдете впереди, – приказала она. – Любая глупость – и вы знаете, что с вами произойдет. – Она махнула рукой в сторону останков Планда.

– А с ним что делать? – Эрлин указала на бесчувственного Форлама и мгновенно пожалела об этом, увидев, как один из батианцев навел на моряка оружие.

– Нет, в этом нет необходимости. – Она подошла к Форламу, присела рядом и одним пальцем открыла ему рот. – Его мы оставим здесь.

Ее резкий смех невольно заставил Эрлин вздрогнуть. Энн осталась безучастной, она словно окаменела.

– Оружие… брось на землю, – приказала батианка, прицелившись в Энн. Та помедлила лишь секунду, потом расстегнула ремень и уронила его на землю.

Наемница повернулась к Эрлин, которая не сразу поняла, что именно от нее хотят. «Какая я бдительная, так долго таскала на себе оружие, что забыла, для чего оно было предназначено».

КК-лазер батианка сунула за пояс, затем подошла к валявшемуся на земле ремню, наклонилась и достала пистолет. Рассмотрев пистолет, она расхохоталась и швырнула его в заросли.

– – Ну-ка, шевелитесь, – сказала она, выпрямляясь.

Эрлин и Энн развернулись и направились вниз по склону.

Блюститель убедился в том, что переданное Обманщиком ветра предупреждение не осталось без внимания, затем сосредоточил внимание на другом участке океана. Даже одним находящимся на орбите «глазом» можно было отследить случайные вспышки энергии. Что ж, Снайпер отлично знал свое дело. Даже после установки «враждебного отношения» зонды оказались крайне неэффективными в сложившейся ситуации. Они были предназначены для выполнения полицейских операций против террористов и могли противодействовать только оружию, которое имели в своем распоряжении террористические группы. Тем не менее они могли превзойти по мощи устаревший боевой зонд, как оснащенные тяжелой броней прадорские зонды превосходили их самих. Но победителем из боя всегда выходил Снайпер, хотя не обладал программами наведения особой точности и не имел антифотонного оружия. Его поединок с прадорскими зондами, которые благодаря своей броне и вооружению обладали техническим превосходством, напоминал столкновение средневекового крестьянина, вооруженного колом, с конным рыцарем в доспехах. Победа доставалась тому, кто лучше умел использовать свое оружие.

– Сигнал обнаружен. Передаю, – пропищал ПР-1. Блюститель мгновенно уловил сигнал в надежде на то, что информации будет достаточно, прежде чем возобновятся боевые действия. Он внимательно изучил четверичный код и загрузил его в программу, где уже находились предыдущие данные.

– У меня все, – закончил сообщение Первый. – Никаких признаков прадорских зондов.

– Ты понимаешь, что это значит? – обратился к Блюстителю Снайпер.

– Просвети меня.

– Это значит, что находящийся внизу прадор не может позволить себе потерять еще хотя бы один зонд, поэтому он приказал им спрятаться и не вступать в бой.

– Да, полагаю, ты прав, – рассеянно ответил Блюститель.

Последней последовательности продолжительностью две секунды должно было хватить для расшифровки.

– Снайпер, информации достаточно. Можешь отходить.

– Отходить?

– Да, именно так. Не вижу оснований подвергать остальные ПР опасности уничтожения.

– Как скажешь! – Снайпер отключился от связи с помехами, подозрительно напоминавшими непристойный звук. Блюститель игнорировал его реакцию.

– ПР-11, инициироваться и загрузить в оболочку ретранслятора, – передал он сообщение на спутник, находившийся между ним самим и планетой. Через две секунды корпус спутника открылся и выплюнул в атмосферу очередной, похожий на гроб, предмет. Блюститель некоторое время наблюдал за ним, потом сконцентрировал целую четверть мощности своего процессора на оказавшемся в его распоряжении пятисекундном сообщении. Не было смысла перехватывать еще какие-либо фрагменты – если ему не удастся взломать код при помощи этого сообщения, значит, затея обречена на провал. Через две секунды Блюститель определил, что код был основан на квантовом распаде трех очень редких изотопов. Вот намудрили!

Издавая низкочастотные крики, хиродонт метался, пытаясь вырваться из пасти гигантской пиявки. Ударом хвоста он задел пустой панцирь моллюска, который полетел в бездну, как отсоединенный водолазный колокол. Боль, испытываемая хиродонтом, была ужасной. Пиявка вырвала из его тела тонну мяса, жира и даже плоские кости, составлявшие часть скелета. По сравнению с ней, щекоткой показались действия приллов, которые прибежали по скользкому туловищу пиявки и посыпались с ее головы, чтобы оттяпать себе кусок мяса или жира, а потом принялись пировать, сверкая цепочками красных глаз.

Врелл неловко заерзал, царапая ногами палубу. Подросток чувствовал какое-то странное напряжение в задней части туловища, там, где ребристая пластина закрывала задний желудок. А еще ему в голову стали приходить мысли о том, насколько несправедливой будет его скорая смерть. Скрипя челюстями, он встряхнулся и поднес к глазу подзорную трубу.

Никаких признаков судов; впрочем, один из дистанционных зондов отца уже передал сообщение о том, что флот Старых капитанов остановился километрах в десяти от острова. Врелл бросил взгляд на соответствующий экран: все паруса были сложены на мачтах, на палубах не было заметно никакой активности. Он перевел взгляд на сидевшего у пульта управления экранами «болвана».