— Нет, — мотнула головой Роз, и в ее глазах зажегся огонек. — Я только подумала о том, как твоя речь похожа на монолог мистера Хейза. Помнишь его? — Она попыталась изобразить тихий хрипловатый голос старика. — Их всех надо повесить на ближайших фонарях или расстрелять. — Хэл рассмеялся, и Роз улыбнулась.

— Мое сочувствие в отношении уголовников немного размыто в настоящий момент, — чуть подумав, заметил Хэл. — А если точней, то это можно сказать в отношении сочувствия в общем.

— Классический симптом надвигающегося стресса, — между прочим отметила Роз, продолжая внимательно следить за своим собеседником. — Как только мы ощущаем давление со стороны, то предпочитаем приберечь сочувствие для самих себя.

Хэл ничего не ответил.

— Ты говорил, что О'Брайены не могут вести себя адекватно, — напомнила Роз. — Но, может быть, они просто не в состоянии подняться выше, чем есть.

— Когда-то я сам в это верил, — признался Хэл, вертя в руке винный бокал. — Это было давно, когда я только поступил на службу в полицию. Но надо быть чересчур наивным, чтобы продолжать верить в это с течением времени. О'Брайены — профессиональные воры, и у них совершенно другие ценности в этом мире по сравнению с остальными людьми. Дело не в том, что они чего-то не могут. Они просто ничего другого не хотят. Они словно живут в другом, своем собственном мире. — Он улыбнулся. — А если ты такой страж порядка, который сохраняет в себе обыкновенную человеческую доброту, то скоро ты понимаешь, что тебе не место в полиции. Иначе все может закончиться печально, и ты сам станешь таким же безнравственным, как те люди, которых тебе приходится ежедневно арестовывать.

«Все страньше и страньше, как говорила Алиса в Стране Чудес», — подумала Роз. Значит, он и к полиции не имеет почти никакого сочувствия. Со стороны Хэл казался человеком, переживающим некую осаду, одиноким и озлобленным, запертом в своем замке. Но почему получилось так, что его забыли даже старые друзья-полицейские? Возможно, кто-то из товарищей все же остался.

— Скажи мне, обвинялись ли когда-нибудь О'Брайены в серьезных преступлениях? Ну, например, в убийствах.

— Нет. Я уже говорил, что они самые обыкновенные воры. Крадут в магазинах, шарят по карманам, могут забраться в чужую квартиру или угнать машину. Матушка сразу же занимается краденым, прячет его или сбывает, но насилие — это не их стихия.

— Мне говорили, что они называют себя «Ангелами из ада». Хэл посмотрел на журналистку с неподдельным интересом.

— Тебя кто-то очень искусно ввел в заблуждение. Неужели ты втайне считаешь, что, допустим, Гэри совершил оба убийства, а так как Олив была влюблена в него до безумия, то решила сама отсидеть за него срок?

— Звучит не слишком убедительно, да?

— Легче поверить в маленьких зеленых человечков, прилетевших с Марса. Кроме всего прочего, Гэри — настоящий трус. Он боится даже собственной тени. Однажды он забрался в чужой дом, считая, что там никого нет, но наткнулся на хозяина, который оказал ему достойное сопротивление. Так Гэри до того перепугался, что расплакался, как младенец. Он не смог бы резать горло женщине, которая в это время пытается спасти свою жизнь. У него бы просто ничего не получилось, как, например, у тебя или у меня. Да и его братья, кстати сказать, такие же сопляки. Это мелкие и подлые хорьки, а вовсе не хищные и опасные волки. Да и с кем ты разговаривала, скажи мне ради всего святого? Очевидно, этот человек обладал несравнимым чувством юмора.

Роз пожала плечами, одновременно сознавая, что начинает терять терпение.

— Это не имеет никакого значения. Кстати, ты знаешь адрес этих О'Брайенов? Ты бы мне здорово помог, потому что я собиралась копаться в адресной книге.

Хэл усмехнулся.

— Надеюсь, ты не собираешься нанести им визит?

— Именно, — выпалила Роз, обиженная его веселым тоном. — По-моему, это первый адрес, где можно за что-то зацепиться. Ну, а теперь мне стало известно, что эти Ангелы из ада не так опасны и не будут налетать на меня с топором, и я уже ни о чем не волнуюсь. Так где они живут?

— Я поеду с тобой.

— Одумайся, солнце мое. Я не хочу, чтобы ты начал строить мне козни. Так ты назовешь их адрес, или мне все же придется обратиться к справочнику?

— Дом номер семь по Бэйтри-авеню. Мимо не проедешь. Это единственный дом со спутниковой антенной. Наверняка, они ее где-то в свое время стащили.

— Спасибо. — Она протянула руку за сумочкой. — Ну, а теперь, если мы уладим дело с оплатой моего счета, я смогу оставить тебя в покое.

Он поднялся со своего места и, обогнув стол, отодвинул стул.

— Угощение за счет заведения.

Роз встала и серьезно посмотрела на Хэла.

— Но мне хотелось на этот раз оплатить обед. Я же явилась сюда не для того, чтобы попрошайничать. И к тому же, — она таинственно улыбнулась, — как еще я смогу доказать свое отношение к твоим поварским способностям? Деньги всегда говорят громче любых слов. Я, конечно, могу сказать, что обед был сказочным, как и в прошлый раз, но ведь я могу сделать это только из вежливости, верно?

Хэл поднял руку, словно собирался дотронуться до Роз, но так же внезапно опустил ее, произнеся при этом:

— Я провожу тебя.

Роз проехала мимо нужного дома трижды, прежде чем сумела собрать все свое мужество, чтобы остановиться, выйти из машины и позвонить в дверь. В конце концов, гордость взяла свое, и журналистка двинулась вперед. Кроме того, ее подгонял недоверчивый и насмешливый тон, которым Хэл говорил с ней. Рядом с забором, на лужайке стоял покрытый брезентом мотоцикл.

Дверь открыла худая невысокая женщина с недовольным лицом. Уголки ее губ были опущены вниз, и, казалось, такое сердитое выражение не покидало Матушку никогда.

— Что вам угодно? — буркнула она.

— Вы, наверное, миссис О'Брайен?

— А кому это интересно?

Роз протянула визитную карточку.

— Меня зовут Розалинда Лей. — Изнутри до Роз донеслись звуки включенного на полную громкость телевизора.

Женщина мельком взглянула на карточку, но в руки брать не стала.

— И что вам здесь нужно? Если насчет платы за дом, то я вчера уже отправила деньги по почте. — Она сложила руки на груди и замолчала, дав Роз некоторое время для осмысления этой информации.

— Я не из городского совета, миссис О'Брайен. — Только сейчас Роз пришло в голову, что эта женщина не умеет читать. Кроме адреса и номера телефона, на карточке было указано имя, фамилия и род занятий Роз. Там было четко обозначено: писательница. И в этот момент Роз решила пойти на риск.

— Я работаю на небольшую независимую телевизионную компанию, — бодро начала она, судорожно подыскивая какую-нибудь заманчивую и убедительную приманку для миссис О'Брайен.

— Мы работаем над проблемой, связанной с трудностями, с которыми приходится сталкиваться матери в неполной семье, где много детей. В особенности нас интересуют матери, которым приходится оберегать своих детей от неприятностей. Общество очень быстро может приклеить ярлык на такую семью, вместо того чтобы помочь, и мы чувствуем, что настала пора восстановить справедливость. — По лицу хозяйки дома Роз поняла, что та пока никак не может вникнуть в суть ее визита. — Мы хотим дать матери возможность высказаться, — пояснила журналистка. — Видите ли, как правило, власти притесняют такие семьи, а кое-кто из сферы социального обеспечения или полиции даже может оскорблять их. Многие матери считают, что если бы их оставили в покое, то и проблем стало бы значительно меньше.

Только теперь глаза миссис О'Брайен просветлели, и в них появился живой интерес.

— Да, это верно, — согласилась она.

— Вы хотели бы принять участие в нашей программе?

— Возможно. А кто дал вам наш адрес?

— Мы проводили исследование по данным местных судов, — тут же нашлась Роз. — И фамилия О'Брайен попадалась в документах довольно часто.