– Молодой человек, ведите себя прилично, – сказал Дамблдор спокойно.

– Я не мой отец, сэр, – процедил Гарри сквозь зубы. – Я выполню то, что предназначено мне судьбой, но до тех пор, – он нахмурился и в окнах задрожали стекла, – я хочу жить своей жизнью. СВОЕЙ жизнью.

– Слишком многие жизни стоят на кону, Квайетус. Тебе необходимо было оценить опасность, прежде чем принять решение.

– А кто принимает в расчет МОЮ жизнь? Мне всегда приходится принимать и уважать остальных. Но кто будет уважать МЕНЯ?

– Я уважаю тебя, Северус, уважает тебя…

– Нет! – снова закричал Гарри. – Я никогда не смогу снова заслужить его уважение и любовь, до самой моей смерти!

– Самопожертвование не значит смерть, Квайетус.

Внезапно напряжение ушло и плечи Гарри поникли:

– Не лгите мне, сэр. Я не вынесу больше лжи, – он медленно повернулся и вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Ни Гермиона, ни Арес не отваживались взглянуть на директора. Вся ситуация выглядела слишком странно. Они не знали, что сказать и как реагировать. Некоторое время ни один из них не шевелился. В конце концов, первым шевельнулся директор, нарушив оцепенение. Гермиона вздохнула. Арес сполз с подушек и снова улегся.

Но неудобная ситуация не закончилась. В следующий момент дверь распахнулась и вошел Сириус, таща Гарри за плечо.

– Извиняйся! Немедленно! – рыкнул он.

Гарри упрямо сжал губы.

– Сириус, отпусти его, – спокойно сказал Дамблдор.

– Но…

– Отпусти его, – повторил Дамблдор. – И принеси Веритасерум.

Блэк подчинился, но перед уходом он бросил последний яростный взгляд на Гарри.

– Я верю Аресу, – внезапно сказал тот и помассировал поврежденное плечо. – Вам не нужно проверять его.

– Ты так же доверял Лее, – тихо сказал Гермиона.

– И я не возражаю, – добавил Арес. – Я хочу, чтобы меня проверили.

Гарри взглянул на людей в комнате и пожал плечами:

– Хорошо, – сказал он непреклонно и вышел.

После минутного колебания Гермиона последовала за ним и поймала его на кухне.

– Гарри, что, по-твоему, ты делаешь?

– Не называй меня так, – он зашипел на нее, – и это не твое дело!

Она неуверенно моргнула:

– Но … ты всегда был таким тихим…

Гарри выдавил горький смешок:

– Я начинаю ненавидеть, что все пытаются контролировать мою жизнь больше, чем я сам, – просто сказал он, – и я уже не ребенок. Я хочу сам принимать решения, даже если все они будут неправильными и глупыми.

Гермиона подошла и дотронулась до его руки:

– В этом случае Дамблдор был прав. Ты должен был сказать кому-нибудь…

– Я знаю, – воскликнул Гарри и стряхнул ее руку, – но случилось слишком много всего, и я совершенно забыл!

Гермиона облегченно вздохнула.

– Значит ли это, что ты извинишься перед директором? – с надеждой спросила она.

– Нет, – рявкнул Гарри – Я по горло сыт им и его манипуля…

– Квайетус!

– Оставьте меня в покое! – Гарри впечатал кулак в стол. – Я сделаю все, что он хочет от меня, но не жди, что я буду извиняться! – он упал в кресло, уперся локтями в стол и спрятал лицо в ладонях.

– Я ненавижу, что всегда должен быть сильным, всегда должен понимать других, что у меня никогда не было шанса жить своей жизнью…

Гермиона села рядом.

– Не думай, что ты одинок в этом, – начала она. – Нам всем приходится уживаться и принимать других людей. У всех свои трудности, всем приходится страдать от чего-то, что случается в жизни, – она остановилась. – А у Дамблдора, как у директора и главы Ордена, намного больше ответственности, чем у тебя или меня. Он не может позволить себе сконцентрироваться только на одной вещи. Кажется, что он слишком жесток с тобой, но ему приходится учитывать больше вещей, чем мы можем представить, чтобы принимать каждое решение. Ты был таким внимательным до сих пор. А сейчас ты как капризный маленький ребенок не желаешь взглянуть дальше своей собственной жизни.

Гарри слышал, как она ушла и он остался на кухне один.

– С днем рожденья меня, – пробормотал он и закрыл глаза.

– Блэк.

– Снейп.

Двое мужчин уставились друг на друга со смешанными эмоциями: гневом, неприязнью, смущением и тихим сдержанным принятием.

Гарри понимал поведение Сириуса в этой ситуации, но действия Северуса были полной неожиданностью. Тот ненавидел Сириуса и был вне себя, узнав, что Гарри живет с ним в одном доме… Он даже обзывался на него, а сейчас протягивал ему руку для рукопожатия, явно против желания, но вежливо и даже любезно.

Очевидно, это потрясло не только Гарри: Сириус по-идиотски уставился на Снейпа и был так растерян, что едва смог принять предложенную руку. Снейп, естественно, заметил его ненормальное молчание.

– В чем проблема, Бл… Сириус? – спросил он и попытался улыбнуться, но это было больше похоже на гримасу, чем на нормальную улыбку. Его попытка быть дружелюбным шокировала Блэка еще больше. Он испуганно взглянул на Гарри, который лишь пожал плечами, показывая, что также, как и Сириус, ничего не понимает.

Северус проследил за взглядом Блэка и Гарри выдавил кривую улыбку своему дяде, которая, в свою очередь, смутила Северуса. Гарри был уверен, что только он заметил это. Несмотря на то, что Северус стер себе память, в чем-то он остался таким же, что и раньше.

Гарри кашлянул, Блэк нервно вздрогнул и отошел подальше. Северус стер с лица принудительную улыбку. Внезапно Блэк осознал, что ему задали вопрос.

– Н-нет ничего, Сней… Северус, – он вздрогнул, – просто ты… ты…

Гарри стало жаль крестного. Северус, конечно же, потряс того своим красноречием. Но, к его немалому удивлению, он все еще оставался вежливым. Это была вынужденная вежливость – это было совершенно ясно, но все же вежливость.

– Да, Блэк? – черты лица Мастера Зелий изобразили некоторый интерес.

Тут испугались и Гарри, и Блэк. Гарри не знал, что крестный думает о таком поведении Северуса, но был совершенно уверен, что Целители дали тому слишком большую дозу успокаивающего и веселящего зелий. Или последняя лечебная процедура оказала какое-то необратимое воздействие на его разум. Северус никогда не пытался быть более чем сдержанно-вежливым с Сириусом, даже до заклятья.

Северус заметил, как двое обменялись обеспокоенными взглядами.

– Что такое? – буркнул он Гарри, смутившись.

Мальчик энергично помотал головой:

– Просто… ты так ведешь себя… Ты и Сириус не были … друзьями. Никогда.

После откровенного заявления Гарри, Снейп замолчал на несколько долгих минут. Сириус не отваживался вымолвить ни слова: он не хотел раздражать бывшего темного мага, у которого явно были не все дома и чья палочка покоилась у него в кармане, в то время как Сириус был простым сквибом.

– В самом деле, – сказал, наконец, Северус, но ни Гарри, ни Сириус не поняли, что он имел в виду.

– Это немного … пугает, знаешь, – полушепотом сказал мальчик. – Перед тем, как ты стер память, ты … скажем так, он тебе не нравился.

Северус хмыкнул:

– Он все еще мне не нравится.

– Ох, – Гарри почувствовал себя очень глупо. – Тогда почему ты так… так…

– Я пытаюсь уважать ваши отношения, – просто ответил тот и у Гарри с Сириусом пропал дар речи. Блэк побледнел и почувствовал себя еще уязвимее, когда не смог нащупать свою отсутствующую палочку. Гарри был почти в обмороке.

Северус знал! Но как? Откуда?

– Не надо так бояться Блэк, я не собираюсь набрасываться на тебя, обещаю. Мальчик, – он кивнул на Гарри, – рассказал, что тебя лишили магии. Мне жаль.

Блэк содрогнулся, но как-то сумел открыть рот и ответить:

– Почему ты не зовешь Квайетуса по имени?

Вопрос застал Северуса врасплох, но он резко ответил:

– Я наложил такое сильное заклятье забвения, что все еще не могу даже думать об этом имени, не говоря уже о том, чтобы произносить вслух. Но я постараюсь привыкнуть снова называть его. У меня есть целый месяц. Теперь мы можем идти? – он повернулся к Гарри – Я не хочу оставаться здесь дольше, чем необходимо и, полагаю, твой … – он неуверенно взглянул на Блэка, – э-э Бл.. Сириус согласится.