— Ну, ты сам виноват, что у тебя оказались решетки на окнах. Кстати, зачем они там?

— Они уже были сделаны, когда я купил ресторан. У владельца дома жена страдала лунатизмом и гуляла во сне. Но потом я даже был рад этим решеткам.

Роз решила вернуться к предыдущему вопросу.

— Ты не объяснил, почему это произошло. То есть я хочу сказать вот что. Если они собирались посадить тебя в тюрьму после визита инспектора, то почему побили не сразу, как только ты открыл ресторан, а выжидали целых четыре дня? Если им не лень дожидаться суда, то зачем вообще нужно было расправляться с тобой?

— Понимаю, — кивнул Хэл. — Я очень подозрительно отнесся к твоему появлению. Мне все время казалось, что ты каким-то образом связана с этим делом. Я даже попросил навести о тебе справки, но ты оказалась чиста.

— Ну, спасибо, — сухо заметила Роз.

— На моем месте ты поступила бы точно так же. — Он нахмурился, на лбу между бровями обозначилась глубокая складка. — Ты должна признать, что именно с твоим появлением события стали развиваться особенно быстро.

Роз вынуждена была согласиться с Хоксли.

— Все же они завели на тебя дело еще до того, как мы с тобой узнали о существовании друг друга, — попыталась возразить она. — Скорее всего, это простое совпадение. — Она долила ему вина в бокал. — Кроме того, пять недель назад единственное, что у нас было общего, так это Олив. Ты же не будешь мне доказывать, что и она каким-то образом замешана в этом деле. Она, как мне кажется, неспособна налить себе ванну и выкупаться, не говоря о том, чтобы замыслить хитроумный план, обманом заставить отказаться от «Браконьера», да еще потом привести этот план в исполнение.

Хэл в нетерпении пожал плечами.

— Я понимаю. Я придумывал сотни разных версий, но ни одна из них меня не устраивала. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что они действуют аккуратно и слаженно. Я терплю поражение и даже не догадываюсь, кто за всем этим стоит. — Он почесал щетину на подбородке, полностью признавая свое бессилие. — Итак, мисс Лей, что вы думаете теперь о неудачнике, который владеет рестораном, и которого обвиняют в причинении вреда здоровью, поджоге и сопротивлении аресту? Если отбросить в сторону все остальное, именно таким я предстану перед судом через три недели.

Ее глаза заблестели.

— Ты забыл добавить, что сексуально озабочен.

Он невольно улыбнулся: именно так блестели глаза Алисы на фотографии.

— Ты сейчас стала очень похожей на свою дочь. — Он снова потянулся к снимкам. — Тебе надо иметь эти фотографии повсюду в квартире, чтобы не забывать, какая она была красивая. Я бы так и поступил, если бы это была моя дочь. — Он услышал, как тяжело вздохнула Роз, и поспешил добавить: — Прости, я не подумал…

— Не будь болваном, — прервала его Роз. — Я вспомнила, где видела того незнакомца. Помнишь, мне показалось, что его лицо мне знакомо. Так вот, это один из сыновей мистера Хейза. Того самого старика, который жил по соседству с Мартинами. У него стояла фотография сыновей в серванте. — Она радостно хлопнула в ладоши. — Ну, не чудо ли, а, Хоксли? Наверное, молитвы сестры Бриджит имеют некоторую силу.

Роз сидела за кухонным столом и наблюдала за тем, как Хэл колдует над скудным содержимым ее холодильника, творя при этом настоящие чудеса. Он быстро сбросил с себя отчаяние, как старую кожу, и теперь что-то весело напевал себе под нос, перекладывая беконом тонкие ломтики куриной грудки и посыпая все это мелко нарезанной петрушкой.

— Надеюсь, ты не собираешься использовать мою булавку на мистере Хейзе? — наконец, поинтересовалась Роз. — Я уверена в том, что милый старичок не знает о гнусных намерениях своего сыночка.

Хэла такое заключение позабавило.

— Не согласен, — заявил он, накрывая блюдо фольгой, и ставя его в духовку. — Но пока, делайте со мной что хотите, я не понимаю, в чем тут кроется разгадка. Зачем Хейзу понадобилось нападать на меня? Все, что от него требовалось, так это спокойно сидеть и ждать, когда начнется суд.

— Так арестуй его и выясни все до конца, — разумно предложила Роз. — На твоем месте я сразу бы отправилась к старику, потребовала у него адрес сына и направила туда полицию.

— У тебя ничего бы не вышло. — Он подумал немного и продолжал: — Ты говорила, что записывала разговор со стариком на пленку. Я хочу прослушать это интервью. Я больше не верю ни в какие совпадения. Должна быть связь. Почему они внезапно заторопились и стали использовать бейсбольные биты? Пока я ничего не понимаю.

— Ты можешь прослушать пленку прямо сейчас. — Она принесла из коридора кейс, нашла нужную кассету и включила магнитофон, поставив его на стол.

— Мы говорили о незаконнорожденном сыне Эмбер, — пояснила она, когда в комнате зазвучал голос старика. — Очень странно, но он знал новую фамилию мальчика и в какую страну его увезли приемные родители. Этому ребенку должно принадлежать все богатство Роберта Мартина. Если его, конечно, найдут.

Хэл слушал беседу с нарастающим вниманием.

— Браун? — переспросил он. — Австралия? А откуда тебе известно, что он не ошибается?

— Как только я рассказала об этом поганому адвокату Олив, он начал запугивать меня всевозможными судебными запретами, лишь бы я никому не передавала эту информацию. — Она нахмурилась. — Кстати, я даже не поинтересовалась, откуда все это узнал сам мистер Хейз. Крю не назвал мне имени мальчика. Он настоящий параноик и держит все данные в строжайшей тайне.

Хэл снял с плиты сварившийся рис и слил лишнюю воду.

— И много оставил Роберт Мартин?

— Полмиллиона.

— Вот это да! — От неожиданности Хэл присвистнул. — Боже мой! И все эти деньги лежат на депозите и ждут, когда найдется ребенок?

— Предположительно.

— Кто является исполнителем завещания?

— Адвокат Питер Крю.

Хэл начал перекладывать рис на большую тарелку.

— Что он тебе сообщил, когда ты затронула эту тему? Он уже вышел на след мальчика?

— Нет. Он только пригрозил мне судебным запретом на мою книгу. — Она пожала плечами. — Потом он написал Олив письмо, где сообщал, что шансы найти ее племянника ничтожно малы. Кроме того, в завещании указаны какие-то временные ограничения, и если по истечении определенного срока мальчика не отыщут, деньги перейдут к нескольким благотворительным заведениям. — Роз нахмурилась. — Кстати, он написал это письмо сам, вручную. Тогда мне показалось, что он не хотел отвлекать секретаря, но теперь я почему-то подумала, что он не хотел, чтобы это письмо кто-то видел. Ведь его секретарь сразу бы определил, если Крю где-нибудь солгал.

— Тем временем, — медленно проговорил Хэл, — он спокойно управляет наследственным имуществом и имеет доступ к капиталу, который может понадобиться, чтобы скупить обанкротившиеся предприятия. — Он уставился куда-то поверх ее головы и прищурился. — К тому же он адвокат, поэтому у него имеется доступ к генеральному плану застройки и другим не менее важным документам. — Он посмотрел на Роз. — Значит, пока никто не востребует деньги Мартина, Крю будет пользоваться неограниченным кредитом. Когда ты впервые пришла к нему?

Роз тоже начала кое-что понимать, и глаза ее возбужденно заблестели.

— За день до того, как тебя побили. И он отнесся ко мне весьма подозрительно, постоянно обвинял меня в том, что я тороплюсь с выводами и делаю неправильные заключения относительно дела Олив. У меня все это осталось на пленке. — Она порылась в кассетах. — Он добавил еще, что Олив все равно не сможет получить эти деньги, иначе бы выходило, будто она наживается на убийстве Гвен и Эмбер. Но, видишь, если бы выяснилось, что Олив невиновна, — она торжествующе указала на кассету, — то ситуация бы резко изменилась. Она могла подать просьбу о пересмотре завещания. Еще я помню, что уже в конце разговора напомнила ему, что несоответствие между ненормальностью самого преступления и нормальными результатами психиатрических тестов, проведенных с Олив, доказывает, что она никого не убивала. Господи, все становится на свои места, верно? Сначала он узнает о том, что сын Эмбер должен вот-вот найтись, потом возникаю я и начинаю яростно защищать Олив, встав на ее сторону. Очевидно, «Браконьер» ему нужен позарез.