— Мы всё это время с Борисом Михайловичем скрывали наши партнерские отношения, даже в сервисе никто не знает о том, что я тоже являюсь совладелицей. По голове моего шефа ударили вчера, нашли мы его уже поздно вечером, а сегодня с утра вы в курсе всех событий. Совпадение? — смотрю пристально на мужчину, а он выдает мне свою, я бы даже сказала очаровательную улыбку, если бы он мне нравился. — Или у нас следователи научились так оперативно работать? — продолжаю настраивать на своем.

— А вы интересная девушка, Анна Алексеевна, — мужчина откидывается на спинку кресла, закидывая ногу на ногу и продолжая улыбаться.

Игра взглядами идет полным ходом, но мне уже не страшно. Где-то в глубине моего сознания возникает мысль, что все это неспроста — и вопросы дурацкие, и такой оперативный сбор информации. Конечно, сейчас любой школьник может залезть в Интернет и найти нужные данные, но оперативность следователей наводит на серьезные подозрения Поэтому надо быть внимательнее вдвойне, как бы и в правду чего лишнего не ляпнуть.

— И чем же я вам так интересна, Сергей Леонидович?

— Отвечаю на один из ваших вопросов — дележка имущества не начнется, — мужчина вздыхает, но снова впивается в меня взглядом. — Потому что единственная наследница — это вы, Анна Алексеевна, — он немного удивляется, глядя, как у меня округляются глаза и задерживается дыхание. — Может, воды?

— Что? — переспрашиваю, все еще находясь в трансе от происходящего. — Объясните мне, пожалуйста, о чем вы?

— Очень натурально, — следователь хлопает в ладоши. — Прямо Фаина Раневская в лучшей роли! Я здесь и не такое повидал, скажу вам откровенно. Но уважу ваше любопытство, хотя ни за что не поверю, что вы не знали, — делает паузу, продолжая меня сканировать. Но я уже не так бурно реагирую, потому что последняя новость заставляет мои извилины шевелиться еще быстрее, прогоняя страх. — Потапенко написал завещание, в котором все имущество в случае его смерти он оставляет вам, Анна Алексеевна.

— Откуда вы это знаете? — видимо, долгое общение с Дариной принесло свои плоды, раз я уже соображаю лучше и даже вопросы задаю по теме.

Следователь опускает взгляд, ищет в папке какую-то бумажку и протягивает ее мне. Кривлюсь, кивая головой, тем самым говоря, что готова выслушать мужчину без официальных протоколов.

— После того, как вас вчера отпустили домой, в квартире Потапенко был произведен осмотр.

— Нас предупреждали, — зачем-то вставляю, видимо, чтобы немного оттянуть время и собраться с нужными мыслями окончательно.

— В ходе проверки помещения было найдено завещание, в котором указаны вы, как единственная наследница Бориса Михайловича. Что можете сказать по этому поводу?

Вижу, что следователь недоволен ни моими ответами, ни моим удивлением. Но продолжает пялиться, правда, уже без усмешек и улыбочек.

— А где, простите, завещание нашли? — спрашиваю аккуратно, так как мысли все же движутся в нужном направлении.

— Анна Алексеевна, а не много ли вы вопросов задаете? — кривится в ответ мужчина. — В зале нашли, в одном из ящиков под телевизором. А теперь, будьте так любезны, ответьте на вопрос, что вы думаете по этому поводу?

— Я Михалыча не просила, — вздыхаю, начиная понимать, что влипла. Черт бы побрал этого старого хмыря с его завещанием! — И много он мне оставил? — снова поднимаю взгляд на следователя.

— Долю в автосервисе, квартиру и домик в деревне.

— И за это я его треснула по башке, в надежде, что он не выживет? — задаю вопрос в лоб. — За облезлую двушку в панельном доме или халупу в неизвестной мне деревне?

— Ну, милая моя, — качает головой мужчина, вертя ручку в руке. — И за стольник иногда убивают, а тут, считай, целое состояние.

— Я его не била, — отвечаю зло, чтобы не думал, что я белая и пушистая, а значит меня можно запугивать и угрожать. — И тем более даже мыслей не имею, чтобы навредить Михалычу, — теперь уже я сканирую следователя. — И дома его с квартирами мне не нужны. Так и запишите!

Небольшая пауза, во время которой я пылаю гневом, а следователь всё так же крутит ручку в руке, начиная действовать мне на нервы. Теперь я понимаю, почему люди иногда берут вину на себя, лишь бы избавиться от подобного нервного напряжения и давления.

— Пока поверю, — мужчина начинает что-то писать. После чего дает мне, чтобы поставила свою подпись. — Последний вопрос. Какие у вас отношения с Антоном Владимировичем Сторожиловым?

— А он-то тут при чем? — удивляюсь, ставя свою подпись под проколом.

— Вы же вчера вместе были? — как же он мне надоел со своими тупыми вопросами и постоянными взглядами! — К тому же он вчера несколько раз звонил Борису Михайловичу, — спокойно продолжает мужчина. — Хотелось бы узнать, зачем.

— Антон — наш постоянный клиент. Часто ремонтирует у нас свой автомобиль. Видимо, хотел о чем-то договориться, — пытаюсь выгородить парня. Может, он и наглый тип, но не идиот, чтобы пытаться убить Михалыча, а потом притащить меня на место преступления спустя несколько часов. Да и не верю я, что Антон на это способен. А самое главное, зачем это ему надо?

— Так в каких вы отношениях с Антоном Владимировичем?

Ох, и настырный какой! Никак не уймется, что б ему! И вот что мне сейчас отвечать на этот вопрос? А интересно, что скажет Сторожилов, когда у него спросят, в каких он со мной отношениях? Думай, Аня, думай, чтобы еще больше не загнать себя и не подставить парня.

— А это еще зачем? Или вы его тоже подозреваете? — вопросы сыпятся сами собой.

— Всех подозревать — наша профессия, — расплывается в улыбке.

— Мы с ним друзья.

А что, самый нейтральный ответ. Вроде и соврала, а вроде и нет, особенно в ходе последних событий и вчерашних вместе пережитых неприятностей.

— Давно? — продолжает следователь, убирая лист в папку.

— Мы с ним учились вместе в школе, — вздыхаю, подбирая слова. — Теперь я хожу к нему в клуб потанцевать, а он привозит мне свои машины в ремонт, или это законом запрещено?

— Нет, что вы, — смеется следователь. — Ни в коем случае не запрещено.

— А вот мне кажется, что вопрос о моих отношениях с Антоном Владимировичем вы должны были задать еще в самом начале нашего допроса, — ох, и вывел он меня из себя, этот следователь! — А также поинтересоваться, где я находилась в то время, когда Михалычу кто-то проломил голову. Или я ошибаюсь?

— Вы слишком осведомленная барышня, Анна Алексеевна. Подруга подсказала, или кто другой просветил? — опять этот неприятный взгляд, но я уже точно не боюсь.

Ничего мне этот следователь не сделает, пусть подозревает, мне-то что. Как же я забыла, что всегда изначально спрашивают, где человек находился в момент совершения преступления? А все этот следователь, голову мне запудрил своими дурацкими вопросами, и я вон сколько лишнего наболтала! Как бы хуже не сделать.

— А при чем здесь моя подруга? — прищуриваюсь, сканируя следователя в ответ. Пусть не думает, что я его боюсь.

— Дарина Александровна — очень принципиальная девушка, — продолжает скалиться этот гад. Вот уж кому надо злодеев в кино играть!

— Мы будем обсуждать достоинства Дарины Александровны?

— Можете быть свободны, Анна Алексеевна, — пододвигает мне лист бумаги. — Это подписка о невыезде. И держите телефон всегда включенным, я в любой момент могу вас вызвать на повторный допрос. Город не покидайте, — заканчивает после того, как я ставлю свою подпись. — Всего доброго.

Фыркаю в ответ, говоря сквозь зубы «До свидания», и выхожу из кабинета. Черт, по-моему, я облажалась. Причем еще и Антона, по ходу, подставила. Вместе с Дариной.

С такими невеселыми мыслями выхожу из здания Следственного Комитета, направляясь к автомобилю подруги.

Антон

— Топай, сказала, — повторно прикрикивает Дарина на Аню. Та смотрит на меня несколько секунд. Сжимаю ее руку в последний раз. Девушка аккуратно вынимает свои тоненькие пальчики из моей ладони, открывает дверь и выходит на улицу.